ПоделитьсяЧто лучше — сохранять памятники или наполнять их новой жизнью? Противоречит ли приспособление для современного использования идеям сохранения культурного наследия или наоборот — только «работающие» объекты наследия могут сохраниться? О возможном будущем Павловского парка, о противоречиях реконструкции Летнего сада, об уместности требований Венецианской хартии рассуждал президент Государственного музея-заповедника "Петергоф" Вадим Знаменов.
- Вадим Валентинович, сейчас в Петербурге проходит сессия Комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО. Какое у Вас впечатление от этого события?
- Вы знаете, у меня сложное отношение к этой организации — не к тем, кто сейчас у нас заседает, а к большому ЮНЕСКО. Решать такие сложные вопросы, как проблемы сохранения культурного наследия, большинством голосов – неправильно. Ведь все равно решение выносится с помощью голосования, то есть, принимают его те, кого больше. А большинство в ЮНЕСКО — это представители развивающихся стран, а у них совсем другие проблемы, другие музеи, наши сложности им просто непонятны.
Кроме того, устарели их документы, их хартии, та же Венецианская. Документы есть, они устанавливают какие-то идеальные, абсолютно невыполнимые вещи — консервировать руины, ничего не менять. Ну и что будет, если строго следовать этим требованиям? Не будет ни эстетики — будут красоваться развалины, а в конце концов мы потеряем и сам памятник. Поэтому — Хартия есть, но наряду с ней сейчас полностью восстанавливается заново Потсдамский дворец в Германии, да и вообще много чего делается... А Хартия есть, действует...
- Строго говоря, Петергоф — тоже новодел, поскольку был восстановлен после войны. По идее, нужно было оставить руины...
- Знаете, сколько улюлюкали, когда мы восстанавливали Петергоф из руин, сколько улюлюкали! Нам говорили, что это будет новодел, и мы уже сами начинали верить в это... Но ведь в Германии строили новые города после войны, исторический центр Варшавы полностью воссоздан заново, во Франции тоже целые города были восстановлены – сегодня уже никто против этого не протестует. В Версале восстанавливаются целые композиции... Так же произошло и с Петергофом.
Дмитрий Сергеевич Лихачев долго возражал против нашей работы, потом понемногу начал менять мнение, даже помогал нам, а, когда работы завершились, сказал, что все сделано правильно. Так что...
Другое дело, что прежде чем приступать к восстановлению , я в архиве провел не несколько дней и даже не несколько месяцев, а несколько лет.
- Всегда ли оправданно такое воссоздание? Ведь только что завершились работы по реконструкции Летнего сада, и сами видите, сколько вокруг этого споров.
- Я скажу страшную вещь — я принадлежу к тем людям, которым новый Летний сад нравится. Я считаю, что то, что сделано, имеет право на существование. Но я могу понять и их противников — я тоже довольно давно живу на свете, и у меня тоже сложился определенный образ Летнего сада: с оплывшими газонами, плохо убранного — его почему-то всегда плохо убирали, давно переставшего быть регулярным парком, с постоянным рассказом экскурсовода — если кто-то ходил по нему с экскурсией — о том, что когда-то здесь был фонтан такой-то, и из него били струи воды... И когда вместо привычного запустенья они видят то, что есть сейчас, это раздражает.
В Летнем саду интересно – то, что сделано, можно было и нужно было сделать. Раньше, в советское время, это был типичный городской сад, а теперь вы видите усадьбу, самую настоящую усадьбу, где есть все, что нужно для жизни. Ведь как по Корбюзье, дом — это машина для жилья, так и усадьба — машина для жизни. Я уж не говорю о туалетах, они всегда необходимы, но здесь появились и оранжерея, птичник, и хозяйственные постройки, все, что было необходимо в усадьбе. То, что мы видим в Летнем саду — это возвращение к исторической усадебной системе, и это хорошо.
Да и город уже «проголосовал ногами» - по аллеям ходят буквально толпы людей. Понимаете, музеи с парковой территорией должны иметь какие-то аттракционы в том смысле, в каком это слово употребляется в английском языке - attraction, привлекательность. И сегодня таких аттракционов там полно. А что касается споров — сад года через два-три запылится, обветшает, и это нормально, да и не так будет резать глаз новизна. И, более того, через несколько лет появятся люди, которые будут говорить, что хорошо, что так сделали — как это уже произошло с Петергофом.
- Недавно состоялось выездное заседание Совета по культурному наследию в Павловске, это ведь , наверное, один из самых проблемных наших парков. Какие у Вас впечатления от его осмотра?
- Содержать Павловский парк — задача сложная. У него территория самая большая в Европе – более 500 га. Сравните: Екатерининский парк в Царском Селе и Нижний парк Петергофа занимают по 102 га., Сергиевка – около 140 га. Кроме того, за таким парком вообще тяжело ухаживать, он пейзажный. Регулярный содержать в порядке намного проще.
А претензий к парку у меня нет. У меня есть вопросы по поводу содержания павильонов, с моей точки зрения, многие из них не работают. А ведь они были построены не просто так — в них есть определенная система. И использоваться могут гораздо более интересно, чем сейчас. В Петергофе ведь нет ни одного просто так стоящего павильона, работают все. Сейчас я готовлю концепцию использования павильонов Павловского парка, они должны жить и привлекать людей.
- И как можно было бы их использовать?
- Сейчас более или менее используется Розовый павильон – в нем бывают встречи, приемы. Его строили для Александра Первого, вот императора давно уже нет, а торжественный павильон есть и работает. Должны использоваться и остальные. Холодная баня, Храм Дружбы – если они будут жить, то они не будут подвергаться нашествию варваров.
Ведь не зря раньше у каждого павильона было свое назначение. Наши предки были варвары не хуже, чем мы сегодня. Это просто нам из нашего далека теперь кажется, что все было прекрасно. Они точно так же били скульптуры, воровали металл — почитайте хотя бы Чехова. Народ был лишен права на владение чем-то, и это сказывалось, и в итоге в 1917 году сказалось окончательно.
Поэтому надо, чтобы павильоны работали, чтоб никому не приходило в голову их громить. Причем там не надо выдумывать ничего – в Павловске есть уже все.
- В Павловском парке есть Молочная ферма. Ее как можно использовать? Как ферму?
- В России все сделано для того, чтобы ничего не делать. Если Вы заведете корову на Молочную ферму в Павловске, то Вам потом придется сделать много всего интересного: получить справку от санэпидстанции, доказать, что ферма находится на значительном расстоянии от детских учреждений, организовать вывоз навоза, решить проблемы стойлового содержания...
А ведь раньше эта ферма была — там стояли коровы, она работала. Это было всегда – в Александрии в Петергофе стоял бык по имени Том, все коровы там имели имена, у них были повязаны бантики на шее... И гуляющие могли, проходясь по парку, зайти на ферму и выпить стакан молока. Вы когда последний раз пили парное молоко? А тут оно было, и ферма была ухоженной, красивой... А ведь, при всех успехах, то, что у нас творится в сельском хозяйстве – это организация концлагеря для животных. И так во всем — вспомните хотя бы туалеты общественные, сейчас, после того, как их сделали платными, они хоть чуть-чуть подтянулись.
Все можно сделать, было бы желание. В Англии у принца Чарльза две фермы прекрасно ухоженных коров, вылизанных до невозможности. И молоко с королевской фермы – это аттракцион номер один. Это красиво. И это вполне можно выполнить и у нас.
- Но памятники находятся не в лучшем состоянии. Разве активное использование им не повредит?
- Ну, вот стоит в Павловском парке Колоннада Аполлона, полуразрушенная, она рухнула еще в 19 веке. И можно ее в прежнем виде восстановить. Но там должна была течь вода, поэтому надо предусматривать насосную систему, систему водоотвода, вода будет течь и разрушать колоннаду... Это нормально, все эти строения — используемый ресурс, его периодически надо восстанавливать, это естественный процесс. А можно пойти более простым путем — законсервировать ее полуразрушенной, будут стоять в парке развалины, их будут посещать вандалы, в конце концов, остатки колоннады просто рухнут. Что лучше?
- Понятно, что восстановление Павловского парка — это огромный объем работ. Как Вы считаете, оно вообще возможно? Или все останется «как всегда»?
- Не знаю. У меня большие надежды на Веру (Вера Анатольевна Дементьева, директор ГМЗ «Павловск». - Прим. ред.)... Человек пришел новый, и если ее в объятиях не задушат, наверное, сумеет что-то сделать... Хорошо, что ее не пугают многие новые вещи. Обычно, когда что-то предлагаешь, сразу же начинают отказываться – ой, культура, ой, искусство. И в результате - гробят и культуру, и искусство. Есть у нас такая национальная традиция.
- Ну, вот по поводу нового директора уже есть замечания. Например, выездное совещание Совета по культурному наследию раскритиковали некоторые защитники этого наследия — Совет обвиняют в том, что эксперты ездили по историческим тропинкам на автомобиле.
- Ездили. А как быть иначе? Парк очень большой. Пешком его не обойдешь, до многих точек просто не доедешь. А я, например, вообще хожу с палкой, мне было бы не пройти даже часть маршрута. И что мне делать?
Маршрут комиссии был согласован и проложен главным хранителем парка, члены Совета от него не отклонялись. И я не вижу причин для трагедии - в каждом парке Европы существует система дорог, по которым можно проехать. Они необходимы – если случится пожар, например, если понадобится быстро эвакуировать людей. Кроме того, нужно обслуживать экспозиции. Посетителям разрешают передвигаться на велосипедах. Правда, в Версале это уже непонятный характер – там начинают на мотоциклах ездить, а это, наверное, все-таки уже слишком.
Все исторические парки с самого начала создавались для карет, до места какого-то действия или до павильонов добирались на лошадках. В Петергофе вы могли получить разрешение приехать на праздник в собственной карете и наблюдать за торжеством из окошка. Причем это был вопрос только денег — такую роскошь мог позволить себе человек с кошельком, независимо от его положения. В конце 19 века предлагали ездить по аллеям парка на велосипедах.
Что касается Павловска, то до революции по нему не просто ездили, по нему проложена железная дорога была, вокзал был. Я думаю, что причина критики в том, что в парке сменилось руководство, есть те, кому это не нравится. В таких случаях всегда вспыхивают страсти, потом утихают, потом снова вспыхивают и так далее.
Поделиться