ПоделитьсяНа этот раз – счастливое: так считает сам Майкл МакИлрот, которого жена-россиянка Марианна Гринь разлучила с детьми. Он сумел найти своих детей в России и даже встретился с ними. С большим трудом, с привлечением полиции, но настойчивый американец прорвался в их новую школу. "Эх, все бы отцы так!" - всплеснула напоследок руками директор. Встречи отца с детьми наблюдала "Фонтанка".
- Сегодня самый удачный день за последние 8 месяцев, - воодушевлённо тараторил американец, безнадёжно опаздывая на самолёт.
Мы стояли в глухой пробке на пути в Пулково. Регистрация на его дешёвый чартерный рейс заканчивалась, билет должен был пропасть через 10 минут.
- Но это не имеет значения, то, что произошло сегодня, этого стоит! – не умолкал счастливый отец.
Он отправлялся в аэропорт прямо из школы, где только что встретился с сыновьями и дочкой. Собственно, потому и опаздывал: слишком долго пришлось добиваться этой встречи. Вздохнув, я согласилась везти его в Пулково через весь Петербург – из Лахты, где теперь учатся трое из четверых МакИлротов-младших.
- Это очень важный шаг, большая победа, - ликовал мой пассажир, параллельно пытаясь рассказать мне, как объезжать питерские пробки со смартфоном в руках.
На самом деле, всё было не так уж радужно. Даже просто наблюдать со стороны за этими встречами было довольно тяжело. Я не знаю, чего мне хотелось больше: влепить затрещину старшему сыну Сэму за его подростковое хамство, хорошенько встряхнуть наглую девчонку Сару, дать пинка Эллиоту, чтоб соображал быстрее… Или пожалеть их, потому что им так и не удалось скрыть, как они соскучились по отцу.
Напомним, что американка с российским гражданством Марианна Гринь, в детстве уехавшая из СССР в США вместе с матерью, а последние 12 лет жившая в Италии с мужем и четырьмя детьми, в августе 2011-го втайне от супруга вывезла троих сыновей и дочку в Россию. С тех пор отец не виделся с детьми, более того – не знал, где они находятся, потому что супруга всячески их скрывала. Свои действия женщина объясняла тем, что якобы муж-садист намерен похитить детей и увезти обратно в Италию. На самом деле, как уже писала "Фонтанка", два с лишним года назад Майкл подал на развод, и обиженная Марианна попыталась отсудить у него детей. Но итальянский суд передал единоличную опеку отцу, так как счёл поведение матери опасным. Добавим: передал на время бракоразводного процесса, который ещё продолжается, и окончательное решение может быть любым. Но Марианна решила бежать в Россию в расчёте на то, что здесь решение итальянской Фемиды силы иметь не будет. И главное – что здесь ни один суд не отдаст наших маленьких сограждан отцу-иностранцу.
Долгое время сыновья и дочка жили в благотворительном религиозном интернате. Но в апреле отец нашёл это учреждение, попытался встретиться с детьми, сумел передать подарки. Видимо, для матери, которая всем – в том числе и "Фонтанке" – рассказывала о муже, забывшем думать о детях, это стало неприятным сюрпризом. Вскоре трое мальчиков и девочка из интерната исчезли. В администрации "Фонтанке" сообщили, что мать забрала их насовсем, и неизвестно, где теперь дети живут и учатся.
В мае выяснилось: Марианна перевела двоих старших сыновей (младший ещё маленький) и дочку в одну из школ в Приморском районе Петербурга. Об этом узнал Майкл. На прошлой неделе он приехал в Россию и сразу отправился туда.
No pasaran!
Эта вполне обычная школа с углублённым изучением английского – просто настоящий режимный объект. Понаблюдав за внутренним распорядком несколько минут, я поняла, почему Марианна определила детей именно сюда. Но пасаран! Мышь не проскочит. Причём как в школу, так и из неё.
Едва прозвенел звонок с урока, на выходе встала училка в пиджаке и с начёсом на голове. Она стояла, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, и хорошо поставленным командным голосом у каждого, кто пытался выйти, требовала разрешительный документ. Попытки семиклассников просачковать физру были пресечены на корню. Один робко совал записку от мамы. Безуспешно.
- Простите, а вы наручниками не пробовали их к партам приковывать? - поинтересовалась я.
- Вы мне тут не хамите! – рявкнула педагог.
"Пробовала", - пронеслось у меня в голове. А ещё я подумала: неудивительно, что из наших детей вырастают взрослые с очень… своеобразным пониманием того, что такое свобода. Весёлым итальянским учителям, с которыми маленькие МакИлроты общались ещё год назад, подобное и в голову бы не пришло. Теперь деткам надо привыкать к российской реальности.
Впрочем, всего этого я могла и не увидеть. Потому что сначала Майкла в школу просто не пустили. Вахтерша приоткрыла дверь сантиметра на три и общалась с ним через щёлочку: войти нельзя, детей увидеть – тем более, директора нет, ждите на улице. Когда будет директор? В двенадцать. "В час я должен ехать в аэропорт!" - взмолился Майкл. Я перевела. Дверь захлопнулась.
Но чудо всё-таки произошло. У него был автор. Я не знаю его имени, но он носит звание старшего лейтенанта.
После получаса ожидания на холоде я позвонила в полицию. Просто так – для очистки совести. Пожаловалась, что школа не пускает отца к детям. К моему глубочайшему удивлению, наряд приехал. И молодцеватый старший лейтенант в минуту построил всех – американца, меня, двух учителей и вахтёршу.
- Отцу не дают увидеть детей? На каком основании? – проревел он.
- Детки сами не хотят, - пролепетала одна из учителей.
- Привести их сюда, я хочу убедиться, что они сами не хотят! – продолжал греметь старлей.
Американец не понимал ни слова. Но смотрел на полицейского, как на божество. А тот взял с учителей клятву, что директор прибудет не через 2 часа, а через 15 минут, и тогда встреча с детьми состоится. После этого наряд отбыл. Американец от уважения к российской полиции потерял дар речи. Меня переполняла национальная гордость.
Ровно через 15 минут директриса была в школе. Ещё через четверть часа Майкл увидел дочку, потом – младшего сына.
"Хочу, чтобы он уехал и больше не приезжал"
За два дня до этих событий в этой же школе Майклу удалось встретиться со старшим сыном – Сэмом. Директор сообщила: дескать, детки у нас учатся, но на занятиях только Сэм, а Эллиота и Сару как раз сегодня, вот ведь незадача, мама забрала с уроков.
Майкл не поверил. Дело в том, что в интернате, где дети учились прежде, американцу под большим секретом рассказали об одном инциденте. Узнав, что отец в России, и получив переданные через учителей подарки и фотографии, Эллиот объявил что-то вроде ультиматума: он не будет учиться, если ему не разрешат встретиться с папой. Вскоре и он, и брат с сестрой уже учились в новой школе. И теперь Майкл был уверен на все сто: директор выполняла инструкции Марианны, перекрыв отцу дорогу к младшим.
А вот старший, Сэм, в своё время очень болезненно воспринял расставание родителей. В такой ситуации мудрая мать могла бы объяснить парню, что папа всегда остаётся папой и всё такое. В художественной литературе и мировом кинематографе есть примеры, говорящие о том, что для детей так лучше, даже если папа – не ахти. По какому пути пошла Марианна – можно предполагать.
- Значит, так, - деловито объявил Сэм, едва Майкл вошёл в учительскую, где была организована их встреча. – Переведите ему: я не хочу его видеть, не хочу с ним разговаривать, хочу, чтобы он уехал и больше не приезжал.
Парень говорил по-русски, хотя родной для него язык – английский, и переводчик им с отцом не был нужен. Но он говорил не для Майкла. Он говорил для учительниц, сидевших рядом на стульчиках и жадно ловивших каждое слово между отцом и сыном. Ведь учителя при случае смогут рассказать маме, что мальчик вёл себя правильно.
Мне удалось несколько минут (с согласия учителей и в их присутствии) поговорить с Сэмом.
- Сэм, за что ты так не любишь отца? – спросила я.
- Он мне руку сломал, - ответил парень.
Среди многочисленных обвинений Марианны в адрес Майкла такое действительно было, "Фонтанка" писала об этом. Но полицейские расследования в Италии не подтвердили ни одного факта домашнего насилия. Что касается инцидента с переломом руки, то "Фонтанка" располагает документами из итальянского суда, признавшего и этот инцидент вымыслом. В ходе полицейского расследования выяснилось, что с момента, когда Майкл, по словам Марианны, поймал сына возле школы и сломал ему руку, и до визита в травмпункт прошло 4 часа. Причём из школы парня подвезла до дома учительница, она сдала его Марианне с рук на руки целым и невредимым.
- Ты можешь рассказать, при каких обстоятельствах папа сломал тебе руку? – осторожно попросила я подростка.
- Он меня тащил по улице и сломал руку! – отрапортовал он.
- Мама была рядом? – я замерла.
- Да-да! – не моргнув, кивнул подросток.
- И вы сразу пошли к врачу?
- Да, я плакал от боли, и поэтому мы сразу пошли к врачу, - продолжал он, словно отличник на уроке.
- Это было возле школы?
- Н-нет, - запнулся парень, - меня одна… Мама друга брата… Она меня отвезла домой, я всё время плакал, и мы с мамой пошли в больницу.
- А ты знаешь, что в суде это всё звучало иначе?
- Да, - растерялся он, но сразу же и нашёлся. – Если вы деньги платите, то везде всё звучит иначе!
- А почему ты решил, что кто-то платил деньги суду? Ты сам видел, как кто-то платил?
- Это было в газетах!
- Не помнишь, в каких?
- В "Нью-Йорк Таймс", - подросток явно брякнул первое, что пришло в голову.
"Нью-Йорк Таймс" никогда не писала об этой истории. Но Сэм уехал из США в Италию совсем маленьким. Наверное, о других американских газетах мама просто не успела ему рассказать.
Несмотря на всё это, со встречи с сыном Майкл ушёл счастливый. На мой недоумённый взгляд ответил: "Вы не понимаете. Восемь месяцев я не видел детей и не разговаривал с ними. Теперь я хотя бы знаю, что с Сэмом всё в порядке".
Илюша
В историю про внезапно забранных матерью с уроков младших детей Майкл так и не поверил. У него оставался только один способ проверить, не пыталась ли школа просто выполнить указания Марианны: нужно было прийти в школу ещё раз. Через два дня, за несколько часов до самолёта, он ехал не в Пулково, а в Лахту.
О том, как прошла встреча с дочерью, мы не можем рассказать, потому что девочке всего 8 лет, а закон запрещает нам цитировать маленьких детей. Но было там несколько моментов, о которых не упомянуть невозможно. Как и Сэм, дочка по-русски, посматривая на учителей, стала обвинять отца в том, что он всех избивал. Майкл попросил её повторить это, глядя ему в глаза. И Сара не смогла. Они беседовали с полчаса. К концу разговора девочка так оттаяла, что готова была помочь папе встретиться с Эллиотом. Учителя не захотели звать мальчика.
Но и их встреча всё-таки состоялась, хоть и совсем случайно. Уроки уже закончились, парень шёл к гардеробу, и почти нос к носу столкнулся с отцом, который торопился в аэропорт. Кареглазый мальчишка, похожий на папу больше остальных детей, умный и мягкий Эли, которого одноклассники зовут Илюшей, словно окаменел. Я не слышала, о чём они говорили. И говорили ли вообще. В какой-то момент Эллиот словно опомнился и побежал прочь. Пробежав пару метров, резко затормозил и вернулся к отцу. Они стояли друг перед другом ещё с минуту. Только потом мальчик ушёл, опустив голову.
Могу только предположить, что теперь детям придется снова сменить школу. А жаль. У Эллиота, например, уже есть отличные друзья, хоть и учится он с ними всего несколько недель. Когда мы уходили, они гурьбой двинулись за нами, наперебой спрашивая про "Илюшу". Учительница – та самая, что вставала у дверей в позу охранника – выскочила на улицу и стала кричать, чтоб мы не смели разговаривать с несовершеннолетними. Я подумала, что дети часто бывают умнее и мудрее взрослых.
Между двух Фемид
Какие перспективы есть у этой ситуации?
В Петербурге Марианна подала иск о лишении Майкла родительских прав, о взыскании с него алиментов и об определении места жительства детей с нею, но этот иск был оставлен без рассмотрения (http://www.fontanka.ru/2012/04/13/158/). Женщина публично обвинила суд в предвзятости: судья "запретила матери определять местожительство своих детей в России, а также требовать от отца-американца алименты" – цитируют её российские издания, не знакомые с текстом судебного решения. Интересно, что в том же духе высказался и уполномоченный по правам ребёнка Павел Астахов, у которого, видимо, тоже не нашлось времени, чтобы изучить документы, а не только рассказ одной из сторон. На самом деле, Дзержинский суд Петербурга вынес единственно возможное в этой ситуации определение: в Италии идёт процесс с теми же участниками и теми же исковыми требованиями, и поскольку он начался раньше, то он и должен решить судьбу этой семьи.
Теперь всё зависит от итальянского правосудия. Между нашими странами действует Конвенция о взаимной правовой помощи по гражданским делам, которая предусматривает взаимное исполнение судебных решений. Но не всё так просто. Если в формулировке будет указано место жительства детей с одним из родителей, то такое решение будет обязательно для исполнения и в Италии, и в России. Но такая формулировка как единоличная опека есть только в итальянском законодательстве, в нашем её не существует. И такое решение в России выполнить невозможно. Иными словами, шанс ещё остаётся у обоих родителей.
Тем не менее, Марианна, похоже, окончательно разочаровалась в России. На днях она дала интервью итальянским журналистам. Это было шоу, подобное нашим слезоточивым спектаклям на госканалах в прайм-тайм. Только без истерики. Итальянцы проделали классную работу: вот – Марианна, милая, улыбчивая и несчастная русская мама, которой не поверить невозможно. А вот – правда. Так, женщина с очень правдоподобным изумлением опровергает слова о том, что в России сдала детей в интернат. А следом – директор этого интерната и одна из учительниц простодушно сообщают, что детки у них ночевали, питались, учились.
В конце, когда Марианна решила, что камера уже выключена, она вдруг сбросила маску. Только что лицо её сияло улыбкой. И вдруг оно резко искажается. Грязно выругавшись в адрес мужа, женщина говорит, что намерена увезти детей из России.
Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"
