Поделиться В Петербург приехал Юрий Афанасьев – человек, чье имя на рубеже 80-90-х было известно, наверное, всей стране. Демократ первой волны, один из героев Первого съезда народных депутатов, раз и навсегда отказавшийся от политической карьеры. Бывший ректор МГУ, историк, публицист. Встреча с ним прошла в Доме архитектора.
Вечер проходил в формате «вопрос-ответ». Афанасьева спрашивали о роли церкви в современном обществе, о преимуществах капитализма перед социализмом и наоборот, о том, «откуда взялся Путин», о личности Троцкого, о том, почему Афанасьев отказался баллотироваться на пост президента страны и даже о ЕГЭ. Ответы на каждый вопрос превращались в своеобразные мини-лекции.
О насилии и тоталитарном режиме
— Во всех бедах принято винить режим. Это не совсем правильно. Режим не виноват. В России исторически сформировался очень своеобразный симбиоз, в котором сила взаимной поддержки и враждебность народа и власти абсолютно равны. Эта система оказалась очень устойчивой.
У нашего населения с веками выработалась привычка к насилию. При насилии просто отойти в сторону стало нормой для очень и очень многих, но это только один из способов привыкания. Все их перечислить трудно, но все они работают на тот эффект, который можно назвать аморальностью населения. В нашей стране очень трудно найти человека, который при каких-либо обстоятельствах не был бы способен на подлость.
То, что принято называть русским многотерпением, на самом деле – утрата чувства собственного достоинства. Это – тоже многовековая привычка, ведущая к утрате самих себя.
Вполне логично, что во главе государства, основанного на насилии, выходцы из силовых структур, которые по своей сути – инструменты насилия. И почти все население восприняло это с восторгом – все встало на свои места.
У нас в стране сформировалась особая культура. И от этого становится страшно.
О демократии
— В России никогда не было политической жизни как таковой. Зачатки, начинания – бывали. Обычно это происходило в переломные моменты, когда страна оказывалась перед выбором. Самый ранний пример такой ситуации – Смутное время.
Но как только появлялось нечто похожее на институты гражданского общества, то системой, основанной на насилии, такое явление воспринималось как нечто чуждое и ненормальное. И реакция каждый раз была вполне охранительская: новое явление — не норма, а то, от чего нужно как можно быстрее избавиться. А норма для России – симбиоз власти и покорного населения.
О партии власти
— Если говорить принципиально, то «Единая Россия» ничем не отличается от КПСС. Ну, может быть, пока еще не настолько заматерела. ЕР – не политическая партия, а просто одна из форм подавления и репрессий. Впрочем, в эти инструменты в нашей стране уже превратились все государственные институты.
Об образовании
— У нас как-то не видят в системе образования репрессивную организацию, а большего института репрессий предположить невозможно. Наша система образования – способ отформатировать мозги. За тебя заранее решают, что ты должен знать и что не должен, а главное — как ты должен это знать. Уровень образованности в нашей стране деградирует, это бесспорно. Еще в 2000 году мы констатировали, что из школы выходят люди, очень плохо знающие даже школьную программу. В этом году МГУ не вошел в сотню рейтинговых вузов мира. И какая реакция была на это? Они там придумали всякие рейтинги, мы и без этого проживем, заявил Садовничий (Виктор Садовничий – ректор МГУ, прим.ред.).
Об исторической науке
— В руках государства оказалась мощная система влияния на умы людей. И власти уже приступили к формированию представлений людей об их прошлом — посмотрите, какие исторические фильмы и в каком количестве идут по нашим центральным телеканалам. Правда, пока еще хаоса многовато – некоторые каналы и некоторые передачи еще иногда выбиваются из русла. Уже написан школьный учебник истории, имеется пособие для учителей. Выработалась схема истории России. Прочитайте этот учебник – один к одному «Краткий курс истории ВКП(б)». Сознание российского общества – традиционалистское, мифологизированное. Когда на него накладывается схема поддержки режима, получается общество зомбированных людей.
О поисках врагов
— Враг – центральная часть конструкции российского общественного сознания. Для российского социума характерен комплекс периферийной неполноценности, развившийся еще со времен Киевской Руси, как следствие – формировался замкнутый мир. А замкнутость возможна только при условии неприятия одного, потом кого-то другого. Кто именно будет этим другим – неважно. В замкнутом мире будет комфортно до тех пор, пока есть кому противостоять, поэтому когда врага не имеется, его создают. В противном случае замкнутый локальный мир потеряет ощущение своей цельности.
О кризисе и капитализме
— У нас в стране, конечно, кризис, но капитализма у нас и близко нет. У нас не то мутант, не то химера – у нас признаки государства-корпорации и патримониального государства. Национальные и социальные интересы в нашей стране отбрасываются. Во главу угла ставится прибыль. А капитализм предполагает не извлечение прибыли, а капитализацию средств – как денежных, так и природных, чтоб они накапливались и увеличивались.
Разумеется, кризис по России ударит гораздо сильнее, чем по другим странам. Мы на 2/3 живем за счет экспорта нефти и энергоресурсов. Когда на них снизится спрос, нам придется очень тяжело.
Об оппозиции
— К Каспарову я отношусь очень хорошо, очень умный человек, рассуждает логично, умеет использовать самые обширные данные разных наук, анализировать ситуацию. У меня нет сомнений относительно благородства его замыслов. Но мне кажется, у него психологическая проблема – он уверен, что если он гений в шахматах, то он точно такой же гений и во всех остальных областях.
Я знаю Немцова. Это – человек твердых убеждений, выстраданных убеждений. У него есть редкое качество – готовность осознанно идти навстречу трудностям. То, что он принимал участие в создании этого режима – факт, который надо бы самокритично оценить, но подобные поступки для многих – серьезная проблема.
Новодворская – умнейшая женщина, способная самостоятельно мыслить и умеющая выражать свои мысли, что очень большая редкость. Она искренне любит Россию и болеет за нее. Но иногда она высказывается о стране так, что лучше б она этого не делала.
О надежде
— Когда очень хочется во что-то верить, цепляешься за малейшую возможность поверить. Даже при абсолютной аморальности общества, в нем все равно есть люди, которые стараются жить достойно. Бывают ситуации и времена, когда пересиливает устремленность к лучшему. И в итоге общество хоть немного, но меняется.
В конце 80-х – начале 90-х нам всем, и мне тоже, показалось, что произошло пробуждение людей. Теперь я вижу, что это было попросту возбуждение.
Куда идти..
— Ну откуда же я знаю, каким путем надо идти? Если бы я знал, я бы не сидел сейчас перед вами, а был бы где-нибудь на небесах и оттуда руководил процессами.
В переполненном Бронзовом зале сидели члены общества «Мемориал», активисты начала 90-х годов, представители почти всех оппозиционных движений, завсегдатаи политтусовок, бывшие студенты МГУ, нынешние студенты СПбГУ.
На сцене усталый седой человек обстоятельно отвечал на самые поверхностные вопросы, не ораторствовал, а размышлял вслух. Активная же часть аудитории хотела получить конкретные рекомендации «что делать», либо стремилась к самовыражению. Пассивная, похоже, прощалась с теми тремя годами опьяняющей свободы, когда вся страна поверила в то, что прошлое уже никогда не вернется.
В соседнем – Белом – зале за банкетным столом и под оркестр отмечали свой юбилей сотрудники ФСБ.
Кира Обухова,
Фонтанка.ру
