ПоделитьсяФильм французов Оливье Накаша и Эрика Толедано – пример того, как скромная, со вкусом сделанная и вроде бы универсальная жанровая вещица может неожиданно много поведать о времени своего создания и о серьезных проблемах по ту сторону экрана.
«Пропал на полгода, а потом возвращаешься, как ни в чем не бывало, с киндерсюрпризом!» - чернокожая тетушка распекает своего непутевого племянника на тесной убогой кухоньке где-то в парижском предместье. Она права – парень (его зовут Дрис) и вправду редкостный оболтус, хотя обаяния ему (как и актеру Омару Си) не занимать: мимикой и повадками он напоминает молодого Бельмондо – куда больше, чем Барака Обаму, с которым его «неполиткорректно» сравнит впоследствии размягшая светская дамочка. Вот только ошиблась старушка насчет «киндерсюрприза»: пардон, мадам, но перед вами настоящее яйцо Фаберже. Дрис тихонько приделал ему ноги, когда пришел в богатый дом наниматься на должность сиделки к богатому инвалиду. Это он делал понарошку, работу не искал, предпочитая (как и многие другие ребята из района унылых многоэтажек) жить на пособие. Просто собирал официальные отказы. Но в том странном доме ему – вот незадача – не отказали. Дрис уже собирался свалить (ну вот только инвалидов ему не хватало!), но был начисто сражен божественной красотой отдельной ванной комнаты. Надо отдать должное авторам фильма, они способны на иронию: панорама гламурной ванной и крупный план потрясенного гопника, застывшего в практически молитвенном экстазе, идут под аккомпанемент Ave, Maria. Такова обертка этого кинематографического киндерсюрприза.
Дальше идет слой шоколада. Нахальный невоспитанный Дрис оказывается превосходной сиделкой. Он без видимых усилий перетаскивает своего подопечного Филиппа (Франсуа Клюзе) с места на место, делает массаж и, после нескольких минут душевных метаний, учится надевать компрессионные колготки. Моет его в душе, перепутав, правда, шампунь с кремом для ног – он неграмотный. Кормит с ложечки и, что несколько опаснее, вилочки – заглядевшись на задницу секретарши, втыкает вилку инвалиду прямо в глаз. Даже проводя жестокий эксперимент над беззащитным Филиппом и поливая его ногу крутым кипятком (что, неужели совсем ничего не чувствует?!) – Дрис не желает навредить, он всего лишь проявляет искреннее любопытство. В том-то и дело. В отличие от всех претендентов на его место (а их немало – вереница алчных и угодливых потенциальных санитаров в приемной довольно длинная) Дрису действительно интересен человек, с которым его свела судьба. Будучи сгустком витальности сам, он неравнодушен и к чужой жизни, пусть даже еле теплящейся.
Шоколад, между тем, становится все шоколаднее. Чернокожий весельчак, конечно, парень неграмотный, но кой-какая философия у него все же имеется. И согласно ее единственному постулату, не стоит умирать раньше смерти. Поэтому Филипп должен жить – на всю катушку, по возможности. Сигареты, травка и алкоголь – само собой, но есть ведь еще и быстрая езда по ночным улицам, и парижская опера, где можно, конечно, насладиться дивной классической музыкой, но куда прикольнее всласть поржать над нелепыми костюмами и прочими театральными условностями. И в конце концов, существует секс – даже если вы парализованы от шеи до пят. Но уши, уши-то! Эротический массаж ушей в исполнении тайских профессионалок становится кульминацией комической линии «Неприкасаемых».
Замечательный актер Франсуа Клюзе мастерски выполняет формальную задачу: играть только мимикой. Ограничение движения – испытание забавное, но, судя по всему, несложное. Куда труднее не скатиться в сентиментальность. Но уже и скатившись, черт с ней, актер не забывает о главной теме: его герой не просто начинает чувствовать себя живым благодаря своему жизнелюбивому слуге и новому опыту. Он с особой силой – и даже более ярко – переживает и то, что связано с опытом привычным. Таким живым он еще никогда не был. Он бывал прежде счастлив, но, похоже, никогда раньше не смеялся до слез.
Мир, скажем так, чувственных удовольствий, открытый Дрису, оказывается отчасти доступен и его спутнику. Но и сам Филипп – Вергилий ничуть не хуже Дриса. Его мир – мир классической красоты и культурных ценностей. Дело ведь не в том – пытаются убедить нас авторы фильма, – что потомственному богачу принадлежит роскошный дом в центре французской столицы, дорогие автомобили, частный самолет, яйца Фаберже и коллекция баснословно дорогой современной живописи, и именно это, собственно, и привлекает к нему внимание нищего, необразованного сенегальца, который мог бы увидеть все это разве что на картинке глянцевого журнала. Дело в том, что эти двое – «1+1» (таково оригинальное название фильма) – взаимно дополняют друг друга. Идеально вписываясь в пейзаж парижских улиц или изящно позируя на фоне ночной набережной Сены, наслаждаясь видом «корабля Сите». Что здесь материя, а что дух? Филипп берет Дриса с собой в полет на дельтаплане (тот, конечно же, потешно вопит) – в парении над горами поэтического никак не меньше атлетического. Филипп, пользуясь своим авторитетом, коварно продает «живописный опус» (вдохновенную мазню) Дриса как произведение современного искусства. Дрис, поднаторев, пообтесавшись и поднакопив знаний, с легкостью устраивается на приличную работу – очаровав на собеседовании знакомством с полотнами Дали. И, в свою очередь, скрупулезно выстраивает романтическую встречу Филиппа с возможной возлюбленной, до этого знакомой только по переписке. Герои взаимно полезны друг другу. Более того – необходимы.
Собственно, шоколад из этого французского «киндерсюрприза» мы уже практически доели, вот и игрушка. В обширной мифологии образа «слуги» в европейском кинематографе появилась еще одна страница. На диво сентиментальная. Белый богатый и увечный хозяин (вспомним, кстати, и средневековую легенду об «увечном короле») не может жить без бедного цветного и здорового слуги, а тот, в свою очередь, без него. Да, разумеется, «история основана на реальных событиях», но частный случай «прекрасной дружбы», описанный бизнесменом Филиппом Поццо ди Борго, попав на экран, с неизбежностью становится чем-то большим, чем волнующий эпизод чьей-то конкретной судьбы. Эта социокультурная идиллия – именно то, во что так верила прогрессивная Европа еще буквально вчера. До того, как самые верные сторонники либеральных идей не объявили во всеуслышание с самых высоких трибун о том, что «политика мультикультурализма провалилась».
Лилия Шитенбург, «Фонтанка.ру»
Фотографии: компания «Каскад-фильм»
Поделиться