ПоделитьсяУ губернатора Петербурга Валентины Матвиенко нет врагов, она склонна к компромиссам и мечтает о внуках. Главное – она знает, кто будет следующим президентом Российской Федерации. После беседы с главой города наш корреспондент понял: руководить пятимиллионным городом несложно, в Петербурге почти как в Москве, которая тоже не верит слезам, "главное, организовать трех работников, дальше число не имеет значения".
- На прошлой неделе с вашей подачи снова возник вопрос о возможности объединения Петербурга и Ленинградской области. С чем это связано? Так совпало, что тогда вы только что вернулись из Москвы и президент Владимир Путин выразил доверие губернатору области Валерию Сердюкову.
- Всего лишь стечение обстоятельств. Я не делала никаких политических заявлений, мне был задан вопрос на эту тему, и я, как всегда откровенно, ответила. На самом деле эта тема витает давно. С 90-х годов. Ее еще Анатолий Собчак поднимал. Но это лишнее подтверждение того, что она не придуманная и имеет под собой основу. В советские времена была другая система управления: областной комитет партии, и при этом два разных органа управления – Леноблисполком и Горисполком. Но, по сути, обком управлял развитием региона как единого. Это усиливало взаимодействие в интересах и города, и области. Сейчас дело не в управлении, а в целесообразности и экономической заинтересованности людей. Более миллиона петербуржцев летом проживают в области. Кто-то живет там постоянно, сохраняя петербургскую прописку. Многие жители области работают в городе. Если бы это был один регион, он бы развивался более активно, была бы единая градостроительная политика, легче и проще решались бы вопросы инженерной инфраструктуры. Но я не инициирую эту тему, а лишь высказала свою точку зрения, что это целесообразно по многим причинам. Я также полагаю, что более восьмидесяти субъектов Федерации – это много. Все-таки нужно укрупнение регионов. Опять-таки не ради самоцели. А ради более эффективного управления, использования потенциала и ресурсов различных регионов. Существующая раздробленность часто мешает более крупному, системному, стратегическому развитию страны.
- Есть же федеральные округа…
- Федеральные округа и полномочные представительства осуществляют больше правовое и политическое руководство. Федеральный округ - слишком большой конгломерат. В этом тоже есть смысл и польза. Но та же Ленинградская область – она даже не имеет своего административного центра. Административный центр области – это город Петербург.
- И как может произойти объединение?
- Вопрос может быть инициирован на федеральном уровне через какое-то время. Тема объединения непростая, в том числе и в правовом смысле. Сегодня у Петербурга и области разные законодательства. То есть спешки, необходимости форсировать эту тему сегодня или завтра не существует. Это вопрос всеобщего референдума. Как только более детально знакомишься с ситуацией, обнаруживаешь, что проникновение двух регионов друг в друга настолько явное, что, даже если не ставить вопрос о формальном объединении, произойдет процесс естественной интеграции. Рано или поздно эта тема возникнет. Это, конечно, не мой вопрос как губернатора Петербурга и не Валерия Павловича (Сердюкова).
- Если бы вы приняли решение обратиться к президенту России с вопросом о доверии в октябре 2007 года, когда заканчивались ваши полномочия, то ваш срок продлился бы до 2012 года. Ради чего вы пошли на потерю лишнего года? Вы говорили, что вам надоело опровергать слухи о своем возможном уходе. Но, по-моему, вы не тот человек, который обращает внимание на слухи…
- Если бы я во главу угла ставила свои личные интересы, возможность поработать еще один год на посту главы города, я бы исходила из этой аргументации. Я стараюсь никогда не комментировать слухи.
- Надоело?
- Дело не в том, что надоело. Я общаюсь с бизнесом. И для инвесторов личностный фактор играет огромную роль. И люди могут неуверенно себя чувствовать и гадать: сегодня один губернатор и одни правила игры, выстроенные отношения. А вдруг она завтра уйдет? А вдруг что-то изменится? Когда я была в Шанхае на подписании соглашения по «Балтийской жемчужине», единственный вопрос, который мне задали: «Госпожа губернатор, ходят слухи, что вы скоро уйдете в Москву. Скажите нам, пожалуйста, вы не уйдете? Вы выполните свои обещания? Мы реализуем этот проект?» Ни льготы, ни преференции не могут удержать инвестора - только стабильность и неизменность правил. Так что я это сделала в интересах города. Если бы я исходила из эгоистичных соображений, то, действительно, зачем год терять? Но я понимала, что затяжная пауза до истечения моего губернаторского срока пойдет не на пользу.
- В ежегодном послании Законодательному собранию вы обозначили ряд целей до 2011 года. Значит ли это, что вы намерены доработать до конца срока?
- Если не случится форс-мажорных обстоятельств, хватит здоровья и сил, четко заявляю – я намерена работать до 2011 года. К этому сроку мы должны достигнуть поставленных перед собой целей. И ничего не упустить. В городе, который десятилетиями находился в запущенном состоянии, не получая необходимых финансовых вливаний, решить все проблемы сразу невозможно. Нам надо было выделить главные приоритеты, заложить фундамент и основу для будущего стратегического развития города, а не заниматься решением сиюминутных задач. Поверьте, если бы я была временщиком, то каждый день устраивала бы открытие объектов, дорог, мостов, развешивала бы шарики, запускала фейерверки. А тот, кто пришел бы после меня, столкнулся бы с тем, что из города еще больше выжали ресурс и бросили. Это не мой подход. Мы должны видеть стратегию развития города до 2015-2020 годов. То, что мы много денег зарываем «под землю», в инженерную инфраструктуру, в энергетику и так далее, начнет давать результат по-настоящему только после 2010 года. Плодами этого будет пользоваться другой руководитель города. Поэтому мы и определили программу задач до 2011 года, чтобы выполнить и сдать город «под ключ» в ином качестве. Проблемы, безусловно, останутся. Они всегда будут. Но это будет во много крат менее проблемный город, чем тот, в котором мы начали работать в 2003 году.
- Это поставленная кем-то задача или ваше убеждение?
- Это мое видение и черта характера. Я люблю работать на результат и перспективу. Я максималист. Это плохо в политике, но я человек, настроенный на более масштабные цели и задачи, нежели ежеминутная выгода для имиджа. Было бы гораздо проще увеличить бюджет и раздать всем деньги. Там покрасить, там подмазать... Вот какой хороший губернатор! Но это неправильно. Это во вред городу. Во-первых, я хочу выполнить свой долг и только после этого оставить этот пост. Никаких амбиций или планов по поиску более выгодной работы у меня нет. И мне это абсолютно не нужно. Я настолько увлечена тем, чем занимаюсь, что лучшую реализацию для себя мне трудно придумать. Хотя эта работа очень трудная. Ты должен принимать решения и лично нести за них ответственность. При том что отвечаешь за мегаполис, сопоставимый с Финляндией. Если что-то не получается – виноват губернатор. Всегда губернатор. Это - жизнь за стеклом. Такое ощущение, что 24 часа в сутки виден каждый твой шаг. Это очень тяжело психологически. Но это – тот путь, который я избрала. Я о нем не жалею. И должна его пройти уверенно, потому что не люблю и не умею проигрывать.
- Чем вы намерены заниматься потом? Чем бы хотели? Можете ли вы себе представить, что просто ничего не будете делать?
- Совсем без дела я сидеть не смогу, это не по моему характеру, я просто умру. Если я буду востребована и буду понимать, что нужна, буду дальше служить городу. Но это уже не будет режим 24 часа в сутки. И в конце концов, поверьте, я всю жизнь работала в таком режиме. У меня столько нереализованных личных планов! Мне ужасно хочется перечитать мои любимые книги, посмотреть хорошие фильмы, пообщаться с друзьями, хочется попутешествовать, заняться собой. Мне хочется, чтобы у меня появилась моя частная жизнь, которой сейчас я не могу посвятить даже часа своего времени. Хотя обо всем этом я еще не думала – до 2011 года надо дожить.
- Как предстоящие выборы в Госдуму могут сказаться на Петербурге?
- Предстоящая думская кампания будет переходящей в президентскую. И от последних выборов во многом будет зависеть следующий этап развития России. Если гражданское общество не проявит свою позицию, если люди не пойдут на думские и президентские выборы, это чревато. Почему во Франции 87 процентов граждан идут голосовать? Мой знакомый сам гражданин Франции, а постоянно живет в Италии. Он говорит: «Я еду в Париж, я должен принять участие в выборах». А у нас под боком избирательный участок – и не вытащить. В декабре и марте все должны понять, что наступает время «ч».
- Кампания не помешает городу?
- Помешает. Меня беспокоит развитие ситуации, которую раскачивали в канун городских выборов. Начиная с 90-х люди стали понимать, что страна уже другая, у нас - рыночная экономика, каждый должен бороться в этой жизни, рассчитывая только на свои силы. А государство должно создавать условия и защищать старшее поколение, инвалидов и детей. К сожалению, выборные кампании, в том числе и последняя, продолжают строиться не на соревновании программ по развитию тех или иных сфер жизни общества, а на популистских обещаниях. Анализ показал, что сознание людей снова полевело. Плюс иждивенческий подход. У них снова появились надежды на то, что завтра пенсия будет в три раза выше, зарплату и квартиры будут просто так раздавать, что завтра опять кто-то что-то за кого-то решит. Это очень вредные ожидания. Надо объяснить людям, что это - пустые обещания, популизм. Что политики используют предвыборную ситуацию, чтобы завоевать голоса, понравиться. Надо уже отличать зерна от плевел. Для нас это сигнал. Значит, мы в чем-то недорабатываем, нам не хватает объективной аргументации. Мы тоже должны делать выводы.
- Какую роль может сыграть петербургско-московский фактор?
- Нынешний президент поддерживает Петербург. Но не потому, что он наш земляк. А потому, что как глава государства понимает и, может быть, лучше других знает значение Петербурга для России, для Европы и мира. Я не допускаю, что придет другой глава государства, который может этого не понимать и снизит уровень поддержки Петербургу. Независимо от того, кто будет губернатором в городе. Важно, кто придет в Государственную думу. Либо мы продолжим политику реформирования экономики и будем держать курс на дальнейшее развитие демократических институтов, внешнеполитический независимый курс, либо придут люди, которые будут исповедовать другую идеологию. И что тогда? Поворот назад? Невозможно. Революция? Ужасно. Стагнация? Возможно. Серьезность выбора настолько очевидна, что я надеюсь, что мы сумеем достучаться до каждого избирателя. И я лично посвящу этому много времени. При этом мы не будем ни на кого давить. Каждый сам должен делать свой осознанный выбор. И понимать актуальность и ответственность этого политического момента.
- О Сергее Иванове и Дмитрии Медведеве часто говорят как о возможных преемниках. Вы могли бы предположить, кто мог бы стать президентом?
- Точно могу сказать, что это буду не я. Как это ни покажется самонадеянным, я знаю, кто будет президентом России, и потому абсолютно спокойно и уверенно смотрю в завтрашний день.
- У вас есть враги в федеральном центре?
- Может быть, я выгляжу наивной, но у меня нет врагов. Не давала повода. У меня нет бизнеса, я его ни с кем не делю. Нет перекрещивания интересов. Никому в жизни не делала подлости. Я настроена доброжелательно, склонна к компромиссам. Я никому не сделала плохо. Но недоброжелатели есть. Я это знаю и чувствую. Когда я пошла на выборы, были конкретные люди, которые говорили президенту: «Владимир Владимирович, что вы делаете?! Она завалит город! Она не справится, вы приняли неправильное решение, оказывая ей поддержку». Некоторые из них потом пришли ко мне и извинились: «Валентина Ивановна, снимаю шляпу. Я был не прав. Я не думал, что ты сможешь». Есть те, кто не хотел видеть меня на этом посту, есть те, чьи интересы я не поощряю, а перевожу в правовое поле. Они могут быть недовольны. Кто-то хотел сам позиционироваться в городе. Говорят, женщины завистливы. Неправда. Мужчины больше завидуют, им обидно, что женщину поставили, а у нее получилось. Но это удел ограниченных людей. Я уже дала понять, как отношусь к слухам, мне даже и передавать их перестали. Я много лет в политике и знаю, что за этим стоит. Я – самодостаточный человек и не вступаю в группировки. Есть дело. А остальное меня не интересует. Именно поэтому я пять лет в правительстве РФ продержалась. Пять премьеров сменились, а меня переназначали. Если мне встречается человек дела – работаем, если пустое - до свидания. Не рвать же ромашку: любит – не любит…
- Ранее Петербург называли бандитским городом, потом - столицей экстремизма, столицей рейдерства. Сейчас уже говорят о том, что Петербург - столица оппозиции. Кому могут быть выгодны попытки навешивания очередных ярлыков на наш город?
- Это не более чем попытки. В конечном итоге ярлыки так и не приклеились. И слава богу! Почему центр оппозиции? Петербург всегда был бунтарским городом, революционным, со своим мнением. Эти традиции есть и сегодня. Если вспомнить начало 90-х годов и место Петербурга в революционных преобразованиях, именно наш город дал тогда стране ярких политиков, которые взорвали ситуацию. Сегодня же оппозиционные силы, которые выступают со стороны крайней оппозиции, они как микробы. Их высаживают в специальную среду, и они там быстро вырастают. Они рассчитывают на то, что именно Петербург может стать базой и опорой для взращивания крайней оппозиции. Но Петербург – это еще и город президента, известный в мире. Просто если некие события будут происходить в каком-то городе N-ске, то их никто не заметит, а если передается репортаж из Петербурга о каких-то настроениях и выступлениях – это придает веса оппозиции. Однако, если говорить о самом городе, в нем нет резких оппозиционных настроений. Потому что нет для этого оснований. При всей критике и проблемах только слепой не может заметить, что с каждым годом город более активно развивается, а доходы растут. В то же время есть отдельные группы недовольных людей. Это обманутые дольщики, недовольные застройкой в жилых кварталах, живущие в общежитиях, группы представителей мелкорозничного бизнеса, которые недовольны политикой города по наведению порядка возле станций метрополитена. Но смешно было бы, если бы их не было. Так не бывает, чтобы все были довольны.
- На фоне этого наблюдается феномен Гуляева, который, перестав быть депутатом, стал народным героем оппозиции.
- Народным – это громковато. Конечно, руководящее ядро оппозиции использует группы недовольных граждан, старается их объединить и создать оппозиционную массу. Но разумные люди понимают, что никакая политизация или вхождение под крыло той или иной партии не помогут решению проблем. Можно сколь угодно быть недовольным тем, что у нас 300 общежитий не переведены в статус жилых домов. Но это произошло не потому, что власть этого не делает или не хочет делать. А потому, что в нашем государстве такое законодательно-правовое поле. Потому что в 90-е годы приватизировали все, что плохо лежит, включая общежития с людьми. А сейчас мы ищем решения. Мы этими вопросами занимаемся, но никакое давление в виде выхода на площади не изменит и не ускорит решение проблемы.
- А обманутые дольщики?
- Мы работаем по каждому дому и дольщику. Но вот так приходить и говорить: «Всем срочно выдайте квартиры» - нельзя. Есть городская очередь нуждающихся, которые по 20 лет ждут жилья. Мы не можем в ущерб им раздать квартиры. Вложение в долевое строительство - это риски людей. И город не может взять весь ущерб на себя только потому, что они выходят на акции. Когда человек купил четыре квартиры в одном доме по 200 долларов за квадратный метр, он осознанно шел на этот риск. А теперь он требует, чтобы городская власть дала ему 4 квартиры. Это избыточно. Но всех тех, кто действительно нуждается в жилье, кто в свое время отдал последние деньги, конечно, власть не оставит. Мы решим их жилищные проблемы шаг за шагом к 2009 году, но не в ущерб тем, кто терпеливо ждет очереди и имеет на нее преимущество.
- Почему власти пошли на жесткое пресечение первых акций недовольных, которые вызвали множество проблем и скандалов, а потом позволили недовольным во время экономического форума пройтись по намеченному ими маршруту?
- Когда в ультимативной форме ставился вопрос о том, что «несогласные» в любом случае пойдут по Невскому, и только по Невскому, мы, естественно, не могли этого позволить. Когда же, несмотря на запрет, акция проводится и возникает противостояние – это плохой и опасный прецедент. Я думаю, что из первого и второго марша сделали выводы и те, кто подавал заявку, и сама власть. В ответ на третью заявку мы предложили два варианта на выбор, которые позволяли бы не перекрывать движение. Они выбрали вариант, прошли маршем. Мы настроены на компромисс, а не на противостояние. Я категорически против применения любой избыточной силы. Это противоречит моим принципам. Я не могу говорить в деталях о том, какие я делала выводы, но на самом деле они сделаны. Есть единые правила игры для всех – неважно, «Единая Россия», «Справедливая Россия», коммунисты, ЛДПР, «Другая Россия». Но к нам в Комитет по правопорядку и законности на неделе до 50 заявок поступает - и все хотят идти по Невскому. Ну давайте всем разрешим. Но что город скажет: губернатор с ума сошла? Мы же должны учитывать интересы всех граждан – и тех, кто хочет провести протестные акции, и тех, кто хочет на работу вовремя приехать.
- За последний месяц вы посетили «Камчатку», «Пушкинскую, 10». И даже съездили на объект, который курируют представители этой сферы, – Дом надежды на Горе. С чем связан такой интерес к сфере нетрадиционного искусства?
- Я сама приверженец классического искусства. Но всегда исповедовала принцип: не понимать – не значит отрицать. Пусть расцветают все цветы. Когда я была зампредом горисполкома, с Сережей Курехиным, которого считали сумасшедшим, непонятным и авангардным, у меня были хорошие отношения. Я ходила на его концерты, пыталась понять его музыку. Помогала ему чем можно и нужно. Джаз в 80-е годы считался чужим, американским искусством, которое отторгалось. Но с Давидом Голощекиным мы сделали Джазовую филармонию. Это не приветствовалось. Мы занимались восстановлением органа – в ответ говорили, что это признак католической культуры. В комсомольские времена Высоцкий был запрещен. А у нас в Петроградском районе он был частым гостем. И когда возникла угроза над «Митьками», мы решили, что должны вступиться. Потому что есть люди, которые любят это искусство, поддерживают. Почему мы должны это запрещать или рушить? Та же Пушкинская, 10. Не все это приветствуют. Ну и хорошо! А почему все должны это понимать? Или тот же Дом на Горе. Люди, которые его организовали, пришли не обогащаться, а делать хорошее дело, гуманное. Мы гордимся тем, что в канун перестройки «новая волна» отечественной рок-музыки хлынула именно с невских берегов. А представить историю нашего рока без группы «Кино» и просто невозможно. Поэтому мы решили сохранить легендарную «Камчатку» – место вечного паломничества поклонников Виктора Цоя.
- Тема авиапарка для Смольного исчезла так же стремительно, как и возникла. Вы отказались от соответствующих планов? Почему?
- Нам нужны мобильные условия для передвижения. Вертолет городу точно нужен. Например, приезжает инвестор, представитель зарубежной компании. Как ему показать город? Только на вертолете облететь, показать место. Это - насущная потребность. Наверное, авиапарк будет создан чуть позже, через год-два. Надо еще проработать этот вопрос. Но когда я слышу по радио, что Смольный собирается купить вертолет, чтобы летать на шашлыки, мне становится противно. Если меня спросят или кого-нибудь из моих коллег – мы за 4 года хоть раз были на шашлыках? Настолько обидно, что некоторые так примитивно мыслят… В результате мы вынуждены будем арендовать вертолет, но расходы от этого будут только выше.
- Принято решение о комплексном освоении Апраксина двора. Насколько вероятно, что этим проектом займутся структуры Олега Дерипаски? Есть ли у вас предпочтения по другим потенциальным участникам конкурса?
- Я ничего не подтверждаю и не исключаю. Это чрезвычайно тяжелый проект. Все, что там есть сегодня, – это ужасно. К разговорам о потенциальных участниках: мы все проекты сегодня делаем на конкурсной основе. Сейчас готовится документация. Хотят участвовать и Главстрой, и «Рюрик», и еще два инвестора. Даже собственники готовы объединиться и участвовать. Выиграет та компания, которая представит более выгодные и более надежные условия с более короткими сроками. Но я уверена, что этот проект сможет реализовать только компания с мощным финансовым ресурсом. Потому что требуются огромные вложения, которые начнут окупаться только через несколько лет. Маленькая компания этого не потянет. Инвестор должен подтвердить финансовые возможности и представить интересный архитектурный проект.
- Много споров вокруг проекта строительства «Охта-центра». Но почему было бы не провести референдум?
- Нас форма интересует или реальный ответ на вопрос? Референдум в виде политической оболочки и накала страстей или реальное мнение жителей города? Я считаю, что последнее. Когда возникла тема с референдумом, мы пригласили социологов. Они привели аргументы, с которыми нельзя не считаться: на выборы в ЗакС пришли 30 процентов жителей. Большинство из них - пенсионеры, в основном женщины. На референдуме также прогнозируется низкая явка. И он не может дать объективную картину. Он по определению не будет репрезентативным, отражающим мнение всего населения. К тому же вопрос придется задавать не про «черное или белое». Чтобы квалифицированно на него ответить, сначала надо будет прочитать концепцию «Охта-центра». А придут те, кто что-то где-то слышал. К тому же те, кто «за» проект, на референдумы не ходят. Более широкую картину мнений и гораздо более объективную может дать социологический опрос. У нас есть независимые институты, которые могут этим заняться. Мы должны как можно шире доносить содержание проекта, чтобы человек определился, «за» он или против. И эта работа будет проводиться.
- Известно, что вы верующий человек. Как вы относитесь к развитию и широкому распространению тоталитарных сект?
-Это очень опасная проблема. Потому что сектанты профессионально работают по вовлечению молодежи, лишают людей имущества, доводят до сумасшествия. С ними надо публично разбираться и убеждать людей в том, чтобы они не поддавались. Потому что, сколько бы уголовных дел ни заводили, выводов нет. По моему мнению, надо ужесточать законодательство по пресечению деятельности таких сект. Но при этом не путать их с религиозными организациями, которые ведут себя цивилизованно.
- Насколько вы являетесь активным пользователем Интернета? Что смотрите, читаете? Как вы относитесь к ресурсу «Валентина Ивановна.ру» и к так называемому «албанскому языку»?
- Я пользуюсь крайне редко и выборочно. Некогда физически. У меня этим занимается супруг – вот он часами может не выходить из Интернета. И каждый вечер делает политобзор: что прочитал и увидел. То, что забавно на «Валентина Ивановна.ру», мне муж говорит.
- Рано или поздно вы можете стать бабушкой. Кого бы вы хотели – внука или внучку?
- Я настолько хочу стать бабушкой, что для меня не имеет никакого принципиального значения, кто это будет. Хотелось бы девочку с бантиками, красивую. Но главное, чтобы внучка или внук наконец появились. Это пока моя несбывшаяся мечта. Если бы была дочь, которая раньше вышла бы замуж и родила… С сыновьями посложнее.
- Сергей не планирует снова жениться?
- Как он мне сказал, он ищет ту женщину, от которой хотел бы иметь детей. Я надеюсь, что этот поиск скоро завершится успешно.
Беседовала
Александра Медведева
