Ян Гиллан: "Я не знаю, как стать знаменитым"

19 и 20 декабря в зале Капеллы вокалист легендарной группы Deep Purple Ян Гиллан выступит с симфоническим оркестром под управлением специально приглашенного дирижера из Праги – Фридеманна Риле. Кумир нескольких поколений дал «Фонтанке» эксклюзивное интервью.

– Мистер Гиллан, что за программу вы везете на этот раз в Петербург и Москву?

– Это – фьюжн, в основе которого песни Deep Purple. Мой приятель дирижер оркестра Пражской филармонии Фридеманн Риле поймал меня в холле какой-то гостиницы и спросил: может, придумаем что-нибудь? Я ответил: почему бы и нет?! В программу вошли хиты «Highway Star», «Smoke On The Water», «Black Night» и менее известные вещи, преимущественно Deep Purple. Это – экспериментальный проект, не симфоническая музыка, не рок-концерт. Скорее гибрид. Главное, что весело, всем нравится.

– Уже выступали с этой программой?

– Да, конечно. В Гданьске, еще в нескольких местах.

– Вы бывали в Петербурге прежде. Что-то нашли в нем необычного?

– Да, был несколько раз. И всегда открывал что-то новое. В Санкт-Петербурге чувствуется величие, красота, культура, история.

– Ваш концерт будет проходить в Капелле имени Глинки. Вы знаете что-нибудь о нем или других русских композиторах?

– Только о самых известных.

– Чайковский?

– (Смеется.) Мои познания в классике на низком уровне. Я не то что Джон Лорд (легендарный клавишник Deep Purple. – М.С.). Хотя, когда был маленьким, я много слушал. Мой дедушка был оперным певцом, мой дядя – джазовый пианист, так что разбираюсь кое в чем.

– Каким современным композиторам вы отдаете предпочтение?

– Современным? Не могу выделить кого-то особенно. В настоящее время я слушаю преимущественно фламенко, гитарную музыку, например, Пако Де Лусию, такого рода вещи. Я не слишком активный слушатель серьезной музыки.

– Доводилось ли вам раньше выступать на академической сцене?

– Конечно! Я пел с Лондонским симфоническим оркестром, оркестром Королевской филармонии в Альберт-холле в Лондоне, по всему миру с национальными оркестрами, когда мы выступали с программой «Deep Purple в сопровождении симфонического оркестра» в 1999-2001 годах. Я записал достаточно много музыки, включавшей в себя оркестровые партии, – достаточно много, всё сразу не перечислить.

– Существует ли возможность возрождения вашей группы, о котором так мечтают поклонники?

– Возрождения? Так мы и не распадались. Мы активно функционирующая группа. Во время последнего турне выступили в 54 странах. Или вы имеете в виду прежних членов группы?

– Да-да, «золотой состав»!

– А смысл? У нас сейчас прекрасный ансамбль. Это естественная эволюция. Такова жизнь. К прошлому возврата быть не может. Ни в коем случае. Нет, нет, нет, нет, нет…

– Можете ли припомнить какие-нибудь забавные случаи, связанные с вашими хитами?

– Ну, во-первых, с ними и так что-то происходит каждый вечер, потому что они звучат по-разному! А вообще, на ум приходит драматичная история, связанная с самой известной нашей композицией «Smoke On The Water», которая была записана в Монтрё (во время концерта начался пожар, сгорело казино, где происходило выступление группы. Это событие и увековечено в грандиозном хите, текст которого навеян дымом пожара, стелящимся по воде Женевского озера. – М.С.). А «Highway Star» написана в автобусе, мы ехали на концерт в Портсмут в Англии, где должны были играть в «Гилд-холле». И там был журналист, а вы знаете, что журналисты всегда задают очень умные вопросы. Так вот он спросил: «Как вы пишете ваши песни?» И это, должно быть, была шутка. Тогда Ричи (Блэкмор. – М.С.) взял гитару и начал дергать одну струну: «Вот так мы их придумываем!» Тогда я подхватил эту идею: «Блестяще! Давайте сыграем эту песню сегодня вечером!» И мы добили мелодию, придумали слова и вечером уже пели со сцены.

– Не могли бы рассказать что-нибудь о своей семье? Есть ли в ней музыканты?

– Я не знаю, при чем здесь моя семья, мы обычно не говорим на эту тему. Но так уж случилось, что моя дочь, у которой, конечно же, было много красивых парней, но которая интересовалась и другими вещами, тоже занялась музыкой. Но быстро утратила иллюзии, как и многие другие молодые люди, столкнувшись с финансовой стороной дела. На некоторое время отошла от музыки, но сейчас снова вернулась и только что записала четыре песни. Я понятия не имею, что она собирается с ними делать, но мне очень приятно, что она использовала свой музыкальный талант. Я помню, как разговаривал с ней много лет назад. С ней и другими детьми. Так вот, один из них подошел и спросил: «А как стать знаменитым?» Я ответил: «Понятия не имею. Может, нужно найти имиджмейкера. Или снять крутое видео. Всё, что я знаю, – как наслаждаться музыкой. А уж успешен ты или нет, зависит от того, насколько ты глубоко погрузился в музыку, насколько она вошла в твою жизнь. Тогда она станет тебе другом на всю оставшуюся жизнь. Я рад, что ты наслаждаешься музыкой, а станет ли она твоей профессией или останется хобби – этого я не знаю».

– Вы близко общались со многими известными людьми. Кто из них произвел на вас наибольшее впечатление?

– Да, вы правы, я благодарен судьбе за то, что она свела меня со многими замечательными людьми. Мне повезло общаться с восхитительными музыкантами. Я не возьму на себя риск выделить кого-нибудь из них, потому что они все замечательные. Я певец, и два самых замечательных голоса, которые я слышал в жизни, это – молодой Элвис Пресли, с которым я лично никогда не встречался, и Лучано Паваротти, с которым имел счастье лично встречаться и даже работать пару раз. Его голос – это нечто большее, чем просто голос. Это вся его сущность, весь его дух. Это самое невероятное, что в нем есть. О нем я не могу говорить в прошедшем времени. Он очень скромный человек. Он жил одной только музыкой. Несмотря на невероятный природный дар и невероятный профессионализм, который он сам выработал, он оставался легко ранимым человеком. Однажды сказал мне: «Я вам страшно завидую: я слышал ваше исполнение «Smoke On The Water» много раз, и каждый раз вы пели по-разному. Так вот, если я хоть раз изменю хотя бы одну деталь в классической интерпретации хотя бы в одной арии – меня распнут!» Он был человеком, который понимал, что такое дисциплина. Но помимо этого в нем было мальчишеское очарование. Он всегда хотел оставаться мальчишкой. И я совершенно уверен, что он хотел стать поп-звездой. Он получал такое удовольствие от пения, что я могу с уверенностью сказать, что Паваротти был величайшим из тех, с кем мне пришлось когда-либо работать.

– Если говорить о духовных материях, как участие в рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда» повлияло на вас?

– Никак. Когда я был мальчишкой, я ходил в церковь. Я пел в церковном хоре. И я испытываю некоторые трудности в связи с модернизацией принципов, что испокон являлись добродетелями и основой социальной структуры. Я верую в совершенно простые вещи. Я верую в Бога. У меня только нет достаточно времени, чтобы удариться в религию. И есть большая разница между человеческим духом и религией, которая лишь использует вдохновение прихожан. Я думаю, моя роль в «Иисусе Христе – суперзвезде» определилась, когда появились проблемы в сцене со снятием с креста. Там дело было не в пении, а в актерской игре. Уже ближе к самому концу я сказал Тиму Райсу (автору либретто. – М.С.): «Давайте дорепетируем завтра. На меня всё это производит слишком сильное впечатление. Ведь я не профессиональный актер. У меня голова кругом идет». А он ответил: «Ты можешь это сделать. Не думай об Иисусе Христе как о религиозной фигуре. Думай о нем как об исторической фигуре. Как, к примеру, Наполеон. Или Александр Македонский. Или Юлий Цезарь». Таков был наш подход к этой теме. И это помогло мне. Гораздо проще петь, представляя себя Уинстоном Черчиллем, чем Христом, или Мохаммедом, или ещё кем-нибудь в этом роде. Так что в духовном плане это на меня никак не повлияло. В плане умственном – да. Эта роль заставила меня думать больше.

– Написали ли вы уже свои мемуары?

– Я уже выпустил две автобиографии. Как раз вчера вечером разговаривал со своими друзьями, и они сказали, что мне пора написать еще одну. Потому что последняя автобиография вышла двадцать лет назад.

– Можете ли назвать хоть несколько рок-композиций, что будут популярны и в ХХI веке?

– О, боже! Ну я, право, не знаю… Совершенно точно – Боб Дилан. Совершенно точно – «Битлз». Молодой Элвис Пресли. Творчество многих рок-музыкантов 60-х, 70-х, 80-х будет оказывать влияние на музыку будущих поколений. Попадет во всякие «Википедии». Но в основном, конечно же, всё это останется только где-то в подсознании. Очень часто, когда смотрю разные телевикторины, то вижу, как какому-нибудь молодому человеку задают вопрос, касающийся прошлого века, а он отвечает: «Так это же было еще до моего рождения! Откуда я могу это знать?» В английских школах больше не преподают историю. И как мы можем ожидать, что кто-нибудь будет помнить о такой вещи, как музыка? Я, наверное, слишком циничен.

– Остались ли какие-нибудь нереализованные проекты, неосуществленные планы, несбывшиеся мечты?

– Ничего существенного. У меня просто нет каких-то больших мечтаний. Только маленькие. Которые легко воплотить в жизнь. Я не слишком амбициозен. Я вообще человек достаточно задумчивый. Люблю размышлять над вещами. Всю свою жизнь я провел, работая над одним проектом, в основе которого – Бог и бесконечность. И я хочу сократить свои исследования всего до нескольких страниц, или, хотя бы, книги. Это проект длиною в жизнь. Это одна из тех вещей, над которыми раздумываешь каждый день, и если не поступает новой информации, то ты вырабатываешь свое мнение. Если же в голову приходит что-то новое, то ты меняешь свое мнение. У меня вырабатывается понимание через исследования, которые я провожу. Через взаимосвязь вещей. Я нахожу это совершенно восхитительным. Но когда я рассказываю об этом своим друзьям – они начинают зевать.

Михаил Садчиков, Никита Кузнецов,
Фонтанка.ру
Фото Михаила Садчикова-младшего