Конец Дмитрия Шагина

Хотелось бы, конечно, начать рассказ о презентации новой книги Владимира Шинкарева "Митьки" (собственно, новый в ней только третий раздел - "Конец митьков"), о презентации, которая прошла в четверг в пресс-клубе "Зеленая лампа", - так вот, такую статью хотелось бы начать цитатой из Гребенщикова: "Зеленая лампа и грязный стол..." - но истина дороже, стол был чистый.

И ничего алкогольного на презентации, вопреки традиции подобных мероприятий, не было. Понятно: митьки нынче, все как один, анонимные алкоголики; не пьют. Как убедительно показывает Шинкарев, "Конец митьков" и начался с того, что люди завязали.

"Конец митьков" - история про то, как Дмитрий Шагин подмял под себя движение митьков, установил в нем режим собственного единоличного правления, присвоил себе все творческие достижения Шинкарева и других митьков и зарабатывает на модном бренде, будучи сам по себе не просто подлым, беспринципным человеком, но и к тому же полной бездарностью и глупцом.

Открывая презентацию, Лев Лурье сказал, что читать "Конец митьков" так же мучительно, как "Исповедь" Руссо, что от Шинкарева, как и от Руссо, не оторваться, и что через двести лет людям будет все равно, кто такие Шинкарев и Шагин и почему они разругались, а митьки все равно будут, и книги великого писателя Шинкарева будут читать. Тем не менее, всю презентацию речь только и шла что о Дмитрии Шагине - не о реальном Шагине (это подчеркнул уже Михаил Трофименков), а о литературном герое, созданном воображением Владимира Шинкарева. Трофименков вслед за Лурье сравнил Шинкарева с еще одним великим французом - Флобером. "Мадам Бовари - это я" - говорил, как известно, классик; Шинкарев мог бы сказать, что Дмитрий Шагин - это он.

Ссора Шинкарева с Шагиным - это ссора творца со своим творением, и "Конец митьков" - это на самом деле конец Дмитрия Шагина: "я тебя породил, я тебя и убью" - Тараса Бульбу вспомнил Александр Секацкий. Это "ритуальное убийство", по мнению Секацкого, необходимо, чтобы окончательно заархивировать митьковство как "экзистенциальную технологию сопротивления", с помощью которой кто угодно потом сможет бороться с душным временем, скучными обстоятельствами и мерзким официозом. То есть если митьков не "закрыть" сейчас, не поставить в этой истории жирную точку, то идея будет опошлена и профанирована. Митек - придворный художник Валентины Матвиенко - уже не митек.

Сам Владимир Шинкарев, впрочем, настаивает, что книга его представляет собой не только и не столько внутрицеховую разборку, а - на этом ничтожном материале - исследование технологий власти, "действующую модель человеческого общества, сокращенный конспект нашей страны" (текст с обложки книги). Как сказал все тот же Секацкий, это попытка описать весь мир при помощи Мити Шагина.

Но, вспоминая об этом время от времени, участники презентации снова и снова возвращались к осуждению Мити Шагина. Художник Александр Дашевский рассказал, что Шагин ему насолил только однажды, но ему одного раза хватило; Шинкарев рассказал, как на выставке "Митьки. 25-летие", которая сейчас как раз проходит в Манеже, запретили продавать его книгу; Виктор Тихомиров сравнил Шагина с Винни-Пухом - такой же жадный и самовлюбленный.
Наконец не выдержал Лев Лурье: презентация, сказал он, начинает напоминать комсомольское собрание - осудить тов. Шагина, поставить вопрос о, исключить из.

На этом мероприятие закончилось, к Шинкареву выстроилась очередь за автографами, а люди, еще не завязавшие, потянулись к ближайшей рюмочной. А я не пошел. Но это не значит, что я завязал. Знаем мы, что бывает с теми, кто завязывает: ссорятся друг с другом, ругаются, делят наследство, крадут друг у друга славу, пишут друг про друга разоблачительные книги. И все это вместо того, чтобы радоваться жизни, знакомиться с красивыми девушками, сочинять прозу и рисовать картинки.

По факту, конец митьков уже состоялся и состоялся очень давно - мертвее не станет. Капсула с культурным феноменом "Митьки" заполнена, запаяна и запущена на орбиту, в вечность. Что-то в этом изменить не под силу даже трем Митям Шагиным. Пусть его гуляет под ручку с губернатором, пусть хоть целуется с ней - мы-то знаем, что такое настоящий митек, правильно? И торговая марка тут абсолютно ни при чем. Водка "Пушкин" тоже есть. И "Путинка". И обе никакого отношения не имеют ни к Пушкину, ни к Путину. Но мы Пушкина все равно любим. И митьков тоже.

В конце концов, книга Шинкарева просто сама по себе замечательная - веселая, задорная, талантливая. Особенно те тексты, которые были написаны еще тогда, когда он пил водку.

Вадим Левенталь, "Фонтанка.ру"