Поделиться12 июля на стол министра культуры Владимира Мединского ляжет письмо. Коллекционер Андрей Васильев просит его провести проверку запасников Русского музея. Антиквар утверждает: в фонды одного из главных картинных хранилищ страны проходили посторонние лица и даже, возможно, изготавливали там подделки. В музее обвинения отрицают. Между тем, правоохранительные органы уже год перекидывают материалы и не решаются возбудить уголовное дело по факту продажи Васильеву поддельной картины Бориса Григорьева. Посредником сделки выступила европейской известности искусствовед Елена Баснер.
История коллекционера Андрея Васильева началась в 2009 году, когда он купил у своего знакомого Леонида Шумакова картину Бориса Григорьева «В ресторане» 1913 года. Экспертизу петербуржец проводить не стал: как он отметил тогда, это не принято делать при таком провенансе: «Знаете, здесь гораздо важнее чисто субъективный эстетический момент: нравится тебе работа или нет. Важно происхождение картины, которое, действительно, казалось безупречным».
И покупатель, и продавец результатами сделки ценой в 7,5 миллионов рублей были довольны. Однако в апреле 2011 года в Русском музее (ГРМ) открылась выставка работ Бориса Григорьева, в каталоге которой была заявлена картина «Парижское кафе», один в один - как у Васильева.
И с музейным полотном, и с подделкой, которая, как подтвердилось позже в результате экспертизы, досталась коллекционеру, было связано имя Елены Баснер, бывшего искусствоведа Русского музея. Дочка известного советского композитора (автора песни «С чего начинается Родина»), она прославилась в 2007 году, когда придумала новый способ выявления подделок. В 1980-х Баснер занималась каталогизацией картины Григорьева, поступившей в учреждение из коллекции профессора баллистики Бориса Окунева. А в 2009-м, как удалось выяснить Васильеву, именно она передала Шумакову полотно, якобы происходящее из «хорошего петербургского дома».
«Лену я знаю давно. В 1990-х мы приятельствовали. Потом из-за одного не очень хорошего эпизода пришлось прервать отношения, – признается Васильев. – Поэтому сначала я попытался решить вопрос полюбовно. Однако возвращать мне деньги Шумаков и Баснер отказались. Не смогла Лена сразу назвать и имя человека, от которого получила картину».
Позже коллекционер узнал, что григорьевское полотно Баснер якобы получила от гражданина Эстонии Михаила Аронсона. «Я не пожалел времени и отправился в Таллин. Выяснилось, что Аронсон – неоднократно судимый уголовник, никогда не живший в Ленинграде, – уточняет Андрей Васильев. – Можно было подумать, что в истории с картиной он, скорее, играет роль подставного лица. Знаете, как в советские времена найденную на обыске книгу Солженицына списывали на покойников или уехавших? Теперь для этой цели годятся и иностранцы».
15 июня 2011 года Васильев обратился с заявлением о совершении в отношении него мошенничества в особо крупном размере бывшей сотрудницей Русского музея в так называемый «антикварный» отдел оперативно-разыскной части № 3 ГУ МВД России по Петербургу и Ленобласти. С этого момента – тем более удивительного, что конфликты в среде коллекционеров редко получают публичную огласку.
Бюрократическое продолжение
«Я бы ни за что не пошел в полицию, если бы не имя Русского музея, появившееся в связи с фальшивкой, – вспоминает Андрей Васильев. – Ведь, чтобы получить высококлассную подделку, всегда нужно три компонента: искусствовед, опытный реставратор и оригинал полотна». Учитывая, что подлинник григорьевского «В ресторане» находился в ГРМ с 1984 года, а до этого картина воспроизводилась только один раз, и то в недостаточно хорошем качестве, можно было предположить, что копию изготовили в запасниках одного из главных культурных учреждений страны. Или где-то поблизости.
Некоторое время заявление провело в «антикварном» отделе, где работа, и правда, велась довольно быстро. Его сотрудники и всех участников сделки опросили, и круг подозреваемых определили. Но затем материалы были спущены в следственное управление УМВД по Петроградскому району. Здесь должны были решить, нужно ли возбуждать уголовное дело. Однако стражи порядка неожиданно засомневались и проявили максимум нерешительности.
«Я все лето сидел в городе. Думал, сейчас будут вызывать, опрашивать. Но заявление несколько месяцев лежало почти без движения. Следователь Голышев в начале октября сказал мне: “Вы не волнуйтесь, езжайте в отпуск”. А на следующий день постановил отказать в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием события преступления», – 57-летний Васильев озадаченно протирает в руках очки в круглой оправе.
Постановление об отказе районные следователи подписывали еще дважды. Оно отменялось то руководством следственного управления, то прокуратурой. «Зимой 2011 года я даже получил и отказ в возбуждении уголовного дела, и информационное письмо об его отмене в одном конверте! – смеется Васильев. – Появилось ощущение, что я попал в замкнутый круг, и полиция может продолжать этот процесс бесконечно».
В марте 2012-го коллекционер пошел искать правду в Петроградский районный суд, куда подал жалобу на бездействие следователя Тимофея Нилова, которому к тому времени были переданы материалы. Однако даже Фемиде достучаться до районных стражей порядка удалось не сразу. Несколько заседаний окончились безрезультатно: данные доследственной проверки в суд предоставлены не были – «в связи с неизвестностью места их нахождения». Только после того, как судья пожаловалась начальнику ГУ МВД России по Петербургу и Ленобласти, что такое поведение «свидетельствует о неуважении к суду», документы все-таки нашлись. Бездействие следователя было признано незаконным. Его обязали устранить допущенные нарушения.
С тех пор прошло больше месяца. Уголовное дело так и не возбуждено. Это, кстати, беспокоит не только коллекционера, но и «антикварный» отдел ГУ МВД. Его руководитель Владислав Кириллов рассказал «Фонтанке», что неоднократно обращал внимание руководства следствия и прокуратуры Петроградского района на недопустимость волокиты с возбуждением уголовного дела по заявлению Васильева и принятия незаконного решения об отказе в возбуждении. В начале июля на совещании в присутствии руководства полиции и прокуратуры города вопрос был в очередной раз поднят начальником отдела по борьбе с хищениями антикварных ценностей. После этого горпрокуратура затребовала возбудить уголовное дело, а также забрала материалы себе для проверки.
Министр разберется
Не так давно коллекционер, отчаявшись отстоять свою точку зрения в Петербурге, направил обращение к министру культуры Владимиру Мединскому. 12 июля оно должно лечь на стол к высокопоставленному чиновнику. Там Васильев прямо заявил, что «имеет все основания полагать, что ГРМ оказывает давление на следствие». И попросил провести проверку условий хранения предметов искусства в учреждении с точки зрения доступа к запасникам посторонних лиц. Тщательному изучению, по мнению Васильева, должна подвергнуться и вся коллекция, переданная в ГРМ по завещанию профессора Бориса Окунева. А также находящийся в запасниках подлинник картины Григорьева «В ресторане».
Точка зрения Русского музея была озвучена во время слушаний по гражданскому иску, поданному коллекционером к Леониду Шумакову, о котором писала «Фонтанка». Тогда представители ГРМ утверждали: купленная фальшивка, действительно, сделана с григорьевского полотна. Но не с того, что хранится в запасниках в Петербурге. А с некоей копии, написанной самим художником в 1910-е годы: ее местонахождение неизвестно. «Любопытно, что Борис Григорьев не имел привычки делать реплики собственных работ. Единственная пара создана для картины «Старый Париж» 1913 года, но в реплике и оригинале есть существенные различия, – комментирует Васильев. – Кроме того, в моем распоряжении оказался принадлежавший художнику номер издания Бурцева “Мой журнал для немногих” за 1914 год, где была опубликована картина “В ресторане”. Там есть пометки Григорьева об опечатках и ошибках, но никаких сведений о вариантах и “двойниках” нет!».
Иск Васильев проиграл. 28 мая 2012 года Выборгский районный суд отказал ему в удовлетворении требований о признании сделки по покупке недействительной и взыскании заплаченной за картину суммы. Коллекционер пропустил срок исковой давности, истекший в июне 2011 года. Кроме того, он не смог «однозначно установить тождество полученной им 10.07.2009 года от ответчика Шумакова картины и картины, переданной им в марте 2011 года для проведения экспертизы». Васильев отмечает, что до 1 августа подаст апелляцию в Санкт-Петербургский городской суд.
В ответ на официальный запрос «Фонтанки» замдиректора ГРМ Евгения Петрова написала: предположения о том, что подделка могла быть изготовлена в музее, не имеют под собой никаких оснований. «В Русском музее существуют достаточно строгие правила обращения с оригиналами. Все они находятся на ответственном хранении определенных людей. Передвижение произведений из одного фонда в другой фиксируется актами», - отметила она. Кроме того, Петрова напомнила, что произведение Григорьева поступило в музей в конце 1980-х из коллекции Окунева. Что с ним происходило до этого времени, «в настоящий момент неведомо», отмечает заместитель директора.
«Я сам в детстве бывал в доме Окуневых с дедом. Окуневы ничего не продавали, а уж представить себе изготовление там фальшивок и помыслить невозможно», - парирует Васильев.
Продолжение следует
Елена Баснер от комментариев «Фонтанке» отказалась, хотя ранее высказывала нашему изданию свою точку зрения на события. «По поводу этой истории, высосанной из пальца и не имеющей ко мне никакого отношения, ничего говорить не буду. Обратитесь к моему адвокату», - отметила она. Между тем, имя Баснер и бренд Русского музея оказались задействованы в еще одной двусмысленной ситуации.
Не так давно московский коллекционер Виктор Шпенглер заявил, что купил за 120 тысяч долларов картину армянского художника Мартироса Сарьяна «Вид на гору Арарат». К работе прилагалась официальная экспертиза за подписью замдиректора ГРМ Евгении Петровой и экспертиза Елены Баснер, подтверждающая авторство Сарьяна. Позже сотрудники научно-реставрационного центра имени академика Грабаря и научно-исследовательской экспертизы имени Третьякова установили, что полотно поддельное. «Эксперты ГРМ заключают, что “передний план картины только намечен... В этой части имеются авторские переделки”. Смею заметить, эти так называемые переделки приходятся как раз на то место, где находится подпись», - написала Шпенглеру внучка художника и директор музея его имени Рузан Сарьян.
«Баснер помогла выставить работу на аукцион Bukowskis, где Елена сейчас работает, за 50 – 70 тысяч долларов, но пейзаж никто не купил. Позже полотно забрали на реализацию в Петербург, но и тут покупатель не нашелся», - рассказал Виктор Шпенглер «Фонтанке».
По заявлению Шпенглера московская полиция возбудила уголовное дело, однако оно было закрыто. Андрей Васильев верит, что его история закончится по-другому. «Говорят, что через три года люди, занимающиеся тяжбами, сходят с ума. У меня в запасе еще больше года», - не теряет надежды коллекционер.
P. S.: Что касается идеального порядка, то нередко встречаются ситуации, когда в крупных системах он невозможен. Так, многие помнят: в 1997 году были осуждены знаменитый контрабандист Моисей Поташинский и сотрудница Русского музея Татьяна Король. Они подменили несколько хранящихся в этом учреждении картин Павла Филонова на копии, чтобы продать подлинники. Крупные кражи произошли также в 1978-1981 годах, когда семь рисунков Филонова из фондов ГРМ попали за границу. Они обнаружились в 1983 году в Центре имени Жоржа Помпиду, и лишь в 2000 вернулись в Россию.
