ПоделитьсяФильм «Смерть супергероя» - не для тех, кто не любит спойлеров: финал истории можно прочесть еще на афише. Вообще, опасения ненароком узнать «чем там все закончилось» легко сравнить со страхом смерти. Потому что, пожалуй, главный спойлер в жизни каждого человека – это знание, что мы все когда-нибудь да умрем. Однако все же мало кто отказывается из-за этого знания досматривать фильм собственной жизни до конца.
Для ленты жизни 15-летнего Дональда (Томас Броди-Сангстер) финальные титры близки – у него последняя стадия рака. И, в отличие от суетящихся вокруг него родителей, он не верит, что пленку можно отмотать назад. Он уже готов встать и выйти из кинозала: периодически пытается броситься под поезд или свалиться с моста. А в остальное время, когда мальчик не занят попытками самоубийства или уроками, Дональд, не вынимая наушников, рисует комиксы, где молчаливый супергерой спасает красоток и сражается со злодеями.
Отчаявшиеся родители приводят ребенка, захватив его рисунки, к психологу (уже шестому по счету), на этот раз - арт- и танато-терапевту (Энди Серкис, экс-Горлум и Кинг-Конг). Очередной «мозгоправ» оказывается небритым мужчиной в растянутом свитере, живущим у моря в окружении книг, картин и старых вещей. Обычно он сидит с бокалом вина в кресле у окна и курит. Во дворе у него - старая лодка, а на полке в гостиной – фотография умершей жены.
Мы уже видели таких психологов в кино. Персонаж из разряда «тоже человек». Такими были, например, герои Робина Уильямса в «Умнице Уилле Хантинге» и Нанни Моретти в «Комнате сына». Основной инструмент персонажа-психолога такого типа – он сам и его биография.
Героев Уильямса и Серкиса объединяет то, что контакт с подопечными оба находят, благодаря общим интересам: будь то спорт или живопись, и - в обоих случаях, - девчонки. Оба психолога по сюжету пережили смерть любимой женщины, они делятся своим опытом любви и опытом принятия потери, тем самым обогащая эмоциональную жизнь своих юных клиентов. Не говоря уже о том, что психологу Уильямса, как и герою Серкиса, тоже выпало работать со сложным талантливым молодым человеком, не по своей воле оказавшимся в его кабинете. Кстати сказать, и «Умница», и «Супергерой» вызывають зрительский катарсис сериями сцен, в которых клиент посылает психолога со всеми его вопросами куда подальше.
В свою очередь, психолог Моретти в «Комнате сына», как и герой Серкиса, параллельно со своим клиентом переживал собственные душевные трагедии. У героя Моретти умер сын. И весь фильм, собственно, был о том, как психоаналитик с этим справлялся. Психолог Серкиса сопровождает ребенка в его умирании, но, пережив его, все же находит возможность для жизни. У «Комнаты сына» и «Смерти супергероя» даже схожи финальные кадры: берег моря, песня, которую слушал умерший подросток, настроение светлой грусти.
«Тоже человек», пожалуй, не самый худший образ психолога. Но соткан он, все же, из сценарных штампов. Если по сюжету нужен персонаж, спасающий кого-то от душевных невзгод, то очень удобно наградить его профессией психолога. Однако все сценаристы знают, что ангелы скучны. Поэтому пытаются их очеловечить. Так на «ангелах» появляются катышки, пепел, пустые бутылки под столом и тяжелый вздох перед фотографией в рамке. Таким киношным психологам подчас не хватает собственного психологического объема личности – сценарием не предусмотрено.
Но, не суть. Психолог как персонаж, прежде всего, выполняет в кино какую-то функцию. Зачем он в фильме «Смерть супергероя»? И, если глубже, - зачем вообще герой болен раком? Что это дает фильму? «… У терминальных онкологических больных обостряется метафоричность восприятия и мышления, они в большей степени сосредоточены на своих сновидениях и фантазиях, которые приобретают для них характер реальности», - написано в учебнике по психологии. В «Смерти супергероя» такие фантазии – анимационные вставки (ожившие рисунки Дональда), сопровождающие повествование; они продолжают и интерпретируют любую происходящую с героем ситуацию. Одно из направлений помощи умирающим от рака – это так называемая «психотерапия образами». Именно так работает герой Серкиса, когда спрашивает Дональда, почему супергерой, которого рисует мальчик, не может найти себе подружку? Иными словами, фильм «Смерть супергероя» демонстрирует, что язык так называемых «предельных состояний» адекватен языку движущихся изображений. А это не так уж и мало для понимания сути кино как такового. Не случайно все поворотные диалоги героя с психологом происходят либо в дверном проеме, либо в коридоре, либо в трюме лодки, стоящей на суше, что тоже своего рода пограничная зона, из которой, как из «зоны» в «Сталкере» никто не возвращается прежним. Но только перемены, происходящие с героями этого фильма – с другим знаком.
В финале «Смерти супергероя» в образном (анимационном) мире Дональда из груди подростка вырывается яркий свет, который и низвергает Злодея. В реальном мире мальчик умирает умиротворенный, весь в белом, окруженный близкими. Опыт сопереживания оказывается важным для всех: для психолога, который ремонтирует свою лодку и снова пускает ее в плавание; для девушки героя, которой от друга остался плейер с его музыкой; для отца, который, хоть и под травкой, но успел сказать сыну важные слова.
Лечат не только личные образы, но и надындивидуальные – море, пляж, горный луг. Кадров, способных нести такую функцию, в фильме предостаточно. Мы все в глобальным смысле - терминальные больные, и фильм «Смерть супергероя», конечно, пытается нас всех лечить. Это спокойное, ровное, доброжелательное, дидактическое, но не скучное, кино демонстрирует такой уровень психологической культуры и владения кинопрофессией, что, возможно, его рецептами стоит воспользоваться.
Ольга Шиляева, «Фонтанка.ру»
Фото: superhero-film.ru
Поделиться