Два десятилетия назад - 12 июня 1991 года - избиратели Ленинграда получили в руки сразу три бюллетеня. Один – по выборам президента РСФСР. Второй – по возвращению городу его исторического названия Санкт-Петербург. И третий – по выборам мэра города, которого впервые избирали всенародно.
С инициативой о введении этого поста выступили депутаты Ленсовета. Инициаторов предупреждали (в том числе и автор этих строк), что это – политическое самоубийство. Они не послушались. Результаты – налицо.
О прямых выборах главы исполнительной власти в Ленсовете заговорили осенью 1990 года, когда выяснилось, что председатель Ленсовета Анатолий Собчак желает руководить не депутатами, а всей городской жизнью, искренне считая себя не спикером коллегиального органа, а первым лицом города. Которое, по его глубокому убеждению, должно не терять время на «бессмысленные дискуссии» в Ленсовете, а единолично принимать решения. К тому же, усилиями популярного у журналистов Собчака и при активной помощи Александра Невзорова в городских СМИ довольно быстро был сформирован образ Ленсовета – как органа, состоящего из некомпетентных, но амбициозных людей, мешающих профессору Собчаку работать, и только и делающих, что ставящих ему палки в колеса…
Исполнительная власть в городе существовала – Ленгорисполком, подчиненный Ленсовету, возглавлял Александр Щелканов. Он согласился занять свою должность лишь при условии, что Ленсовет будет ему доверять и не будет ежеминутно «влезать» в компетенцию председателя исполкома. Ленсовет и не «влезал», а вот его председатель – непрерывно: раз за разом Собчак принимал решения «через голову» Щелканова, и тут же сваливал ответственность за тяжелое положение в городе как на депутатов, так и на исполком, не выполняющий его мудрые указания. Не раз и не два Щелканов пытался подать в отставку – но его уговаривали остаться, а Собчак тем временем выдвинул эпохальную идею совмещения постов председателя Ленсовета и председателя Ленгорисполкома. К счастью, безрезультатно. Однако, кризис был очевиден – и тут у депутатов возникла другая идея: введение поста всенародно выборного мэра города.
Авторы этой идеи призывали к разделению властей по образу и подобию цивилизованного мира. Они много и охотно цитировали Монтескье, и убеждали коллег в необходимости формирования самостоятельной мэрии, которая возьмет на себя всю полноту ответственности за хозяйственные вопросы. Предполагалось, что если пост мэра будет введен, и на него будет избран Собчак (в чем никто не сомневался), то он, наконец-то, займется любимым делом, будет единолично руководить и принимать решения, и не сможет перекладывать ни на кого ответственность за положение дел в городе. Заодно Ленсовет избавлялся от парализующего его работу председателя…
Ближайшее будущее показало, насколько эфемерными были эти надежды – ничто не помешало Анатолию Собчаку, возглавив исполнительную власть, тут же сделать «козлом отпущения» власть представительную. Что касается ответственности, то много и горячо говоря о «безответственных депутатах», сам профессор Собчак никакой ответственности ни перед кем нести не собирался. Впрочем, главное было не в этом.
Весной 1991-го, когда Ленсовет обсуждал введение поста мэра, я только что за грудки не хватал своих коллег-депутатов, убеждая их этого не делать. И объяснял: введение поста единоличного руководителя исполнительной власти, избираемого жителями, которого Ленсовет не сможет снять и на решения которого не сможет повлиять – катастрофически неразумное решение! Хотите расширить полномочия председателя Ленгорисполкома – расширяйте их, но не создавайте независимую от Совета исполнительную власть. А как только вы поставите во главе мэрии человека, не терпящего возражений, не любящего законы, но при этом пользующегося поддержкой горожан – вы подпишете себе смертный политический приговор! Все реальные полномочия, с которыми связана власть – финансовые, имущественные, кадровые, – немедленно «уйдут» по другую сторону от границы разделения властей, и вы ничего не сможете с этим сделать. И все это закончится тем, что представительная власть станет ненужной помехой для могущественной исполнительной. После чего с ней поступят так же, как кукушонок поступает со своими соседями по гнезду. Что называется, как в воду глядел…
К сожалению, поддержало эти опасения меньшинство депутатов Ленсовета. Замечу, впрочем: далеко не все депутаты Ленсовета хотели немедленно избрать мэра (даже те, кто выступал за введение этого поста, не хотели спешить). Особенно резко против выборов выступала фракция «На платформе ЛНФ», полагающая, что предоставлять единоличные полномочия Собчаку чрезвычайно опасно, учитывая его авторитарные привычки. Тем не менее, 18 мая 1991 года решение о введении поста всенародно избранного мэра, определении его полномочий и назначении выборов на 12 июня было принято на сессии Ленсовета. Хотя и большинством лишь в один голос.
Именно этот голос и решил судьбу питерской демократии – она сама приговорила себя к уничтожению. Парламентская республика в Ленинграде превратилась в президентскую – и с этого момента Ленсовет был обречен.
Сформированная мэрия лишь по недоразумению могла называться «исполнительной властью» - при том, что решений Ленсовета она не исполняла и исполнять не собиралась. Ленсовет оказался лишен возможности влиять на кадровые назначения в мэрии, поскольку ее структуру мэр определял самостоятельно, и так же самостоятельно назначал всех должностных лиц. Мэр получал право распоряжаться городской собственностью – правда, в соответствии с законодательством и нормативными актами Ленсовета, но эти акты он ни в грош не ставил (хотя более 200 незаконных решений Собчака по имущественным вопросам было отменено Ленсоветом, а все суды на эту тему мэр проиграл).
Все это сопровождалось несмолкающими заявлениями мэра о том, что депутаты, мол, «вмешиваются в работу мэрии», и вообще все они - «враги реформ», «бездельники, держащиеся за свои кресла», «болтуны» и «демагоги». И охотно подхватывалось в СМИ, где в 1992-1993 годах было очень модно бороться с «всевластием Советов» и восхвалять «реформаторов» из исполнительной власти…
Чем все закончилось – хорошо известно: разгоном Ленсовета в декабре 1993 года и появлением Законодательного Собрания, которое с самого начала было лишено возможности как-либо влиять на мэрию. Отныне и по сей день законодательная власть в северной столице поставлена в заведомо подчиненное положение по сравнению с исполнительной, и неизвестно, вернет ли она себе когда-нибудь свои прежние права. Сделать это крайне трудно – если учесть, какие возможности сегодня имеет Смольный для того чтобы в городе был избран лояльный ему парламент.
Можно ли было пойти другим путем? Безусловно: двадцать лет назад надо было не слушать красивые сказки о разделении властей. Точнее, не верить, что единственной его формой является создание независимой от Ленсовета исполнительной власти.
Надо было оставить Ленинград «парламентской республикой», не вручая никому – сколь бы популярен он не был, - единоличную исполнительную власть, и не выводить исполнительную власть из-под контроля законодательной.
Надо было понять, что в российских условиях единолично руководимая исполнительная власть неминуемо превратится в самодержавие. Как принято говорить теперь – в «вертикаль».
Увы: предупреждения об опасности были отброшены.
Мало кто со времен Кассандры хочет верить плохим прогнозам.
Борис Вишневский, "Фонтанка.ру"
