Это – хуже, чем история с Pussy Riot или растраты средств на пресловутый саммит АТЭС. Для страны это – диагноз. В сущности, фатальный. Только о нем мало кто знает.
В представлении обывателя Всемирный экономический форум (ВЭФ) – место, где разного рода ВИПы собираются и развлекаются на фоне январских пейзажей горной Швейцарии. Не без этого, конечно. Однако ВЭФ еще и работа экспертных групп, которые регулярно составляют «Доклад о глобальной конкурентоспособности». И не обязательно к январю. Последний появился совсем недавно. В нем оценивается конкурентоспособность стран.
Институты и смуты
В целом, Россия вроде бы смотрится не так уж плохо. Ее конкурентоспособность находится в первой половине списка из 144 стран: 67 место. Чуток сползла по сравнению с двумя предыдущими оценками (66 и 63 места, соответственно), но вроде бы, на первый взгляд, пустяк. Как говорят экономисты, в пределах статистической погрешности. Тем более что, надо признать, погрешности этого рейтинга бывают велики. Но об этом – под конец.
А что плохого-то? А плохо в России то, что именуется институтами. Для облегчения восприятия этого термина теми, кто в молодости изучал марксизм: в нем ему примерно соответствуют производственные отношения и надстройка. По состоянию институтов Россия на 133 месте!
Заглянем внутрь, посмотрим на оценки их составляющих. Права собственности на том же месте, что и институты в целом. Тут же и услуги полиции. По сравнению с ними даже с «независимостью» нашей пресловутой юстиции дела обстоят лучше: 122 место. Бремя государственного регулирования – 130 место. Хуже всего обстоят дела с защитой прав миноритарных акционеров – 140 место. Нашлись все-таки в мире 4 страны, где с этой защитой еще хуже.
И куда не бросишь взгляд (институты описывают 22 показателя), то места все какие-то очень далекие (от верха, конечно, не от низа). В тринадцатом десятке, преимущественно. Вот это и есть фатальный диагноз. Дело в том, что страны, застревающие на таких позициях (а мы уже не первый год их занимаем), заканчивают, чаще всего, полным развалом (небезызвестный Егор Гайдар именовал такую степень деинституционализации смутой).
Грозит ли России смута? Разумеется, грозит. Правда, срок ее наступления непредсказуем. Однако многие понимают, что поберечься стоит заранее. Готовят запасные аэродромы за пределами страны. Один из них как-то так объяснил такого рода приготовления: «Не может же быть в такой стране долго так хорошо, как сейчас!».
Ну а как со всем остальным?
Не буду описывать оценку состояния товарного рынка, которая даже уступает одну строчку институтам. Упомяну только о бремени таможенных процедур (137 место). Столь туго таможня «дает добро». Ну а где же наша гордость, образование? Может тут мы не столь уж подкачали? Вроде бы, действительно. Такого провала, как с институтами и товарным рынком, не наблюдается. 52 место занимаем. Но! Благодаря такому чисто количественному показателю, как охваченность территории образовательными учреждениями (12 место). А вот качество образовательной системы уже на 86 месте. Отдельный привет бизнес-школам: тут мы по качеству 115-е.
Впрочем, успокоить нас может «утечка мозгов»: 111 место (низкое место означает, что мозги «утекают» хорошо). Ведь значит, есть еще чему. Но явно не бизнес-школы питают этот отток.
Некоторым любопытно будет узнать, что по надежности банков мы 132-е. А абсолютный рекорд (по близости к концу списка) держит внедрение новых технологий на уровне фирм (141). Да и по доступности новейших технологий 129-е. Выручает нас в области технологий число пользователей широкополосными сетями (47 место по Интернету и 17 по мобильной связи). Но, может быть, за это мы должны, хотя бы в части Интернета, наше официальное телевидение благодарить?
Здравоохранение. По ожидаемой продолжительности жизни - 100-е; по СПИДу – 105-е. Зато тут и достижения наши ярко видны. Например, по влиянию малярии на бизнес-среду мы на первом месте (наряду, конечно, со многими другими странами). Не завезли еще. Есть, тем не менее, подозрение, что редеющие, но еще остающиеся не посаженными представители частного бизнеса предпочли бы иметь дело с любым нашествием малярийных комаров, чем с российским государством.
Не дает нам окончательно упасть и такая составляющая конкурентоспособности, как размер внутреннего рынка (9). Понятно, что на него мы можем влиять так же, как и на график океанских приливов и отливов. А наша макроэкономическая стабильность (22 место) питается всем известно чем. Хотя, несмотря на продолжающееся нефтегазовое счастье, ей все более и более угрожает безудержное стремление государства тратить больше, чем оправдано. До тех пор, пока не будет никаких оправданий.
А судьи кто?
Не было случая, чтобы этот вопрос не задали, когда пишешь или говоришь про этот или какие другие глобальные рейтинги подобного рода. Адресующие его нередко подразумевают, что их составители (наверное, по заданию «вашингтонского обкома») только спят и видят, как бы нагадить России.
Что тут можно сказать? Уже однажды я писал о такой позиции, как о «комплексе алкаша». Все ему гадят, один он чист, как ангел небесный. Это – спесь, выполняющая роль компенсатора собственного ничтожества. Применительно к стране дело представляется примерно так: мы – свет мира, а вокруг нас – слуги тьмы; их низкое о нас мнение - доказательство нашего величия и благородства. Для дальнейшего углубления в эту тему требуется уже не экономическое образование, а медицинское.
И все-таки не собираюсь уклоняться от вопроса «о судьях». В основе составления рейтинга глобальной конкурентоспособности стран лежат как статистические источники (ООН, МВФ и др.), так и опросы более чем 14 тыс. руководителей бизнеса различных отраслей и различных масштабов, которыми по единой методике занимаются 160 институтов-партнеров ВЭФ во многих странах. Эти опросы играют решающую роль, поскольку большинство показателей ни в какой статистике не найти (например, степень независимости судебной системы и т.п.). Их данные также обобщаются по единой методике.
Для тех, кто хочет обо всем об этом узнать подробно, могу пригласить на свой научно-исследовательский семинар в Вышку. Боюсь только, что верующие в «вашингтонский обком» ни в каких дополнительных сведениях не нуждаются. Их мир кристально ясен и чист: они и так все знают о всемирном заговоре презренных негодяев против наделенной «особой» духовностью России.
Обещал под конец о погрешностях рейтинга. Выполняю. Одно время вдруг оценки узбекских институтов (права собственности, транспарентность власти, независимость суда и пр.) стали приближаться, а потом и опережать оценки аналогичных чешских институтов (не говоря уже о польских). В результате пришлось исключить Узбекистан из докладов о глобальной конкурентоспособности под благородным предлогом: «нет данных».
Я глубоко подозреваю, что данных опросов институт-партнер в Узбекистане выдал бы навалом, вот только цена им была бы такая же, как если бы талибы в Афганистане взялись за статистический учет. Так что показатели стран с жесткими автократическими режимами скорее завышаются, чем занижаются.
Завершаю. Наибольшая глобальная конкурентоспособность у Швейцарии, за ней следуют Сингапур и Финляндия. США - на 7 месте (а не так давно уверенно возглавляли список). Замыкает десятку лучших - Япония. Китай – двадцать девятый.
На этом фоне у современной России есть одно утешение. В случае полного расстройства ее социума и достижения дна, ни на каких судей кивать не придется. Ибо никто не будет судить о том, чего нет в принципе.
Андрей Заостровцев
