ПоделитьсяВ Смольном произошла, пожалуй, самая необычная встреча за всю историю приема здесь официальных делегаций. 11 сентября здесь побывали представители североамериканского индейского племени кашайя и прослушали лекцию про Фенимора Купера и Ленина, а также услышали классическую русскую фразу «напишите бумагу на мое имя». Надеясь увидеть вигвамы, перья и томогавки, на рандеву отправился и корреспондент «Фонтанки».
Анонс «В Смольном пройдет встреча чиновников с индейцами кашайя» звучал как название классического вестерна. Воображение корреспондента «Фонтанки» рисовало сюжеты в стиле фильмов Серджио Леоне. В этих фантазиях глава комитета по внешним связям Александр Прохоренко и его помощники обязательно должны были придти в ковбойской шляпе и сапогах со шпорами, а индейцы – в набедренных повязках и пышных головных уборах из перьев и колчанами для стрел за спинами.
Однако все оказалось прозаичнее: Александр Прохоренко и представители племени кашайя были в обычных деловых костюмах. Правда, у каждого индейца на шее висел большой амулет с нанизанными на веревку кусочками ракушек. Как рассказала корреспонденту «Фонтанки» индианка Мартин Морган, люди ее племени верят, что эти обереги защищают их от всех напастей. Кроме того, за ушами у некоторых индейцев были нанесены татуировки в виде абстрактных орнаментов, похожих на те рисунки, которые когда-то коренные жители Америки рисовали на лицах.
Визит кашайя в Петербург был приурочен к 200-летию основания Форта-Росс – небольшого городка на тихоокеанском побережье Калифорнии. В XIX веке в нем жили русские колонисты – до того момента, как император Александр II принял решение продать все российские владения американскому правительству. Индейцы кашайя были соседями наших поселенцев, причем, как принято считать, конфликтов между двумя народами не возникало.
В Петербург кашайя приехали в первую очередь для того, чтобы посетить Кунсткамеру и посмотреть коллекцию российского этнографа Ильи Вознесенского, который бывал в середине XIX века Форт-Россе и изучал быт местных индейцев. А после посещения музея их повезли в Смольный. И цель этого визита, скорее всего, так и осталась для них загадкой, разгадать которую под силу только опытным шаманам.
Загадкой этот визит, судя по всему, был и для Александра Прохоренко. Чтобы найти хоть какую-то почву для встречи, он заявил, что петербуржцы очень хорошо знакомы с культурой североамериканских индейцев. Во-первых, сообщил он, мы все бывали в Кунсткамере, где им посвящено несколько залов, а во-вторых – все читали в детстве произведения Фенимора Купера.
Эти слова индейцы встретили без каких-либо эмоций. Александр Прохоренко несколько растерялся и добавил: «Возможно, в США Купер не так популярен, но у нас – очень». Ни улыбок, ни кивков так и не последовало. Как выяснилось впоследствии, кашайя, слушая больших начальников, вообще предпочитают сохранять холодное выражение лица. Видимо, история научила их, что с бледнолицыми нужно быть осторожнее, так как те с одинаковой улыбкой могут предложить тебе и искреннюю помощь, и отправить в резервацию.
«Петербург – это второй по величине город России, морской порт и промышленный центр. В нашем городе расположено более 100 тысяч предприятий различного уровня, десятки вузов», – рассказывал между тем Александр Прохоренко на неплохом английском, как будто бы сдавая школьный экзамен на тему «Saint-Petersburg is my native city». А затем, будто встреча действительно происходила в школе, добавил: «Если у вас есть вопросы, то, пожалуйста, спрашивайте».
Вопрос был у индианки Мартин Морган – невысокой женщине лет сорока с обязательным ожерельем из обломков раковин на шее. «Когда вы продали свою территорию США, то вместе с русским поселенцами из Форта-Росс уехали и некоторые наши соплеменники. Скорее всего, они похоронены где-то в России. Не могли бы вы помочь нам найти их могилы?» – спросила она.
«Вы знаете, я не специалист в истории Форта-Росс, здесь нужно проводить специальное исследование. Напишите мне, пожалуйста, бумагу с вашей просьбой», – по-чиновничьи попросил он.
Корреспондент «Фонтанки» сразу представил себе, как индианка пишет из калифорнийской глуши заявление на имя главы комитета по внешним связям, а потом звонит его секретарю и просит уточнить входящий номер. Тем более, что русский членам этого племени немного знаком: после общения с нашими колонистам в языке кашайя остались около 30 слов, например «молоко» и «кошка». А теперь, возможно, появится и фраза «напишите бумагу на мое имя».
Когда встреча наконец закончилась, и индейцы собрались идти к своим железным коням, то перед ним вдруг появилась экскурсовод смольнинского музея. На классическом советском английском, произнося the как «зе», она заявила, что сейчас проведет экскурсию по Смольному. Вид у нее был решительный и как бы говорил: «Я водила по этому зданию делегации из братских стран, но для индейцев – никогда. И поэтому я вас, голубчики, никуда не отпущу». Кашайя, которые привыкли лишний раз не спорить с бледнолицыми, не спорили.
Экскурсовод повела их в коридор к картине, на которой было изображен эпизод Октябрьской революции – рабочие массы с флагами у ступенек Смольного. «Вот Ленин, вот Сталин, – показывала женщина. – А здесь художник хотел изобразить Троцкого. Однако уже был конце 1920-х, и он, испугавшись, что его убьют, изобразил просто тень».
Индейцы слушали ее также без эмоций. Возможно, когда-то в их истории тоже происходили подобные события, но сейчас они живут в мире и согласии: в Петербург в составе делегации прибыло сразу два вождя – действующий и бывший, то есть практически тандем. И даже сквозь внешние маски безразличия на лицах гостей из Калифорнии читалось: «Ради всех богов, отпустите нас из этой резервации, пожалуйста».
Андрей Захаров,
«Фонтанка.ру»
Поделиться