XIV Международный конкурс им. Чайковского: Формула скандала

В Петербурге, на сцене КЗ «Мариинский», завершился XIV Международный конкурс им. Чайковского. Вручая увесистый бюст Петра Ильича Чайковского радостно-смущенному Даниилу Трифонову, победителю конкурса пианистов, председатель оргкомитета Валерий Гергиев выразил надежду, что лауреаты не посрамят славы и репутации главного музыкального конкурса страны. Однако результаты его оказались более чем неоднозначны.

XIV конкурс с первых дней активно позиционировал себя как самый транспарентный – открытый и объективный – за всю историю своего существования. Но на деле мероприятие оказалось предельно закрытым от общественности и непрозрачным. Скажем, вызывает обоснованные сомнения объективность первичного отбора конкурсантов на первый тур по присланным DVD (как известно, современные технологии позволяют делать любые «подчистки», так что в записи исполнение может звучать идеально).

Кроме того, результаты, объявляемые после окончания I и II туров, порой неприятно изумляли самих членов жюри. Дело в том, что обсуждения после прослушиваний не проводились. Каждый выставлял баллы в своем бюллетене, потом все они сдавались в оргкомитет. Данные вводились в компьютер и обрабатывались: компьютер по некоей таинственной «специальной формуле» вычислял средний балл по каждому из участников. При этом формула каким-то хитрым образом «сжимала» крайние оценки, приблизительно на 20%. Возможно, поэтому самые яркие, неординарные и талантливые конкурсанты, которым жюри выставляло высшие баллы, оказывались в невыигрышном положении. Так в финал не прошел замечательный скрипач петербуржец Андрей Баранов, явный лидер конкурсной гонки. В Москве отсеяли со второго тура петербуржца Александра Лубянцева и москвича Эдуарда Кунца, в кулуарах прозванного «гением». Это вызвало бурю возмущения: москвичи, гораздо более активные в выражении чувств, нежели петербуржцы, добрых 10 минут скандировали в полутемном уже зале Московской консерватории имена не прошедших в третий тур лидеров и просили у них автографы на глазах сконфуженного жюри.

На два города конкурс проводился впервые: пианисты и виолончелисты соревновались в Москве, певцы и скрипачи – в Петербурге. Это создавало огромные организационные сложности. Организация пиара и информационное давление в этом году были беспрецедентными. Валерий Гергиев и Ричард Родзинский, генеральный директор конкурса (в прошлом – интендант конкурса Вана Клиберна), во что бы то ни стало хотели внушить всему мировому музыкальному сообществу, что конкурс успешен и вышел на новый виток развития. Действительно, конкурс, дискредитированный более чем сомнительными решениями жюри в девяностые-нулевые, понес тогда сокрушительные репутационные потери и в самом деле нуждался в реновации и поднятии престижа. То есть намерения организаторов были вполне благими.

Но получилось в итоге то, что получилось. В отсутствие на третьем туре Кунца первую премию предсказуемо получил Даниил Трифонов – неплохой пианист, очень музыкальный юноша, недавно ставший бронзовым призером престижнейшего конкурса Шопена в Варшаве. Петербуржцы имели удовольствие слушать Трифонова и раньше: осенью он давал сольный концерт в КЗ «Мариинский», в рамках цикла лауреатов шопеновского конкурса. И помнится, поразил тогда не только виртуозностью, но глубоко личностным отношением к играемой музыке. Его Прокофьев был лишен поступательно-агрессивной энергетики, столь свойственной многим его опусам, но прозвучал необычайно свежо, Скрябин истаивал хрупкими созвучиями.

На гала-концерте Трифонов завершал четырехчасовую программу, сыграв вторую и третью части из хрестоматийного Первого фортепианного концерта Чайковского под аккомпанемент оркестра Мариинского театра, ведомого Гергиевым. В целом сыграл неплохо: вторую, медленную часть лучше, чем третью. Потому что Трифонов – пианист, скорее, лирического плана: негромкая интимная интонация ему ближе, нежели громогласные рояльные раскаты и пафосные аккордовые фактуры.

Стоит признать также и то, что Валерий Гергиев действительно постарался привлечь в жюри  именитых музыкантов: Пендерецкого, Анну-Софи Муттер, Леонидаса Кавакоса, Владимира Атлантова. И это, конечно, важно. Но почему-то из жюри пианистов вышел (тихо, без скандала и громких заявлений) авторитетный музыкант Нельсон Фрейре. На третий тур скрипачей приехала сама Анна-Софи Муттер – скрипачка номер один в мире. И, возможно, не без ее вмешательства жюри приняло смелое решение вовсе не присуждать первую премию скрипачам, сочтя, что несомненного лауреата конкурс не выявил. Заметим, что, принимая такое решение, жюри рисковало не получить гонорары – в уставе конкурса четко прописано: «Первая премия присуждается в любом случае». Вторую премию разделили петербуржец Сергей Догадин и Итамар Зорман из Израиля. Хотя, возможно, это всего лишь предположение – если бы Андрей Баранов прошел на третий тур, конкурс скрипачей обрел бы музыканта, достойного первого места.

У вокалистов разворачивались тем временем свои драмы: на третий тур не прошла сильная и темпераментная певица Ольга Пудова из Мариинского театра, практически безукоризненно отпевшая оба тура. Она не только блеснула во втором туре эффектным номером – виртуозной арией Кунигунды из «Кандида» Бернстайна, но и изумительно тонко спела два ориентальных романса – Чайковского и Римского-Корсакова.

Загадкой осталось то, как в основной список вокалистов, прошедших на третий тур (всего восемь человек), попала довольно блеклая по голосу и холодная в эмоциональном отношении Ангелина Никитченко, но не прошла Оксана Давыденко из Казахстана – волевая, со стальным стержнем внутри, со стабильным, ровным и крепким меццо и неплохим артистическим потенциалом. В итоге жюри решило вторую премию не присуждать. У девушек первое место заняла чудесная кореянка Сун Янг Сео, третье – наша Елена Гусева, певица с хорошей выучкой, но вполне ординарная. У юношей первая премия – у корейца Джон Мин Парка, вторая – у монгола Амартувшина Энхбата. Третья премия не присуждена никому.

Если попытаться выявить генеральные тенденции конкурса, то достаточно просто взглянуть на список лауреатов по всем четырем специальностям. Лидируют азиаты, главным образом из Южной Кореи. На вокальном конкурсе неплохо показали себя монголы – один бас и два баритона, а также певцы из Казахстана – уже упомянутая Оксана Давыденко и Азамат Желтыргузов. У пианистов вторая премия – у красавицы-кореянки Йол Юм Сон. На гала-концерте она маскулинно, ударно, в железном ритме провела две части из Второго концерта Прокофьева, так и не сыгранного ею на третьем туре. В последний момент она заменила Прокофьева на Третий концерт Рахманинова, и теперь на гала в Москве и Питере демонстрировала, что может играть и такую музыку.  Третью премии получил кореец Сенг Чжин Чо.

В заключение заметим: влиятельное жюри, составленное из знаменитых людей, конечно же, поднимает престиж конкурса. Но не определяет его. Престиж конкурса определяется общим профессиональным уровнем конкурсантов, но самое главное – тем, каковы лауреаты конкурса и как они впоследствии проявляют себя на международной музыкальной арене. Здесь, чтобы выявить лучших и вывести их на третий тур, как нигде, важно достичь максимальной объективности и непредвзятости оценок жюри. И пытаться отыскать тут математическую формулу, которая вычислит средний бал, – такая же утопия, как искать формулу любви. В искусстве, как нигде, важен человеческий фактор. Отклонение от нормы, от среднестатистического исполнительства, неординарность творческой личности, самовыражающейся в музыке, по формуле не определить.

Гюляра Садых-заде,
«Фонтанка.ру»

Фото: пресс-служба Конкурса им. П.И. Чайковского / В. Барановский.

Анонсы концертов, репортажи, рецензии и интервью с музыкантами читайте в рубрике «Музыка»