ПоделитьсяПозволяют ли российские законы упрятать в психиатрическую лечебницу здорового человека? Этим вопросом, рассматривая очередное дело, задался Конституционный суд. В действующей редакции статьи Гражданско-процессуального кодекса есть фраза, согласно которой признание гражданина недееспособным может состояться в его отсутствие. С этого момента человек становится юридическим нулем.
КС принялся за рассмотрение дела, имеющее большое значение практически для каждого гражданина. Фактически, поставлен вопрос: позволяют ли российские законы упрятать в психиатрическую лечебницу здорового человека? По убеждению заявителей – да. В действующей редакции статьи Гражданско-процессуального кодекса есть фраза, согласно которой признание гражданина недееспособным может состояться в его отсутствие. С этого момента человек становится юридическим нулем: он не может принимать никаких решений, отстаивать свои права и даже оспаривать сам факт признания себя недееспособным.
Проверку ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», а так же ряда норм ГПК инициировали трое граждан, которые в свое время были признаны недееспособными. Двое петербуржцев – Павел Штукатуров и Юлия Гудкова – и жительница Московской области Мария Яшина узнали о том, что они не в состоянии отвечать за свои поступки через несколько месяцев после того, как было принято соответствующее судебное решение. Опекунами заявителей стали их ближайшие родственники, которые и ходатайствовали о признании недееспособными. Лишенные права действовать убеждены, что все дело в квартирном вопросе – каждый из них был собственником жилья, которое теперь поступило в распоряжение опекунов. Несмотря на то, что каждый подал жалобы в КС автономно, их истории настолько похожи, что было решено объединить их в одно дело.
49-летняя Юлия Гудкова была признана недееспособной в сентябре 2005 года, узнала об этом в октябре 2007 года. Заявление о том, что Юлия «не в себе», подала в Приморский районный суд Петербурга ее мать. Женщина заявила, что дочь не способна самостоятельно себя обслуживать и не понимает значения и последствий собственных поступков. Гудкову ни разу не вызывали в суд для участия в процессе, лишив тем самым возможности возразить на обвинения родительницы.
Аналогичная ситуация произошла и с 78-летней жительницей Подмосковья Марией Яшиной. Женщина лишилась возможности решать что-либо самостоятельно в ноябре 2004 года, узнала об этом только спустя 7 месяцев, когда решение вступило в законную силу и ничего уже нельзя было изменить. Суд принял такое решение на основании заявления ее сына и заключения психиатров. Причем сделано все было в соответствии с буквой закона. 1 ноября 2004 года в квартиру к Яшиной без предупреждения пришел главврач психоневрологического диспансера, цели визита женщине не сообщили. Только впоследствии она догадалась, что это ей провели судебно-психиатрическую «экспертизу», на основании которой и был сделан вывод, что Яшина не может понимать значения своих действий и руководить ими.
В случае с 26-летним Павлом Штукатуровым дело дошло до Европейского суда. Собственная мать не только добилась признания сына недееспособным, но и как опекун поместила его в психиатрический стационар, где он провел больше полугода. В Страсбурге рассмотрели жалобу Штукатурова в приоритетном порядке и пришли к выводу, что Россия нарушила «право сторон на состязательность», не предоставив жалобщику даже возможности присутствовать на судебном процессе, чтобы отстаивать свои права. Сумма штрафа, который предстоит выплатить российской казне, еще пока не определена – нужно для начала понять, как именно недееспособный (и в настоящее время тоже) Штукатуров сможет получить причитающиеся ему деньги. Сложилась абсурдная ситуация. Ведь распоряжаться своим имуществом он не может, а, значит, деньги попадут в руки его опекунши, действия которой и явились первопричиной обращения в суд. Решения Европейского суда носят рекомендательный характер и прямой юридической силы не имеют. Поэтому, получив признание за границей, Штукатуров от жалобы в КС не отказался, тем более, что в своей проблеме он не одинок.
Заседание Конституционного суда длилось почти пять часов (так долго в Петербурге еще не рассматривалось ни одно дело). Один из главных вопросов, который взволновал полпреда президента в КС Михаила Кротова, - как же так получилось, что и Штукатуров, и Гудкова, и Яшина смогли дойти до Конституционного суда, если по закону они утратили эту возможность. Суть ответа представителя Павла Штукатурова – Дмитрия Бартенева – сводилась к тому, что адвокатские услуги представляются бесплатно, а судебные органы (КС И ЕСПЧ) просто пошли навстречу его подзащитному.
Выражая свою позицию, полпред Совета Федерации в КС Алексей Александров заявил журналистам, что рассматриваемое дело имеет огромное общественное значение: «Мы отказались от смертельной казни, но остались такие понятия, как невменяемый, недееспособный». Судебное решение не может основываться только на заключении психиатра, врач не должен быть судьей, - заявил Александров. Однако полпред тут же добавил, что оспариваемые нормы не противоречат Конституции, просто суду нужно разъяснить их истинный смысл, чтобы не возникал соблазн злоупотребления в корыстных целях. «В вопросах психиатрии нужно быть очень осторожным, - считает Александров, - существует и обратная сторона медали: если ослабить закон, возможно увеличение количества людей с опасными психическими расстройствами, свободно передвигающихся по улицам».
Пристальному вниманию КС подвергаются нормы Гражданско-процессуального кодекса и четвертый пункт 28 статьи закона о психиатрической помощи, которые регламентируют процедуру признания недееспособным. Среди прочих в ГПК есть 284 статья, согласно которой «гражданин, в отношении которого рассматривается дело, должен быть вызван в судебное заседание, если это возможно по состоянию здоровья».
То есть все-таки должен быть вызван, и это прописано в законе. Заявители же считают, что строка про состояние здоровья (а среди психиатров иногда встречаются и недобросовестные люди) позволяет «упечь в психушку» даже абсолютно здорового человека. А между тем, это скорее нарушение закона, нежели его несовершенство.
В той же статье 284 есть вторая часть, где говорится об освобождении заявителя от уплаты судебных издержек, за исключением тех случаев, если выяснится, что он «действовал недобросовестно в целях заведомо необоснованного лишения дееспособности». Другими словами, закон не допускает личной корысти в признании человека не отвечающим за свои поступки. В компетенцию КС не входит решение вопросов, связанных с нарушением закона. Какое решение будет принято, станет известно не ранее, чем через месяц. Не исключено, что суд просто объяснит очевидное и признает нормы ГПК и ФЗ не противоречащими Конституции.
Следует отметить, в КС уже поступали жалобы на этот федеральный закон. Так, последняя поступила в сентябре 2007 года. В рассмотрении заявителю отказали, посчитав, что восстановление нарушенных прав возможно и без вмешательства высшего судебного органа.
Юлия Никитина,
«Фонтанка.ру»
