ПоделитьсяИдея отказаться от застройки территории бывшего ГИПХа и разбить на его месте парк внезапно овладела умами многих градозащитников. В поддержку создания центрального парка собираются подписи, пишутся обращения к губернатору Петербурга с призывом расторгнуть контракт с инвестором проекта «Набережная Европы». Архитекторы в ответ на инициативу общественников предложили активистам «заняться делом» и даже перечислили возможные точки приложения сил.
Страшнее ГИПХа все равно не выйдет
«Облик наших набережных — это прежде всего фасады зданий, - объяснил архитектор Михаил Мамошин. - Именно так выглядят и Английская набережная, и Дворцовая, и Кутузова. Именно они формируют большинство петербургских панорам. Поэтому все будет зависеть от того, справятся ли авторы с фасадными решениями: если им это удастся, то никакого ущерба город не понесет».
Привлекает градостроительное сообщество и перспектива собрать в одном квартале коллекцию работ европейских архитекторов. Михаил Кондиайн, архитектор бюро «Земцов, Кондиайн и партнеры», назвал эту идею «вполне адекватной». «Есть мировые примеры, когда такой подход давал хороший результат, - заметил он. - Ну, а как это получится у нас, можно будет судить только после того, как построят».
Того, что построенный квартал может обернуться утратой аутентичности исторического облика Петербурга, Кондиайн не опасается.
«С точки зрения возможного удара по культурному наследию есть более страшная опасность: если в центре города ничего не делать, то он рано или поздно умрет, - рассуждает архитектор. - Город требует освежения, обновления. В каких-то случаях достаточно покрасить фасад, а в каких-то — необходимо застроить участок, если на нем возникла вопиющая ситуация».
Примут ли петербуржцы новый квартал, по мнению Кондиайна, вопрос очень сложный. «Если судить строго с градостроительной точки зрения, то все высотные параметры, все параметры самых общих петербургских традиций полностью выдержаны. А что касается восприятия, то это очень индивидуально. Есть люди, которые принимают в центре Петербурга только фасады, выдержанные в той стилистике, которая сложилась. А есть те, которые воспринимают и современные дома, при условии, что они качественно спроектированы и качественно построены. Самый яркий пример — вызывающий множество споров стеклянный дом на Казанской, за Казанским собором: есть те, кто им восхищается, есть те, кто его на дух не переносит. Здесь вкусовые приоритеты настолько разные, что невозможно прийти к единому мнению», - пояснил он.
«Это хорошо, что привлекаются западные архитекторы, - считает Святослав Гайкович, руководитель архитектурной мастерской «Студия-17». - У нас этот процесс вообще идет очень тяжело по разным причинам. В первую очередь — из-за недостойного поведения публики: существует отлаженный момент прохождения проектов, который худо-бедно работает. Потом, как чертики из табакерки, появляются какие-то люди и заявляют, что так нельзя, так не годится, надо переделать. Заканчивается все это обычно довольно печально, пример тому — изгнание из города Перро, наш позор на весь мир».
Андрей Шаров, представляющий мастерскую «Рейнберг&Шаров», находит, что идея воспроизвести типологическую квартальную структуру города в новом прочтении «очень хороша». «В Петербурге так сложилось исторически — каждый квартал состоял из различающихся между собой домов. Это стилистическое разнообразие и придает живость, несмотря на действующие очень жесткие ограничения по высоте по планировке, - утверждает он. - . А то, что здесь собраны исключительно европейские архитекторы — а почему бы и нет?»
Не идеально, но хорошо
Правда, замечания к проекту застройки у архитекторов есть. По мнению Михаила Мамошина, высотные параметры все-таки были определены не совсем удачно. Правда, единого мнения, как можно было бы их изменить, не существует. «Мне кажется, что если бы высота была поменьше, было бы лучше. - полагает он. - Но условия установленного высотного регламента полностью выполнены, так что претензий ни к авторам, ни к инвестору быть не может».
«Там очень мягкое высотное решение, - удивился в ответ Святослав Гайкович. – Высота плавно увеличивается ко второму ряду».
Высказываются и предположения о том, что можно было бы уменьшить плотность застройки, увеличить доли общественных пространств и озелененных территорий. Но эти предложения звучат, главным образом, как рассуждения об идеале, мало совместимом с реальностью.
«Хорошо бы, конечно, - прокомментировал Андрей Шаров. — Но надо учитывать, что архитектура не возникает сама по себе, любой проект – всегда серьезный компромисс между всеми составляющими. Для этого места никто не представил какого-либо решения, которое было бы лучше по восприятию и одновременно обеспечивало экономические составляющие», - замечает он.
Поезд в город-сад уже ушел
Идея парка на месте ГИПХа, некоторое время назад взбудоражившая общественность, грандиозна и притягательна. И петербургские архитекторы, для которых мнение ее авторов, градостроителя Николая Баранова и академика Дмитрия Лихачева, считается неоспоримым, говорят о ней, не скрывая восхищения. Но – дружно соглашаются с тем, что «поезд уже ушел».
«Об этом надо было говорить 6 лет назад», - коротко высказал свое мнение Михаил Кондиайн.
«Парк — прекрасная идея, - заявил Михаил Мамошин. - Но она не была принята ни в пятидесятые годы, когда решили строить ГИПХ, ни позже — когда решили вынести институт за пределы города. Но если вернуться к этому проекту сейчас, то придется еще разобрать построенный рядом с бывшим ГИПХом бизнес-центр, расчистить площадку вокруг «Юбилейного» от всего, что там понастроено, - подчеркивает он. - Кроме того, по проекту Баранова парк должен был образовывать единое кольцо - предлагалось снести целый квартал — здания на улице Добролюбова сохранялись, но все постройки в сторону Невы подлежали сносу. Парк шел от Кронверкского, вдоль Невы, дальше к стадиону Ленина — у которого, кстати, по проекту должна была быть башня, а дальше переходил на Петровскую косу с выходом на Острова».
«Это – прекрасная, грандиозная идея, - заключает архитектор. - Но ее реализация не упирается только в отказ от проекта «Набережная Европы» - придется решать очень много других задач».
«Это была очень красивая идея, - соглашается Владимир Аврутин, замгенерального директора Института территориального развития. - Но потом она была потеряна целым рядом появившейся застройки. И если даже сейчас отказаться от застройки территории бывшего ГИПХа, то все равно единого зеленого кольца не получится – будут только отдельные разрозненные кусочки». А разговоры о том, что хорошо бы вернуться к этому замыслу, вызывают у эксперта недоумение: "Тема могла обсуждаться до начала проекта. А если город уже принял решение, что там будет урбанизированная застройка, то возвращаться к началу – неправильно. Власть не должна так себя вести».
Святослав Гайкович обращает внимание на технические сложности. «Проектирование парка - задача намного более сложная, чем проектирование домов, - рассуждает он. - А его создание - процесс очень длительный. Наши парки после войны восстанавливали несколько десятков лет. Пока зеленая зона не станет полноценной, на ее месте будет газон и отдельные деревца – даже в том случае, если пойдут на расходы и высадят многолетние растения. Я люблю в парке гулять, но мне просто смешно смотреть на людей, которые со своими идеями ходят и где ни попадя их высказывают», - добавил архитектор.
Андрей Шаров вообще не высказал никаких симпатий к этому проекту Николая Баранова. «Парков в этой части города как раз достаточно, - считает он. – Если мы считаем Петербург европейским городом, то почему не учитываем, что в центре абсолютно всех старых городов Европы – плотная застройка и практически нет зелени? Конечно, хорошо бы сделать бульвары, как в Париже, но тогда надо и застройку снести всю – как это было сделано в Париже, где уничтожили весь средневековый город. Вот тогда и будет зелень, а так – о чем говорить?»
Почему мы все время спорим?
Вносить какие-либо изменения в существующий проект или вообще обсуждать возможность отказа от застройки архитекторы считают неприличным. «Такое впечатление, что со всеми застройщиками ведется какая-то странная игра. Мне не нравится ситуация, когда власть сначала принимает одно решение, а потом вдруг от него отказывается, - заявил Аврутин.- По высоте был установлен жесткий регламент, застройщик его выдержал. То же самое и с плотностью – да, с моей точки зрения, соотношение зелени и застроенных территорий можно было бы изменить, но такие параметры выдали инвестору. Застройщик честно выполнил все требования, а мы вдруг решаем, что нам не нравится».
«Надо все-таки быть приличными людьми, - соглашается с Аврутиным Михаил Кондиайн. - Принятые решения, а они приняты не одним человеком, надо выполнять, надо отвечать за свои обещания. А все рассуждения «лучше бы» - это субъективная позиция. Всегда кому-то хочется, чтобы было позеленее или чтоб было порозовее. Недаром есть закон, недаром были выставлены градостроительные задания, которые и были полностью выполнены. Для этого места установлены определенные правила игры, и они соблюдаются».
«Слушайте, а почему мы все время спорим, вместо того чтобы договориться и сделать? – недоумевает Шаров. - Почему все нападают друг на друга, тратят кучу сил и слов, а не делают дело?» В ситуации с «Набережной Европы», по его мнению, споры просто неуместны – решение по проекту было принято разумное, обсуждали его не кулуарно, а открыто – причем на всех стадиях подготовки проекта, и всю критику «по существу» инвестор воспринял и учел.
«Был конкурс, по всем правилам, - поддерживает коллег Святослав Гайкович. – Позднее организовали проектный процесс, очень плодотворный, с привлечением различных архитекторов. Работы обсуждали на всех этапах, никаких возражений не было. Но как только инвестор вложил средства, понес определенные затраты, сразу появились «друзья природы» — вышли защитники с лозунгом «Лучше парк, чем дома».
«Абстрактно это правильно – парк всегда лучше, чем дома, - замечает Гайкович. – Но неустойчивая психика среднего гражданина Петербурга приводит к тому, что граждане начинают выступать когда ни попадя. Все решения приняты два и три года назад, все процедуры пройдены. Проект создавался очень культурно – не было никакого давления на общественность, пройдены процедуры по согласованию, и тут вдруг начинается шум. Но должна быть какая-то дисциплина городского сообщества!»
По мнению Гайковича, выступать сейчас против «Набережной Европы» означает девальвировать критический потенциал градозащитного движения. «Если кто-то что проспал в своей жизни, то пусть займется чем-нибудь другим, - заявляет архитектор. – Люди, у которых есть энергия, могли бы не разбрасываться по мелочам, а приложить свои силы к чему-то значимому. Есть «Измайловская перспектива», на которой задуманы высотки, только недавно прошел градсовет – на нем обсуждали концепцию Театра Пугачевой, где явно завышены параметры. Почему не выступить против этих проектов – они еще на ранней стадии и все еще можно изменить?»
Справедливости ради, надо отметить, что еще в 2008 году, когда стало известно о планах переноса ГИПХа, специалисты НИПИГрада подготовили своей проект центрального парка и предложили администрации Петербурга не застраивать территорию института, а вернуться к идее Николая Баранова. Однако их предложение не услышали. Попытки привлечь к протестам против «Набережной Европы» градозащитную общественность тоже успеха не имели – активисты усиленно боролись с «Охта-центром», и, кроме нескольких человек из НИПИГрада и двух-трех журналистов, никто против этого проекта не возражал.
Протесты против застройки ГИПХа начались после того, как в СМИ таинственным образом попало письмо (http://www.fontanka.ru/2012/05/21/093/) пресс-службы МВД РФ экс-главы КЭРППиТа Евгения Елина к губернатору Георгию Полтавченко. В своем обращении чиновник вспоминал о проекте парка 1947 года и предлагал пересмотреть решение о создании квартала «Набережная Европы». На этот раз идею общественники поддержали, и уже через четыре дня градозащитники начали сбор подписей против начинающегося строительства. Борьба за создание центрального парка на месте ГИПХа продолжается уже три месяца.
Елена Алексеева, "Фонтанка.ру"
