Канны-2011: Кровавый бизнес и танец о динозаврах

Открывшийся неделю назад 64-й Каннский кинофестиваль ближе к своему экватору развил удивительную скорость – фестивальный конвейер искрит от запредельного градуса эмоций и ожиданий. Каннский корреспондент «Культурной столицы» рассказывает о самых ярких впечатлениях от конкурсных сеансов.

Жестокие, без единого просвета, расписания показов пестрят фамилиями гениев и злодеев кинематографа. Программа такова, что расслабиться и осознать, что за окном Ривьера, абсолютно некогда, непозволительно и (по правде говоря) не возникает желания. На пресс-конференции, учитывая количество звездных присутствий, ломятся сотни страждущих, и журналистам на них можно пробраться лишь чудом: часовые стояния в очередях не помогают. Иного ждать, в общем, и не приходилось, учитывая, что соперниками по основному конкурсу в этом году «совершенно случайно» оказались Ларс фон Триер и братья Дарденны, Терренс Малик и Аки Каурисмяки, Педро Альмодовар и Такеси Миике, Линн Рамсей и Паоло Соррентино. Даже второстепенные программы (хотя язык как-то не поворачивается назвать их таковыми) имеют столь внушительный состав (Брюно Дюмон, Ким Ки Дук, Гас Ван Сент, Кэтэлин Митулеску, Джоди Фостер, Хон Сан Су, наши Андрей Звягинцев и Бакур Бакурадзе), что любому другому фестивалю хватило бы на пять лет полноценного программирования.

Рассказ об уже наметившихся тенденциях стоит начать с очевидного – усталости фестиваля от реальной политики и глобальной экономики и разворота к камерности, интимности, частным, порой сентиментальным, но, как правило, довольно страшным историям. Один из эпиграфов к фестивалю можно смело закрепить за актрисой Тильдой Суинтон, четко сформулировавшей: «Самый кровавый бизнес – это семья». В современной ситуации кризиса и ослабления привычных социальных связей внимание мирового киноока оказалось приковано к трансформирующемуся, но неизбежному, как насморк, институту семьи – волшебному котлу, в котором доводятся до готовности самое извращенное зло и самые изысканные добродетели. Забавляющиеся психоанализом кинематографисты делают объектом исследования основное семейное блюдо – детей.

 
Одним из первых открытий конкурса оказалась новая работа шотландки Линн Рамсей «Надо поговорить про Кевина» («We Need to Talk About Kevin»). Режиссер, уже получавшая когда-то в Каннах приз за короткий метр, привезла психологический хоррор – экранизацию романа в письмах американской писательницы Лайонел Шрайвер о разрушительных взаимоотношениях матери (блестящее исполнение Тильды Суинтон – на сегодняшний день явного фаворита на награду за лучшую женскую роль) со своим сыном (Эзра Миллер), который в один прекрасный день с адской ухмылкой перестреляет из лука семью и одноклассников. Казалось бы, ничего вопиющего со стороны матери по отношению к сложному ребенку – никаких физических или психологических истязаний, лишь нотки холодности и излишняя резкость в тех ситуациях, в которых сыну обычно полагается материнская ласка. Но этого оказывается достаточно – и вот уже на глазах вырастает непостижимый и неконтролируемый монстр, пытающийся в отсутствие иных способов одновременно привлечь внимание матери и отомстить ей, сея разрушения и смерть. Никакого закадрового текста, почти полное отсутствие диалогов – Тильда Суинтон уже находится на таком уровне мастерства, когда играют бровями, ушами и даже не жестами, а скорее, их подавленными намерениями. Один холодный взгляд матери, и сынишка впитывает яд, испытывая одновременно со зрителями сильнейшее эмоциональное потрясение.

Детскую тему в Каннах продолжила пара фильмов о педофилии, первым из которых оказалась драма француженки Маивенн Ле Беско «Polisse» о буднях отдела по защите несовершеннолетних. Об этой картине можно было бы не упоминать, не будь она удостоена удивительно высоких оценок критики – несколько известных киножурналистов тут всерьез полагают, что Маивенн получит главный приз. Фильм вполне себе добротный, но невыносимо занудный: два с лишним часа ручная камера бесстрастно фиксирует полицейскую рутину – допросы педофилов и детишек, выезды на спецзадания и личные драмы служителей закона, не способных сопротивляться полученному на службе стрессу.

Гораздо интересней показалась работа австрийского дебютанта Маркуса Шляйнцера «Михаэль» («Michael») – на его пресс-показе одновременно громко аплодировали и недовольно свистели. Такой же бурной и неоднозначной реакции удостоился позже разве что Терренс Малик. Причины недовольства понятны: Шляйнцер неожиданно поставил в центр повествования не жертву и ее страдания, а фигуру педофила – до зевоты типичного, какими-то черточками даже симпатичного жителя маленького городка, отличающегося от улыбчивых соседей только тем, что в подвале его дома живет в плену десятилетний мальчик, заманенный туда конфеткой. У педофила приятная семья, его ценят коллеги и замечают женщины. Режиссер, безусловно, не сочувствует своему герою, но и не пытается его осудить, испытывая к объекту чисто зоологический интерес, фиксируя проявления его любви, агрессии, отеческой заботы. Шляйнцер смело заходит на ранее запретную территорию, наделяя педофила совершенно обычными, даже трогательными человеческими качествами, помещая его в забавные ситуации. Слыша взрывы смеха в зале и свой в них голос, поневоле начинаешь поеживаться от острых моральных дилемм, в чем безусловная заслуга фильма.

Одним из самых ожидаемых фильмов фестиваля надо признать новую работу «Мальчик с велосипедом» («Le gamin au vélo») каннских любимцев Жан-Пьера и Люка Дарденнов, на домашних полках которых уже пылится пара «Золотых пальмовых ветвей» – за «Розетту» (1999) и «Дитя» (2005). Не исключено, что после нынешней премьеры к ним добавится и третья, хотя прецедентов троекратного награждения одного режиссера «Золотой пальмовой ветвью» в истории фестиваля еще не было. Четкая, безошибочная работа волшебной фабрики братьев Дарденнов завораживает. Подлинная, только им подвластная магия превращает заурядные, порой примитивные житейские истории в возвышенные притчи. В интернат попадает мальчишка, от которого отказывается молодой отец-шалопай (вечно юный Жереми Ренье), пытающийся построить жизнь с чистого листа без обузы в виде сына-подростка. Пережить тяжелейшее разочарование и получить шанс на будущее мальчику помогает хозяйка салона красоты с задатками феи (Сесиль де Франс), забирающая мальчика к себе сначала на выходные, а затем и насовсем. Фильм насыщен драматичными перипетиями, нарочито предсказуемыми, зато и без тени надуманности – ведь к развязке, как в любой хорошей сказке, герои должны подойти, преодолев множество испытаний. Лишь открытый финал представляется немного необычным для Дарденнов. Финальные кадры оставляют в недоумении, расщепляя восприятие: зритель смотрит на живого мальчика и одновременно на мертвого (такой получился мальчик Шредингера), получая возможность дописать сценарий самостоятельно исходя из собственных мировоззренческих установок. Действительно, не столь важно, какой именно у этой сказки финал – победит ли в конкретном случае добро или, как обычно, зло, – невероятная легкость повествования вкупе с силой гуманистического посыла делают свое дело при любом раскладе. Нелишним будет подчеркнуть, что на сегодняшний день «Мальчик с велосипедом» является явным лидером рейтинга прессы.

Днем позже наступило время премьеры, про которую еще задолго до фестиваля было понятно, что она станет основным его событием. Речь идет о последней работе самого загадочного режиссера современности, великого затворника и поэта кинематографа, американца Терренса Малика под названием «Древо жизни» («The Tree of Life»). Сняв с начала 1970-х всего четыре полнометражных фильма, не имевших особого коммерческого успеха, Малик, тем не менее, заслужил статус живого классика американского кино – в его фильмах почитают за великую честь сняться, причем совершенно бесплатно, самые важные и востребованные актеры. Болезненный перфекционист, тратящий годы на съемки и вечность на монтаж, Малик удовлетворяет потаенную потребность прагматичного Голливуда в поэзии, духовности, нетленной красоте, потрясая причудливым визионерством и метафизическими поисками. Формированию культового статуса немало способствовала и феноменальная закрытость режиссера, предпочитающего не показываться на публике и не давать интервью. Он настолько тщательно скрывается, что в отношении его фигуры наблюдается нездоровое любопытство, а у некоторых появились даже сомнения в его, Малика, существовании. На пресс-конференции ведущий живо интересовался, умеет ли режиссер разговаривать и питается ли он пищей земного происхождения. На что Брэд Питт, сыгравший в «Древе жизни» одну из главных ролей, страшно разочаровал собравшихся, пояснив, что Малик иногда кушает и даже посещает туалет.

Рассуждать о «Древе жизни» ничуть не проще, чем танцевать, скажем, об «Апокалипсисе сегодня», – фильм обязательно, просто необходимо увидеть. Причем только на большом экране и с приличным звуком. Два с лишним часа на едином вдохе, ошеломленно и не моргая, уставиться на экран, где разворачивается мистерия творения мира и его последующего уничтожения, в которой высвечено мгновение жизни обычной американской семьи. Приблизительная последовательность событий такова: звездная пыль, туманности, Млечный Путь, Большой взрыв, амебы, акулы, динозавры, обезьяны, Брэд Питт (властный, решительный отец семейства), Джессика Честейн (мать семейства, олицетворение доброты), три сына, старший (в зрелости – Шон Пенн) видит сны наяву об истории своей семьи, в конце которой встречается со всеми ее участниками в каком-то Запределье. А потом опять Млечный Путь и звездная пыль. И всё это действо идет под громовые раскаты музыки Малера, Берлиоза и прочих симфонических мастодонтов. Конечно, драматургия сюжета более изощренна, чем в нашем описании: имеется противостояние сына с отцом из-за несхожего мировоззрения, а также, например, явно принципиальные для Малика проблемы динозавров. Но картинка столь неправдоподобно красива, а замысел столь радикален и масштабен, что на драматургию как-то уже не ведешься, а сидишь и давишься комом в горле. В полном созвучии с космическим пафосом Терренса Малика заявляю, что всякие сравнения бессмысленны, ближайших аналогов «Древу жизни» не существует, может, действительно проще станцевать?

Елена Иванова,
«Фонтанка.ру»

Канны - Петербург

Фото: festival-cannes.com, Fox Searchlight Pictures.

О новостях кино и новинках проката читайте в рубрике «Кино»