ПоделитьсяВице-премьер Дмитрий Козак дал интервью журналистам изданий медиа-группы "Агентство журналистских расследований". Лидер «Единой России» в петербургском списке откровенно рассказал о том, что будет со страной после выборов, почему он не мог стать губернатором Петербурга, о своем политическом кредо и о том, кем он станет летом 2012 года.
О мечте и о России
Когда мы готовились ко встрече с Вами, думали над вопросом, с которого начать интервью, то решили пригласить Вас к беседе общегуманитарным способом. Мы хотим спросить Вас о том, сбылись ли Ваши мечты? Мечты молодого человека, который, отслужив, поступил учиться в университет на юридический факультет? И как соотносятся с ними Ваши нынешние мечты? О чем Вы мечтаете сейчас, кроме победы в предвыборной гонке?
- Последнее словом "мечта" назвать нельзя. В другом ничего не изменилось. Я романтик по натуре, был таким, когда был студентом, да и сейчас остаюсь таким. Больше всего и раньше, и сейчас я мечтаю, чтобы у нас была удобная, комфортная страна для жизни наших граждан, чтобы никому не хотелось отсюда уезжать, чтобы были все свободы и права, чтобы все жили достойно. Наверно, еще чтобы не было войны, чтобы не было нищеты. Я говорю это совершенно искренне, как на исповеди. Так получилось, что это для меня всегда было главным. Я никогда не делал карьеры специально. Я просто хотел исполнить свою мечту.
Вы за эти десять лет объехали всю страну, наверно, уже не по одному разу. Что Вы открыли для себя нового? Изменилось ли что-то для Вас после этого?
- Меня это не изменило, а открыл я много всего. Для себя я открыл, что у нас замечательная страна, прекрасная провинция. В Петербурге и Москве у нас иногда такое представление, что в глубинке тьмутаракань, где люди бедные, неграмотные. Так вот это не так.
У нас замечательные люди везде, в любом городке подавляющее большинство хороших людей. И может быть, они не сильны в философии или квантовой физике, но по жизни они очень мудры и могут разобраться в любой проблеме. Им только надо помочь.
У нас очень много рассуждений о том, что в России плохо с кадрами. Это далеко не так. Это глубокое убеждение, которое я вынес из своих региональных поездок, из общения с людьми.
Кроме Москвы и Петербурга, какой регион Ваш любимый? Сочи?
- Я три года прожил в Ростове, и мне очень нравится Ростовская область. Она стала мне как родная. Еще Дальний Восток, куда я тоже часто езжу по делам службы. Замечательный, величавый регион. Мне нравится Камчатка, Чукотка, там великолепная природа, просторы которой просто завораживают. В последние несколько месяцев работал в Воронеже, часто бываю в Смоленске, история сделала эти города великолепными. Был недавно в Липецке, и он тоже меня поразил. Очень трудно выделить один регион. Все они по-своему прекрасны.
Что для Вас нынешняя Россия и какой Вы ее видите через десять лет?
- Той, которой я мечтал ее видеть всегда, еще в начале своей политической деятельности. Комфортной, благоустроенной, где нет нищеты, где хорошо и в городе, и на селе. Нам еще много надо сделать для обустройства страны. К сожалению, большинство населенных пунктов сейчас выглядит еще очень непрезентабельно. Мы прилагаем огромные усилия, чтобы сдвинуть вопрос с мертвой точки.
«Есть «грязные» политики»
Вы ведь до сих пор как кандидат в выборах не участвовали?
- Нет, в избирательной кампании в качестве кандидата впервые.
Вы согласны с мнением, что политика — это грязное дело?
- Нет, не согласен. Такой лейбл на политику вешать нельзя. Да, я согласен, что есть «грязные» политики, но сама политика должна быть чистой. И мы должны политические и моральные принципы максимально сблизить. Может быть, они не всегда совпадают, в политике больше прагматизма, но это не означает, что вся она «грязная». Мы должны стремиться сделать ее чище, моральнее. И для этого, кстати, проводятся выборы. Таков выигрыш населения от демократии. То, что мы через выборы приближаем эти два понятия.
О Петербурге и о снеге
Вы с лета этого года начали проявлять повышенное внимание к Петербургу. Это часть предвыборной стратегии? Или после выборов 4 декабря Вы останетесь курировать Петербург в каком-то новом статусе?
- Мне часто напоминают о совещании, которое я провел в третьей декаде июля. На нем обсуждался ход подготовки к зиме Петербурга, решалось, что сделать, чтобы не повторились те катаклизмы, с которыми мы столкнулись в прошлом году. И с тех пор стали говорить, что я активно проявляю внимание к Петербургу, хотя я и раньше это делал.
Потом, так совпало, что началось обсуждение стратегии развития Север-Запада. Оно проходило тоже в Петербурге, в полпредстве. Но такие же совещания параллельно проходили и в других регионах.
А потом появилась еще и избирательная кампания, которая сама по себе для меня, скорее, не причина, а повод для того, чтобы пообщаться с петербуржцами, услышать их голос о наиболее актуальных проблемах, понять, что мы делаем правильно, а что плохо. Для меня это крайне интересно, и с точки зрения человека, и с точки зрения профессионала.
В Петербурге было две "аномальные" зимы. А Вы только про вторую слышали или про первую тоже?
- Я слышал только про вторую. Первая была еще терпимая, насколько я понимаю. А вторая попала в поле нашего зрения. Тогда, когда начали накапливаться сугробы, падать сосульки. После первой зимы у нас была озабоченность ситуацией, но не до такой степени. Город все же справлялся с ситуацией. А вторая оказалась крайне аномальной. Была гораздо суровей и по температуре, и по количеству осадков. Техника и другие ресурсы были готовы к нормативу 1,5 метра осадков, а выпало больше трех с половиной. И тут мы уже были обязаны делать выводы.
Все выводы сделаны?
- Очень надеюсь, что все. Судя по докладам городской администрации и по многим другим параметрам. Я думаю, что нам удастся в случае такой чрезвычайной зимы справиться с ней. Но лучше, конечно, чтобы ее не было.
Судя по нынешней погоде, больше не будет. Наверное, отменили с приходом нового губернатора...
- Если бы мы могли решать вопрос таким образом, то это бы было гораздо дешевле.
И все-таки есть вина прошлой администрации в зимнем коллапсе? Виновата ли экс-губернатор Матвиенко?
- Знаете, мы не проводили глубокого служебного расследования этого вопроса. Мы не разбирали до деталей, кто конкретно вовремя не дал нужных распоряжений. В конечном итоге это внутреннее дело городской администрации. И Валентина Матвиенко занималась этими разборками, и новый губернатор сделал соответствующие выводы. Вы знаете, что ключевые руководители этого сектора заменены после прихода Георгия Полтавченко.
При этом основной диагноз проблемы, на мой взгляд, состоит в том, что вовремя после первой зимы не среагировали, не закупили соответствующую технику, чтобы справиться с этой бедой.
Не секрет, что и сейчас эта проблема актуальна. Часть заказанного городом оборудования, например снегоплавильные машины, поступят только в феврале. Почему так происходит?
- К сожалению, основные заказы разместили только в сентябре. А как известно, для того, чтобы провести конкурс, требуется время, чтобы произвести оборудование и поставить его - тоже нужно время. И, конечно, часть техники, в том числе снегоплавильные камеры, должна прийти в декабре, а не в феврале. И мы очень надеемся на небо.
О губернаторе
Давайте вернемся к событиям лета. Раскройте секрет, что это было, когда место губернатора Петербурга стало вакантным, многие называли Вашу кандидатуру. Это была политическая игра, Вы хотели заявить о себе в городе, от которого идете на выборы? Или Вы действительно видели себя в кресле главы Петербурга?
- Я объективно знал, что это невозможно. У меня слишком много обязанностей и дел на федеральном уровне. От них я отказаться не могу, и пока реальной замены мне нет. Так что, если бы я даже хотел стать губернатором, я не могу.
Никакой игры не было. Это просто было наложение неких политических событий — уход Валентины Матвиенко, начало избирательной гонки, необходимость решать вопросы стратегического планирования Северо-Запада России. И все почему-то решили, что непременно я должен стать губернатором. Хотя я точно знал, что этого не будет.
Но я очень благодарен петербуржцам, которые восприняли мою кандидатуру на пост губернатора позитивно, хорошо отнеслись ко мне.
Означает ли это, что после марта следующего года Вы не предполагаете никаких перемен в своей карьере?
- Нет, не означает. Ведь есть свои законы жанра, политика диктует свои правила. Будет меняться структура правительства. Никто и никому ничего не гарантирует.
Вы же сами сказали, что есть ряд задач и тем, в которые Вы погружены и с которыми будет не справиться никому другому.
- Я не могу быть на сто процентов уверен в своей незаменимости. Я понимаю, что, вполне возможно, в следующем составе правительства может найтись достойная кандидатура на мое место. Время меняется, и стратегия может измениться. Многие проекты, которые я сейчас веду (например, Олимпиада), к следующему году подойдут к стадии завершения. А каких-то особых знаний для того, чтобы хорошо завершить начатое, не требуется. Поэтому с моими функциями сможет справиться любой грамотный человек.
Вообще, я не гадаю на эту тему. Не люблю загадывать и не знаю, что будет в середине следующего года.
Вы знаете, что мне ни привыкать менять место работы. За двадцать лет я на каких только должностях не работал. Это нормально, это условия контракта.
Об истории и центре
Некоторое время назад губернатор Георгий Полтавченко сказал, что на реконструкцию исторического центра Петербурга потребуется выделить 300 млрд рублей. Можете рассказать подробнее об этом проекте?
- Проблему исторического центра действительно надо решать. Этот вопрос ставила еще губернатор Матвиенко, он прорабатывался федеральными ведомствами. Но пока вопрос стоял так: дайте нам 300 млрд на 10 лет, и мы решим проблему исторического центра, справимся с этой задачей.
Сейчас я думаю, что это будет очень тяжелое решение. Пока вопрос только прорабатывается. Надо найти правовые решения этой проблемы, максимально привлечь внебюджетные источники. Все-таки 300 млрд из бюджета едва ли нам удастся взять.
Думаю, что в итоге мы найдем выход из ситуации. Совсем недавно главы администраций центральных районов города говорили мне, что инвесторов очень интересует перспектива работать в историческом центре Петербурга. Надо только обеспечить им условия работы, помочь провести реставрацию, сохранение объектов архитектуры, помочь с необходимыми коммуникациями.
Речь идет о программе, которая позволит выставлять на торги участки исторического Петербурга кварталами, предоставляя право инвестору их расселять?
- Да, но основная проблема такой программы состоит в том, что у нас зачастую люди живут в центре в жутких коммуналках, но не хотят из них выезжать, переселяться в другие места. Я понимаю таких людей. Сам, когда переезжал из исторического центра на Юго-Запад, - сердце кровью обливалось.
Я вижу такой вариант: у нас есть масса полуразвалившихся, не представляющих никакой исторической ценности зданий, по существу трущоб, на месте которых в центре и можно построить нормальные, комфортные дома для людей, с сохранением общего архитектурного стиля старого Петербурга.
Сейчас запущена программа «Петербург-2020», которую Вы поддержали. Горожанам предлагают ответить на вопросы о стратегическом развитии города. Какие ответы встречаются чаще?
- Это очень хорошая программа. Я сам ее продвигал и предлагал для применения другим регионам Северо-Запада. Чтобы стратегическое планирование проходило максимально с участием граждан.
На фоне политических баталий обостряются различные проблемы, и люди в этот момент могут адекватно оценить, что хорошо, а что плохо, и понять, чего они хотят от будущего. Заказчиками любой стратегии должны быть люди.
Для меня, например, было удивительным открытием, что петербуржцы не хотят, чтобы городу передавали часть федеральных функций. Многие регионы об этом постоянно просят, всерьез рассуждают о том, какое министерство могло бы к ним переехать. В Петербурге ситуация кардинально иная. Подавляющее большинство горожан не хотят видеть в городе дополнительные ведомства.
Почему, как Вы полагаете?
- Наверно, люди очень бережно относятся к своему городу и опасаются, что административная машина только испортит город. Не только его архитектуру, но и замечательный менталитет, который тоже является уникальной ценностью.
О журналистах
За 20 лет, с 1991-го по 2011 год, в Петербурге при исполнении своих служебных обязанностей был убит только один журналист. Это наш коллега Максим Максимов. Он работал в журнале «Город» и погиб 6 лет назад. Его убили, когда он проводил журналистское расследование. К сожалению, до сих пор это преступление не раскрыто. И это при том, что и мы, и Генеральная прокуратура прекрасно знает, что произошло и кто виноват. Для решения вопроса не хватает политической воли.
- Я, к сожалению, не погружен в правоохранительную тематику. И к сожалению, не все преступления раскрываются. Убийство моего коллеги Михаила Маневича тоже не раскрыто. Я не знаю подробностей вашего дела, но готов, если нужно, передать документы расследования этого преступления в соответствующие руки.
Петербург — не Москва
В последнее время вновь стала появляться информация о грядущем объединении регионов Петербурга и Ленобласти в один. Как Вы оцениваете эту идею? Возможен ли для развития Петербурга тот же сценарий, что осуществляется в Москве — расширение границ?
- Этот вопрос обсуждается давно, но я знаю точно, что никто до сих пор не просчитал, не взвесил все «за» и «против», не определил, кто выиграет, а кто проиграет от возможного объединения. Ведь от того, что мы объединим две территории, эффекта ждать не стоит.
Если есть инициативные группы, которые считают, что объединение необходимо, они должны просчитать все варианты, убедить в своей правоте власти. Тогда этот вопрос может быть поставлен перед гражданами на референдуме.
Все же в Петербурге не такая ситуация, как была в Москве, которая буквально задыхалась в пределах кольцевой. В Петербурге больше свободных земель. В «большой» Петербург входят 26 населенных пунктов-пригородов, есть и много свободных территорий для развития промышленности.
Я на сегодняшний день не вижу реальных причин для объединения регионов.
Сейчас губернатор Ленобласти вздохнет с облегчением!
- Я буду очень рад, если хоть кому-то станет легче от того, что я сказал.
Может быть, тогда порадуем еще и губернатора Петербурга? Скажите, какие проекты, которые на сегодняшний день развиваются в городе, Вы считаете стратегическими, перспективными? Что Вы думаете о стратегии новой власти, которая объявила о заморозке некоторых проектов, признав их неэффективными?
- Вне всякого сомнения, перспективным для Петербурга остается дальнейшее развитие транспортной инфраструктуры, решение проблемы доступности городской среды. Нам нужно ликвидировать пробки, чтобы людям было удобнее жить.
Нужно обязательно продолжать строить Западный скоростной диаметр. Вы знаете, что этот проект поддерживается федеральным центром.
Что касается того же Орловского тоннеля, то вопрос состоит не в его эффективности, а в соотношении цены и качества. У этого проекта есть инвестиционный паспорт, утвержденный в 2006 году. В нем заложены предельные параметры цены. Но по результатам проектирования эти параметры были превышены. В связи с этим городская администрация сомневается, нужен ли городу проект с такой стоимостью.
У города нет сомнений, что сам по себе тоннель будет востребован. Сейчас вопрос в том, чтобы найти вариант, при котором строительство этого объекта обойдется в ту сумму, о которой шла речь изначально.
Мы занимаемся этим вопросом. Думаю, в ближайшее время мы найдем решение, которое вернет проект к его первоначальным параметрам. Возможно, транспортные развязки, обеспечивающие подъезды к тоннелю, которые в конечном счете привели к удорожанию проекта, будут выведены в отдельный этап. Они могут быть реализованы тогда, когда у города появятся дополнительные деньги. Проект и так сам по себе очень дорогой.
У нас вообще много дорогих проектов: самый дорогой стадион, самый дорогой театр...
- С этим тоже необходимо разбираться. Недавно этот вопрос комплексно обсуждался на заседании правительства. Проблема состоит в том, что у нас нет жестких требований к проектировщикам. На Западе самым большим нарушением при разработке проекта считается отступление от его предельной цены, установленной заказчиком. Проектировщика, допустившего такую оплошность, заставят за свой счет переделывать проект. Даже несмотря на сжатые сроки и необходимость построить тот или иной важный объект.
У нас же иначе: проектировщика просят создать проект, а уже потом в результате назвать цену. И никаких ограничений для творчества не устанавливается.
Вам европейский вариант нравится больше?
- Конечно, так и должно быть. Есть параметры, есть объекты-аналоги, по которым должна рассчитываться максимальная стоимость того или иного объекта до его проектирования. И эта цена должна быть неизменной для проектировщика.
В противном случае начинает развиваться такая система, когда проектировщики, аффилированные с будущими строителями, которые будут претендовать на ту или иную стройку, сознательно завышают бюджет.
Поэтому мы должны четко говорить: нам нужен тоннель за 47 млрд рублей, а за 69 млрд уже не нужен. Мы должны четко представлять, сколько у нас есть денег на реализацию того или иного плана.
Так все-таки Орловский тоннель у нас будет?
- Вне всякого сомнения, да. И стадион для «Зенита» тоже. Надо, конечно, тоже посмотреть, что там запроектировано. Привлечь иностранных экспертов, чтобы избежать при строительстве излишеств.
Вы высказали очень хорошую идею по поводу ограничений для проектировщиков. Так, может быть, такие же ограничения ввести для других госзакупок: машины, кровати со стразами, золотые ванны....
- Там немного другой принцип. В этом случае нужны просто открытые, понятные, прозрачные конкурсы и аукционы.
Скажите, а после 4 декабря Вы будете также активно заниматься вопросами Петербурга, как сейчас?
- Ответ на этот вопрос очевиден. Если решение проблем города останется к этому времени в моей компетенции, то я буду этим заниматься.
О ВТО
Россия сейчас стоит на пороге вступления во Всемирную торговую организацию. Как Вы считаете, этот шаг принесет нам больше пользы или вреда? Что получат в результате простые граждане? И не будет ли наше вступление в ВТО формальным, не влекущим за собой существенных реформ?
- Вступление в ВТО не может быть формальным. Если бы это было возможно, мы бы были в торговой организации еще 7 - 8 лет назад. Что касается последствий, в стратегическом плане мы на 100 процентов выиграем. Чтобы получить современную, высокотехнологичную промышленность, сельское хозяйство, мы должны конкурировать на глобальном рынке. В тактическом плане, наверно, мы потеряем неэффективные производства. Они будут вынуждены закрыться. Но мы не должны их спасать, ходить с лозунгами, а спокойно пережить уход неэффективного бизнеса.
О толерантности
В субботу день толерантности. Как Вы думаете, все-таки нам нужны трудовые мигранты, в частности в Петербурге?
- Если на рынке труда они востребованы, значит, они нам нужны. Если в Петербурге есть избыток рабочих мест, которые не востребованы коренным населением, значит, нам нужно привлекать рабочую силу извне. И значит, нам никуда от этого не уйти. В конце концов, вся трудовая миграция возникает вследствие дефицита рабочей силы в тех или иных профессиях. Если бы в Петербурге нельзя было устроиться на работу, мигрантов было бы гораздо меньше.
Следует сказать, что трудовая миграция очень жестко регулируется. Что касается незаконной миграции, то ею занимаются соответствующие органы, у которых есть свои способы борьбы с наплывом иностранцев.
У нас создалось впечатление, что власть обращает внимание на этот вопрос, только когда происходит обострение в отношениях с той или иной страной. Так было в свое время с Грузией, сейчас — с Таджикистаном.
- Я бы так не сказал. Возможно, такое впечатление складывается. Однако мы ежегодно ведем работу по мигрантам, определяем квоты. Всегда идет очень серьезная дискуссия. Возможно, эту работу нужно делать более открытой, чтобы не создавалось ложного впечатления.
О выборах не спорят
Для губернаторов объявлено об ответственности за результаты выборов во вверенном регионе. А у вице-премьеров есть подобная повинность?
- Я не слышал, чтобы для губернаторов вводилась такая ответственность. Скорее всего, такая информация распространяется в виртуальном пространстве. Деятельность губернаторов оценивается только по результатам социально-экономического развития регионов.
Вполне возможно, что некоторые показатели по выборам совпадут с показателями экономического развития. Но могу точно сказать, что никому подобной ответственности за выборы не вменялось. Вице-премьерам уж точно.
О будущем
Часто говорят, что у России нет будущего. Вы, конечно, считаете иначе?
- Конечно, я считаю, что у России есть будущее. Уверен, что у нас хорошие перспективы развития, все меры, которые принимаются сейчас, направлены на то, чтобы мы стали развитой страной. Самое главное наше достояние — это не нефть и газ, а люди, которым просто надо создать условия для самореализации в политике, экономике, культуре, науке, спорте. Для этого нам нужна цивилизованная конкуренция в политической и экономической сфере.
Это означает, что после выборов многое будет меняться?
- А что необходимо менять, чтобы достигнуть поставленных целей?
Вы произнесли слово «конкуренция»...
- А конкуренция сейчас есть. Я понимаю, что всем хотелось бы какой-то другой конкуренции, правда, еще не ясно, какой именно. Но вы сами видите, что происходит сейчас на парламентских выборах и в Петербурге, и по всей стране. Идет реальная конкуренция. Ее никто не ограничивает, не закрывает.
Я не хочу сказать, что у нас все идеально и нет проблем в этой области. Если бы все было так, то не нужно было бы отвечать на вопрос, какой мы хотим видеть страну через 10 лет. Мы бы хотели, чтобы она оставалась идеальной, благоденствующей.
Мы принимаем множество мер по усилению конкуренции, демонополизации экономических процессов, но это только часть дела.
Важно приводить в чувство также политическую систему страны. Надо продолжать работу по преодолению коррупции. Для этого надо решить две проблемы, но только одновременно: заплатить государственным, особенно муниципальным, чиновникам, хорошую достойную зарплату, и до предела закрутить гайки, создать систему жесточайшего антикоррупционного контроля.
Это сложнейший политический вопрос, который нам предстоит решать. Если идти по непродуманному пути, то можно, с одной стороны, столкнуться с еще большим ростом коррупции и с возмущением граждан, относительно повышения зарплат чиновникам.
Может быть, стоит провести такой эксперимент в отдельном регионе, а потом в случае успеха экстраполировать на всю страну?
- Не думаю, что такой опыт будет удачным. Все-таки у нас открытое государство.
Я Вас понимаю в желании скорее решить эту проблему. Я сам в этом плане экстремист. Мне всегда хочется решать вопросы быстро. Но зачастую не получается. Все-таки у нас очень молодая страна. Ей всего лишь 20 лет.
АЖУР, "Фонтанка.ру"
Поделиться