ПоделитьсяЭкс-министр здравоохранения СССР, директор ведущего кардиологического комплекса страны Евгений Чазов в интервью «Фонтанке» рассказывает о том, почему с распадом государства повысилась смертность населения, догоним и перегоним ли мы Америку в деле профилактики сердечно-сосудистых заболеваний, почему Ельцин лёг на операцию в его комплекс; кроме того, академик поведал о своём общении с Брежневым, Андроповым и Горбачёвым.
- Благодаря Вам и Вашим коллегам в конце прошлого века был введён в обиход новый медицинский термин: риск-фактор - "психосоциальная обстановка в обществе". Какое отношение он имеет к медицине?
- Судите сами... Американцы за 20 лет - с 1980 по 2000 годы - сумели в два с лишним раза снизить смертность в своей стране от кардиологических болезней. 44% факторов, повлиявших на такой результат, были связаны с борьбой с курением и алкоголизмом, пропагандой здорового образа жизни и профилактикой сердечно-сосудистых заболеваний. До 1988 года у нас тоже в этом отношении были хорошие показатели, но потом случились 1990-е годы – «крутые», кровавые, как угодно их называют – когда была разрушена система отечественного здравоохранения. Но главное, в обществе в этот период была тяжёлая психосоциальная обстановка, в результате которой резко выросла смертность от сердечно-сосудистых заболеваний. Причём, даже в трудоспособных возрастах.
Ну, к примеру, если взять возраст от 20 до 25 лет – смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в нём выросла на 80%. Это была дикая картина! А ведь мы в 1993 году обо всём этом говорили, выступали на заседании Верховного Совета – Хасбулатов собрал специальные слушанья. Но либеральные наши финансисты сказали: «Ничего страшного…». И никто на наши слова не обратил никакого внимания. Пики повышения смертности были в 1992-1993 годах. И в 1998 году. Говорить о том, что в это время происходило в стране, мне, думаю, нет необходимости. Вот тогда мы и выдвинули ещё один риск-фактор сердечно-сосудистых заболеваний и смерти от них – психосоциальная обстановка в стране. Ведь, в конце концов, смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в 1990-е годы стала одним из факторов тяжёлой демографической ситуации в стране.
Хочу также добавить, что с нашей медицинской точки зрения важно предупредить и переход психоэмоциональной напряжённости в депрессию, которая не только способствует возникновению целого ряда нарушений функции сердечно-сосудистой системы, но и увеличивает, например, смертность при инфаркте миокарда, хронической сердечной недостаточности в 2 раза. 1990-е годы доказали её значимость в структуре смертности, которая особенно показательна при изучении динамики в этот период, период, когда, согласно данным исследовательской программы "Компас", эти расстройства встречаются у 57% больных ишемической болезнью сердца и у 52% больных с артериальной гипертонией. Исследования, проведённые нашим центром, показали, что депрессия не просто определённое психологическое состояние больного - она сопровождается нарушением функций ряда органов организма.
- Согласно печальной статистике, 57% от всего числа умерших людей в России умирают от сердечно-сосудистых заболеваний, так что переоценить важность борьбы с ними сложно в любые времена. Насколько безнадёжно мы отстали в кардиологии от Запада, сможем ли его "догнать и перегнать"? И премьер Путин, и президент Медведев, к примеру, неоднократно призывали расширять производственную базу отечественной фармации... А по силам ли нам?
- Несомненно, многое зависит от государства в лице федеральных и региональных властных структур. Причём, их деятельность в этом направлении должна быть многогранной: от создания условий, исключающих или, по крайней мере, уменьшающих напряжённую социально-экономическую обстановку в стране, а с ней и психоэмоциональную напряжённость в обществе, в семье, в жизни граждан страны, до обеспечения расходными материалами и современными лекарствами лечебных учреждений, а для пенсионеров - чёткой работы дополнительного лекарственного обеспечения. Надо сказать, что когда к власти пришёл Путин, руководство страны поняло степень опасности этой проблемы. Был создан целый ряд медицинских программ: национальная программа «Здоровье», федеральная целевая программа «Профилактика и лечение артериальной гипертонии в Российской Федерации».
Продолжают создаваться сосудистые центры высоких технологий. И эта работа, которая ведётся последние 4-5 лет, привела к тому, что наконец-то началось снижение смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Если взять, к примеру, прошлый год, то уменьшение в целом по стране на 5,4%, а в регионах, где были созданы сосудистые центры, на 7,7%. От инсульта в частности по всей стране в связи с принятием программы по гипертонии смертность уменьшилась на 7%.
Что касается нашей отсталости от Запада... Когда-то, как ни странно, мы были на одном уровне с американцами по этим показателям смертности, а, к примеру, в таких областях, как лечение от инфаркта миокарда, были какое-то время даже впереди их. Система лечения, а главное, некоторые методики лечения – в частности, тромболизис: разрушение тромбов в коронарных сосудах – создавались в нашем кардиологическом центре, в котором мы с вами сейчас беседуем. (Кардиология, как наука, как часть здравоохранения, выделилась только в 1975 году, раньше она шла под эгидой терапии; наш кардиологический центр, созданный, кстати, 65 лет назад, имел изначальное название - институт экспериментальной и клинической терапии, сейчас он называется российский кардиологический научно-производственный комплекс).
В начале 1960-х годов наши зарубежные коллеги со скептицизмом относились к нашему открытию, но когда в 1975 году появилась коронарография и мы им на картинке наглядно показали, как разрушается тромб, то тромболизис сразу же пошёл по всему миру. Или. Сейчас распространены реанимобили. Но мало кто знает, что первые реанимобили создавались в нашем кардиологическом комплексе вместе с московской станцией скорой помощи. Сейчас больные со скорой доставляются в блок интенсивной терапии, а ведь и первый блок интенсивной терапии в Европе был создан у нас. Мы являемся головным институтом в Минздраве – возглавляем всю кардиологическую службу в стране, поэтому наши достижения распространяются широко. В том числе лекарственные препараты.
Думаю, что за ближайшие два года мы 10 таких препаратов точно создадим. Причём некоторые из них принципиально новыми технологическими методами. Вместе с московским университетом будем создавать препараты, основанные на нанотехнологиях. Ещё одно новое направление связано с использованием антител – создаются антитела, которые блокируют рецепторы в различных состояниях. Короче говоря, работы по созданию новых лекарств ведутся на молекулярном уровне. Тем более, что у нас уже давно построено экспериментальное производство, за время существования которого было создано 20 новых лекарственных препаратов, которые вошли в широкую практику. К примеру, этмозин и этацизин – нуждающиеся в кардиолечении хорошо знают эти лекарства. Их даже купила американская фирма, а ведь не так много наших лекарств покупают за рубежом. Или, например, наши хирурги создали переносной аппарат, который позволяет проводить операции на сердце в любых условиях.
- Анализ причин смертности от кардиологических болезней говорит о том, что одной из их причин является, мягко говоря, недостаточное использование высоких технологий в отечественной медицине...
- К сожалению, из-за разрушения основ кардиологической помощи, недостаточного финансирования в 1990-е годы мы отстали от США и значительного числа европейских стран в использовании в практике высокотехнологичных методов диагностики и лечения. Например, по данным американских исследователей, анализировавших роль различных мероприятий, позволивших снизить в США смертность от сердечно-сосудистых заболеваний, доля внедрения в широкую практику высокотехнологичных методов лечения составила 25%. Но, должен сказать, что, понимая государственную значимость этой проблемы в России, руководство страны и здравоохранения принимают меры к её решению.
В рамках национальной программы "Здоровье" создаются сосудистые центры, задачей которых является расширение применения высокотехнологичных методов в практике лечения больных - таких, как тромболизис и ангиопластика, - искусственное расширение суженых или полностью блокированных кровеносных сосудов. Важно подчеркнуть, что эти методы, благодаря созданию первичных сосудистых центров, оказывающих помощь больным в малых городах и сельской местности, где смертность от болезней сердца и сосудов на 20% выше, чем в городах - центрах регионов, создал возможность их применения и у жителей этих районов. У себя в кардиологическом комплексе, скажем, ещё 5 лет назад ангиопластику мы делали 860 раз в год, а в прошлом году уже 3,5 тысячи. Но, конечно, это только начало...
Мы ведём регистры всего, что творится в стране с кардиологической точки зрения. Смертность на догоспитальном этапе, например, уменьшилась на 14% - скорая помощь стала лучше работать. Мы создали при станциях скорой помощи специальные консультативно-диагностические центры. Врач приехал к больному, не может разобраться – по телефону соединяется с этим центром и получает полную консультацию.
Из доклада академика Евгения Чазова «Высокие технологии в кардиологии» на конференции «Высокие медицинские технологии»: « Внедрение в практику передовых медицинских технологий привело даже к рождению нового раздела кардиологии - интервенционной аритмологии, позволяющей лечить больных с различными нарушениями ритма и проводимости сердца при помощи высокоточных катетерных вмешательств и применения имплантируемых устройств: электрокардиостимуляторов нового типа.
<…> Арсенал высокотехнологичных методов лечения нарушений ритма сердца достаточно широк, но его внедрение ещё недостаточно в масштабах страны. Такая же ситуация складывается и с такими высокотехнологичными методами диагностики, как магнитно-резонансная томография и рентгеновская компьютерная томография. Частично эта проблема решается за счёт оснащения сосудистых центров рентгеновскими компьютерными томографами, в основном для оценки нарушения мозгового кровообращения. Но это лишь одна из возможностей этой высокотехнологичной группы диагностической аппаратуры. Их возможности гораздо шире, и они совершили подлинную революцию в решении сложных диагностических ситуаций в кардиологии.
<…> Решая вопросы внедрения в широкую практику существующих высокотехнологических методов диагностики и лечения, мы должны думать и о будущем медицины, которая постоянно прогрессирует, опираясь на успехи науки и технические достижения. Если говорить о принципиально новых направлениях в создании высокотехнологичных методов, то наши надежды связаны прежде всего с успехами генетических исследований».
- Вы упомянули, что успехи американских кардиологов напрямую связаны с профилактикой сердечно-сосудистых заболеваний в США. Куда исчезла массовая диспансеризация населения, которая проводилась ещё в бытность Вами министром здравоохранения СССР?
- ...Кстати, в 1975 году группа кардиологов и ваш покорный слуга получили государственную премию Советского Союза за разработку методики профилактики и диспансеризации сердечно-сосудистых заболеваний. А первый в мире конгресс по профилактике сердечно-сосудистых заболеваний проходил в 1985 году в Москве.
Профилактика сердечно-сосудистых заболеваний на сегодняшний день у нас разрушена и её надо восстанавливать. К примеру, в Советском Союзе – я помню эту цифру, потому что тогда был министром – ежегодно проводились профилактические осмотры 130 миллионов человек в год, половины населения. У нас были студенческие поликлиники, были школьные врачи, которые работали активно – сейчас они тоже есть, но… Кроме того, по-другому работала участковая медицинская служба. Раньше участковый врач не сидел, выписывая рецепты в кабинете, а, зная, кто на его участке болеет, регулярно совершал – нехорошее название – дворовый профилактический обход. Сейчас очень важно повысить эффективность этой первичной службы. Теоретическая основа для этого есть, всё давно разработано. Раньше в нашей стране было 1,5 тысячи медсанчастей. Все они исчезли. А я ведь помню, что когда-то одной из лучших больниц, в которую многие старались попасть, была медсанчасть завода ЗИЛ.
Диспансеризация – это когда больные берутся под наблюдение. За последние пять лет, в связи с принятием программ, о которых я вам говорил, мы дополнительно выявили 5 миллионов человек, больных гипертонией. Всего у нас на учёте 11,5 миллионов таких людей. Но и это не всё. По нашим расчетам, больных сердечно-сосудистыми заболеваниями в России в ранних стадиях – до 30 миллионов. Оценивая эти объективные данные мониторинга и регистра артериальной гипертонии, следует признать, что программа борьбы с ней во многих регионах проводится формально, с массой недостатков её выполнения.
Кроме того, одна из сторон этой проблемы, что знания новых эффективных методов лечения отсутствуют у значительной части участковых врачей. Эти недостатки первичного звена здравоохранения зависят и от того, что в 1990-е годы, как я уже говорил, была разрушена стройная система организации кардиологической помощи. В поликлиниках исчезли кардиологи, обеспечивающие методическое руководство лечебным процессом больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Уклоняются от этой работы не только республиканские и областные больницы, но также кардиодиспансеры, превращающиеся в кардиохирургические стационары и забывающие при этом об одной из своих основных задач - совершенствование и повышение качества оказания кардиологической помощи во всём регионе.
- У Вас были не самые лучшие личные отношения с первым президентом России, однако, оперироваться он предпочёл в Вашем кардиологическом комплексе...
- ... потому, что он лучший в стране. Сначала, конечно, у нас были консилиумы, мои сотрудники ездили к врачам Ельцина... Мои сотрудники его лечили, когда он лежал в Барвихе.
Что касается нашего кардиокомплекса, то будет интересно знать, что он был создан на деньги от коммунистического субботника. 30 лет назад на политбюро должны были обсуждать вопрос, куда потратить деньги, заработанные всей страной на очередном субботнике. Минздрав предлагал построить несколько обычных поликлиник. Но я пошёл к Косыгину (с 1964 по 1980 год - председатель Совета Министров СССР. - Авт.) и сказал: «Надо строить что-то солидное, Алексей Николаевич… Ну, построим мы четыре-пять поликлиник… И что? Лучше создать кардиологический центр». Косыгин согласился: «Конечно, надо делать центр».
Так и был создан этот центр, подобного которому нет в системах здравоохранения других стран. У нас одна клиническая часть в 450 коек со всеми видами кардиологической помощи; кардиохирургия… Наравне с этим здесь же один из самых известных в мире институтов экспериментальной кардиологии - там одних лабораторий 15: генетика, физиология, электрофизиология… Так что врачи у нас работают рука об руку с учёными. Когда я пришёл в этот институт в 1959 году, у нас было всего 30 научных сотрудников, а сейчас их 372, из них 8 академиков и членов-корреспондентов РАН и медицинской академии наук.
В прошлом году два номера самого известного международного журнала кардиологической направленности «Циркулейшн» были посвящены нашему центру.
- В конце 1980-х - начале 1990-х Вы стали публичным и одновременно популярным человеком...
- ...Я могу добавить юмора по этому поводу... В 1990-е годы в некоторых газетах появилась моя фотография рядом с Брежневым, а рядом надпись: «В кремлёвской больнице была создана пилюля, которая позволяла бороться с атеросклерозом». А дело было в том, что я когда-то просил оборонную промышленность сделать по просьбе нашего главного тогда хирурга академика Фёдорова «электропилюли», позволяющие повышать сократимость кишечника – это очень важно после операции, поскольку у многих больных возникает запор. И такие «пилюли» сделали. А их потом разные дельцы продавали как «кремлёвские пилюли бессмертия». Мне оставалось только улыбаться и смеяться…
- Не могу, тем не менее, не затронуть тему Вашего пребывания на посту руководителя 4-го Главного управления при Минздраве СССР, благодаря которому Вам довелось пообщаться с главными лицами нашей страны. "После первых встреч с Горбачёвым однажды я завёл разговор с Ю.Андроповым об оригинальных взглядах, интересных планах и нестандартном мышлении молодого секретаря Ставропольского крайкома КПСС"... Зачем Вы, врач, обсуждали с лидерами СССР политические вопросы?
- Политические я не обсуждал, я обсуждал жизненные вопросы... Я же не говорил, например, Брежневу: "О чём вы будете говорить с Никсоном?" Я ходил с ним в Калифорнии по парку, но я не говорил ему: "Как вы сидели, обсуждали проблему разоружения с Никсоном?.." У меня вон стоят фотографии, где я с ним гуляю. (Указывает в сторону стенного шкафа в кабинете). Но я касался только жизненных вопросов, связанных либо со здравоохранением, либо с наукой, а эти политические вопросы я не поднимал.
Нет, нет, нет! Я никогда не касался политических вопросов! Я лоббировал только здравоохранение. Да и то, не в разговорах - я писал официальные письма. Вот кардиологическая служба... Я написал письмо от имени института кардиологии, учёного совета, на имя Брежнева. Что у нас такая-то, такая-то ситуация, люди мрут, нет у нас такой-то системы, прошу рассмотреть вопрос… Он написал в комитет по науке: "Прошу разобраться с этим вопросом. Вопрос правильно поставлен, надо бороться с высокой смертностью. Рассмотрите и дайте предложения". Комитет рассмотрел, нас туда пригласили, и был создан институт в Питере, алмазовский... Во всех республиках были созданы кардиологические институты.
Из книги Евгения Чазова "Рок": "До пирса было всего метров двести, но мы дошли до него минут за пятнадцать. Я не знал, как начать разговор, но Л.Брежнев сам завёл его. Пошла речь о Москве, о событиях в политике и жизни, о недавней смерти Ф.Кулакова. Брежнев стал перебирать по памяти возможные кандидатуры на освободившееся место секретаря ЦК и первым назвал Горбачёва. "Правда, есть и возражения, - добавил он, - хотя большинство говорят, что он стоящий партийный руководитель. Вернусь в Москву - всё взвесим". Конечно, я сказал в адрес Горбачёва все добрые слова, которые были возможны в этой обстановке".
- Тогда у меня к Вам другой вопрос, Евгений Иванович: Вас политики втягивали в политические разговоры?
- Никто меня не втягивал...
- …Ну, как же: "пока готовились шашлыки, мы с Михаилом Сергеевичем бродили по дорожкам дачи и обсуждали наиболее острые вопросы жизни страны и политики..."
-...правильно, политики, касающейся здравоохранения! ...Мы же с ним не обсуждали, кто там что будет делать... Я и не вмешивался в эти вопросы... ну, что там будет делать политбюро по взаимоотношениям с Египтом. Насера (президент Египта в 1956—1970гг. – Авт.) я только лечил!
- С Вашей точки зрения, «корни гибели великой державы - Советского Союза - закладывались в период превращения Брежнева из хитрого и умного политика, умелого организатора, мастера политической и дипломатической интриги, знатока "человеческой души" в своеобразного робота, высказывающего чужие мысли и зачитывающего чужие речи..."
- Да, я и сейчас это говорю... Без вопросов! Он постепенно терял дееспособность... я и пишу, что он должен был уйти с этого поста в 1975 году - до этого времени он ещё работал, а потом уже только бумаги подписывал. Сам Брежнев своей недееспособности в полном объёме, конечно, не понимал, но и не держался так уж за своё кресло. Его уговаривали все, чтобы он продолжал руководить страной, потому что считали, что если он уйдёт - то всё развалится. Его пугали этим. Тогда были заинтересованные в том, чтобы он остался, люди, я так и пишу в своей книге... Хорошо, конечно, было бы, если бы он ушёл и передал власть, например, Андропову. Лучше всего Андропову. Но, если бы он ушёл, там сразу бы возникло столько желающих встать вместо Брежнева, что пошла бы драчка...
- При Андропове Советский Союз мог бы развалиться?
- Нет, конечно! Он много думал о национальном вопросе. Он понимал, что в республиках есть свой национализм. Никто сейчас не говорит, все боятся... почему тогда появилась проблема Афганистана. Там же хотели продвинуть исламский фундаментализм, который перешагнул бы границу, захватил бы Узбекистан, Киргизию - там могла бы вспыхнуть гражданская война. Надо было сделать защиту от этого радикального исламизма. Кто нас тогда критиковал за Афганистан? Америка, Англия... А чего же они сами там сейчас сидят? Они повторяют то, что делал когда-то Советский Союз. А тогда навалились на бедного Андропова с Устиновым: такие-сякие…
- "Моя память и сегодня хранит многое, что характеризует высокие человеческие качества Ю.Андропова, которому ничто не было чуждо - ни любовь, ни искусство, ни романтика..."
- …он, например, любил музыку: у него были записи Высоцкого. Он писал прекрасные стихи... Когда он умирал, он написал такое стихотворение, что у меня чуть слёзы не выступили. Оно где-то публиковалось. Он был очень интеллигентным человеком. Извините, самый большой "театральный диссидент" - Театр на Таганке, говорят, что его же поддерживал Андропов. И другое помню... Когда Наталье Сац уже построили детский музыкальный театр, мне позвонил Андропов: "Тут какое-то безобразие происходит, её не могут в больницу устроить и начать лечить, ты помоги, разберись, пожалуйста..." Я говорю: "Ладно, я сделаю". То есть это был в общем-то для него плёвый вопрос, а он им занимался.
- Вы хорошо знали и Горбачёва - аж с 1971 года. Откуда у правоверного коммуниста взялись вдруг высокие мотивы перестройки и гласности?
- …Он шёл по воле волн, было тяжёлое положение, нефть стоила мало, денег не было, бюджет валился… Он в этой ситуации растерялся, не знал, как выпутаться из неё. Я помню, стоял вопрос о повышении цен на хлеб, Горбачёв был против, говорил: "А что скажет народ?" Но пришёл "великий" Ельцин, взвинтил цены и - ничего, всё прошло.
- Правда, что Вы настаивали, чтобы в медицинскую карту Ельцина была внесена запись, что на его болезнь влияет алкоголь?
- Это было перед операцией. Дело в том, что такие вещи надо учитывать. Мы три месяца готовили его к операции.
- Правда, что Вас "по разным каналам предупреждали о том, что плохой исход операции равносилен моей гибели и гибели моих коллег"?
- Акчурину говорили... Не все же хотели, чтобы Акчурин оперировал. Он собрал свою команду и сказал: "Кто считает, что не может оперировать, не надо - никаких вопросов не будет..." А кто говорил Акчурину об угрозах? Откуда я знаю? Он мне сказал, так что надо у него и спросить. Акчурин говорил, что идут такие разговоры...
-...что Ельцин умрёт, то и вы все должны будете умереть?
-...умрёт или что-то случится, то, конечно, будут неприятности. Будут большие неприятности.
Из книги Евгения Чазова «Рок»: «Тишина в операционной, изредка прерываемая голосами хирургов и анестезиологов, звучавшая как будто издалека прекрасная мелодия Вивальди усиливали впечатление отрешённости, неестественности происходящего. И в то же время за этим спокойствием чувствовалась колоссальная напряжённость тех, кто вошёл в этот операционный круг и кто поставил на карту своё благополучие, престиж, а, может быть, и саму жизнь, потому что на операционном столе с открытой грудной клеткой лежал Борис Николаевич Ельцин.
<…> Я смотрел на искусственно остановленное сердце, которое уже опутали белые шунты из вен, вживлённые Ренатом Акчуриным, и молил Бога только об одном – чтобы оно «завелось», чтобы оно вновь начало работать.
<…> Когда его вывозили из операционной, я всё ещё не мог прийти в себя и думал о превратностях жизни, судьбы… Мог ли я представить, что буду спасать человека, которого наряду с моим бывшим другом М.Горбачёвым считал виновником того, что произошло с моей великой страной, с моим народом, перенесшим неописуемые страдания».
Беседовал Лев Сирин, Москва, «Фонтанка.ру»
