ПоделитьсяМиллиарды инвестиций в индустриальную зону возле Усть-Лужского порта, строительство города-сада, нефтяные терминалы и транспортно-логистические комплексы. И всему этому мешает горстка вчерашних наркоманов из реабилитационного центра «Новая жизнь».
Сотни миллиардов инвестиций в создание индустриальной зоны возле Усть-Лужского порта, строительство сити-кластера – города-сада, нефтяные терминалы и транспортно-логистические комплексы… И всему этому мешает горстка вчерашних наркоманов, которые пришли в последней надежде в реабилитационный центр «Новая жизнь». Мешает до такой степени, что в ход пошли «подмётные письма» и «поддельные подписи». «Фонтанка» выясняла, в чём причина правоохранительных атак на «Новую жизнь» и при чём здесь корпорация «Усть-Луга», управляющая стройками в припортовой зоне.
Запросто в «Новую жизнь» не доберёшься. С кингисеппской трассы, вполне сносной, сворачиваешь в лес и около часа ползёшь по дороге, больше похожей на огромную лыжню в снегу. Ни души вокруг, из следов цивилизации – только помойка поверх памятника героям-освободителям. А когда выезжаешь из этой снежной глуши, то попадаешь как будто на луну – как её рисовали в детских энциклопедиях 60-х: песчаные валуны, кратеры и мирно пашущий советский трактор. Это начало инвестиционной зоны возле Усть-Лужского порта. Здесь всё кругом – одна большая стройка. До «Новой жизни» несколько километров.
Ответят за Конституцию
Реабилитационный центр «Новая жизнь» расположен в двух населённых пунктах Кингисеппского района: 6 гектаров земли и здания бывшей психбольницы в Преображенке и ещё 50 гектаров с полями, пастбищами, казармами и штабом на территории заброшенной военной базы в деревне Котлы.
В конце прошлого года, напомним, в «Новую жизнь» нагрянули чуть ли не все правоохранители и контролёры стразу: прокуратура, полиция, ФСБ, погранслужба, наркоконтроль, Роспотребнадзор, инспекция по охране труда. Провели «маски-шоу» с собаками, допросы, обыски, выемки. Наркотиков не обнаружили. Но массу нарушений нашли.
– Работники центра даже культурный досуг не могут обеспечить своим подопечным! – так и. о. старшего помощника прокурора Ленобласти Марина Козырева озвучила одну из претензий в адрес «Новой жизни».
– Киркорова пригласить? – удивилась я.
– Ну зачем вы так! – обиделась женщина.
Проверяющие составили два десятка протоколов и актов. Это грозило «Новой жизни» сотнями тысяч рублей штрафов. Трудовая инспекция не нашла подписей работников на вторых экземплярах договоров и обнаружила, что их зарплата – ниже прожиточного минимума (бесплатное жильё и питание никто в расчёт не принимал). Роспотребнадзор увидел, что мойщики посуды не прошли профессиональной подготовки, повар не имеет аптечки, а комнаты в бывшей казарме малы для проживания четырёх реабилитантов. Перечень недочётов от пожарных насчитывает 13 страниц: огнетушители висят неправильно, в коридорах нет естественного освещения и так далее.
О других претензиях «Фонтанке» рассказала Марина Козырева. Вот, например, семеро реабилитантов находились в погранзоне (в неё попадает Преображенка) без пропусков. Правда, прокурор не смогла сказать, сколько наказано пограничников, допустивших безобразие. Кроме того, трое реабилитантов, как выяснилось, числились в федеральном розыске. За такие преступления, как, например, неуплата алиментов.
– Никакой работы по лицам, которые прибывают в центр, не ведётся, – сообщила Марина Козырева. – Находится человек в федеральном розыске, не находится... любой может прийти в этот центр.
– А кто должен знать, что человек – в розыске? – поинтересовалась я.
– Правоохранительные органы. Они разослали по всем районам ориентировки.
– И в «Новую жизнь» разослали?
– Нет! Но там же знают, с какой категорией граждан работают!
Кроме того, двое реабилитантов, продолжала прокурор, пожаловались на ненормированный рабочий день.
– А остальные 116 человек тоже жаловались?
– Все остальные с ними согласны, но боятся.
– Чего?
– Это непроверенная информация… В связи с тем, что на территории имеется карцер!
– Вы лично проверяли «Новую жизнь». Вы видели карцер?
– Я же говорю: информация непроверенная!
Но самое главное, отметила прокурор, что «было установлено нарушение конституционных прав проживающих там лиц».
– Вся почта вскрывалась, всё читалось сотрудниками и только после этого передавалось адресату, – сообщила она.
– Вы прокурор и наверняка знаете, как изобретательны и лживы наркоманы, пока у них не пройдут ломки. Вы не считаете, что запреты в начале реабилитации оправданы?
– Даже если это идёт вразрез с нашей Конституцией?!
Такой аргумент крыть обычно нечем.
«Новой жизни» грозили не только штрафы. Пожарные через суд потребовали приостановить работу центра на 3 месяца. Для учреждения, где проходят реабилитацию наркозависимые, это означало бы конец. И у местных жителей перспективы были невесёлые: 118 вчерашних наркоманов, кое-кто с судимостями за грабежи, кто-то ещё от ломок не отошёл, оказались бы на улицах.
Недавно Кингисеппский районный суд признал, что проверка МЧС была проведена с нарушениями, и прекратил административное дело. В «Новой жизни» это праздновали как победу. На самом деле всё совсем не закончилось. Претензий со стороны других ведомств никто не отменял, а МЧС теперь может прийти с новой проверкой, которую оформит уже безупречно.
Зачем нужна такая «охота» на центр, если все 17 с лишним лет его существования государство о нем вообще не вспоминало?
В 1995 году, когда Сергей Матевосян ехал из Петербурга в полузаброшенные деревни на краю Кингисеппского района, чтобы там начать создавать центр реабилитации наркоманов, он и подумать не мог, что когда-нибудь эти земли станут так популярны, что за ними кто-то захочет «охотиться». А теперь на дорогах к Усть-Луге через каждую сотню метров стоят указатели то на нефтяной терминал, то на судостроительный завод. И вся эта «Новая жизнь», с её наркоманами и свёклой в огороде, здесь совсем не к месту. А вот полсотни гектаров земли с инженерной инфраструктурой и с готовыми обежитиями-казармами, в условиях, когда со всего ближнего зарубежья везут десятки тысяч рабочих, – это вам не кот начхал.
Подвалы Дыбенко
Ни сам Сергей Матевосян, ни кто-то в его семье наркотиков отродясь не пробовали. В 90-х он был бизнесменом средней руки. Однажды знакомая девушка попросила его помочь найти брата-наркомана. И Сергей спустился в знаменитые тогда «подвалы Дыбенко».
– Было, если кто не знает, такое место в Петербурге, – рассказывает Наталья, жена Сергея. – Последнее прибежище наркоманов. На последние деньги они покупали наркотики на Правобережном рынке и уходили в эти подвалы на улице Дыбенко, потому что домой идти уже не было смысла. И все знали, что оттуда не возвращаются.
Сергей взял с собой приятеля, они спустились в подвал, где наркоманы валялись вповалку, как вонючие тряпки, и гнили заживо. Когда они умирали, их трупы долго не выносили. Так и лежали рядом: мёртвые и полумёртвые.
Брата вытащили. Можно было на этом закончить.
– Сергей тогда сказал, что у них было после этого два выхода, – продолжает Наталья. – Либо они всё забывают, никогда не вспоминают об увиденном и живут, как раньше, либо пытаются что-то изменить.
Они стали вытаскивать оттуда наркоманов. Одного за другим. За свои деньги снимали квартиры в городе, чтоб их выхаживать, искали дачи подальше от города. Однажды позвонил священник из протестантской церкви в Кингисеппском районе. И рассказал, что местная власть отдаёт полуразрушенную психбольницу в посёлке Преображенка.
– Сергей был очень воодушевлён: "Мы можем увозить наркоманов подальше от города, создадим большой реабилитационный центр!" – вспоминает Наталья. – Когда он привёз фотографии и показывал какие-то ужасающие избушки-развалюшки, мне стало плохо: что мы с этим делать-то будем?! Я ему поддакивала, а сама понимала: это безумие.
Новая жизнь
Весной 1995 года они вчетвером – Сергей Матевосян, его друг, один наркоман из подвалов и один алкоголик – поехали приводить в жилое состояние психбольницу в Преображенке. Позже туда приехала и Наталья.
– Нам жить было негде, ютились в двух-трёх комнатах, которые успели отремонтировать за лето, – вспоминает она. – Мы отрывали доски от одних кроватей, чтобы на другие уложить наркоманов, которые ходить не могли. Работали днём и ночью. И постоянно ездили в эти подвалы. Потому что тот, кто выжил и начал ходить, сразу шёл к Сергею просить за друга или за девчонку.
Многие вчерашние наркоманы оставались в центре и помогали выхаживать новых реабилитантов. Всех надо было одевать и кормить. Спасались «гуманитарщиной»: то финны подкинут секонд-хэнд, то американцы – макарон и сахара. Скоро поняли, что нужно самим зарабатывать. Решили ударить по сельскому хозяйству.
– Люди мы городские, и первое чудо у нас произошло в первый же год, – с серьёзным лицом сообщает Наталья. – Посеяли мешок картошки – пожали мешок гороха.
Но всему научились, и скоро рассада из Преображенки начала побеждать на конкурсах, её и сейчас покупают дачники.
Через 3 года, в 1998-м, глава Кингисеппского района предложил Сергею ещё один участок: заброшенную военную базу рядом с посёлком Котлы площадью 50 гектаров.
– Сергей за голову схватился: не осилим, – говорит Наталья. – Но потом согласился. Нам действительно уже нужна была вторая площадка.
В Котлах они получили в наследство от военных земли совершенно истощённые. И теплицы абсолютно разрушенные. Всё это надо было восстанавливать. Скоро в «Новой жизни» пошли урожаи картофеля, капусты, морковки, свёклы, огурцов и помидоров – для себя и на продажу. Появились коровники и свинарники. Наладили мини-пекарню. В гаражах заработали автомастерские. Всё это не просто материально-техническая база, но и основа «трудотерапии» для наркоманов.
Здания штаба и казармы после военных тоже остались в плачевном состоянии. Но их привести в порядок труднее, чем землю. Чтобы сделать ремонт, нужны огромные деньги. Того, что центр зарабатывает на сельхозработах и в автомастерских, еле-еле хватает на оплату коммуналки и прокорм двух сотен ртов.
За всё время работы «Новая жизнь» не получила от государства ни копейки. С мая 1995-го через Преображенку и Котлы прошли 7350 наркоманов, алкоголиков и просто бомжей, которым помогли обрести заново человеческий облик. Больше тысячи человек к наркотикам не вернулись. Если брать простую арифметику, то это 15 процентов эффективности. Для сравнения: известной методике Маршака исследователи давали 10 процентов. Однако в 2007 году Федеральное бюро медико-социальной экспертизы оценивало работу центра под Кингисеппом, учитывая не только количество людей, отказавшихся от наркотиков, но и продолжительность ремиссии. По методике этих экспертов, эффективность реабилитации в «Новой жизни» – 59 процентов.
Нью-Котельский
Про «Новую жизнь» с её 56 гектарами, казармами и психбольницей государство, повторим, не вспоминало семнадцать лет. Но появился порт, инвестиционная зона рядом с ним росла, развивалась.
Сегодня территория в радиусе 40 - 50 километров от Усть-Луги – сплошная стройка. В посёлках столбы оклеены объявлениями, из которых самое частое – «микроавтобус в Беларусь». Или в другую республику ближнего зарубежья. Или в далёкий российский город. Сюда едут рабочие со всего СНГ. И всем надо где-то жить.
– Кто заботится о своих рабочих, те строят вахтовые городки, а другие снимают жильё, но это очень дорого, – объясняет мне благообразный сухопарый мужичок с седыми усами и в робе с названием строительной компании. Видимо, его фирма как раз из заботливых, потому что позже я увижу, как он пойдёт по дороге в сторону такого городка.
– Дорого – это сколько? – спрашиваю.
– Я знаю, что одни тут снимают двушку за тридцатник.
Открыв рот, я вспоминаю хрущёвки в Котельском, мимо которых только что ехала. И где снять двухкомнатную квартиру стоит, оказывается, 30 тысяч в месяц.
Мы стоим в очереди к кассе в рабочей столовой. Очередь слышит разговор, мужики начинают обмениваться информацией. И я, в переводе на русский нормативный, узнаю: если крупно повезёт, то двухкомнатную квартиру в посёлке километрах в 30 - 40 от Усть-Луги можно снять тысяч за тридцать-сорок. Чтобы втиснуть побольше жильцов, хозяева ставят в кухнях двухъярусные кровати. А сами переезжают к родственникам или объединяются с соседями, освободившиеся квартиры сдают, а деньги делят. То есть местным жителям инвестиционная зона тоже подарила бизнес.
Цены на аренду недвижимости в «усть-лужье» уже бьют московские ставки. Мне называют местный рекорд: 180 тысяч рублей в месяц за трёхкомнатную квартиру. На девятерых.
«Более 80 граждан»
В сентябре прошлого года появилось так называемое письмо жителей Усть-Луги в правительство Ленинградской области. Именно оно, заверила «Фонтанку» Марина Козырева, и «позвало в дорогу» весь правоохранительно-инспекционный десант во главе с прокуратурой.
– В этом обращении был целый ряд доводов о ненадлежащей деятельности АНО «Новая жизнь», – объяснила Козырева. – В связи с чем прокуратурой и было инициировано проведение надзорных мероприятий с привлечением контролирующих органов.
Иными словами, не будь письма, не было бы и десанта. Даже прокуратуре нужен повод для внепланового визита.
В распоряжении «Фонтанки» есть это обращение граждан. Только речь в нём идёт совсем не о реабилитационном центре. «Более 80 жителей», именно так сказано в письме, жалуются на администрацию Усть-Лужского поселения: дескать, жители «отстранены от решения важных для поселения вопросов», «граждане стран бывшего СНГ заполонили Усть-Лугу», «отсутствует диалог власти с молодёжью» и так далее.
Но под тем письмом, что есть у «Фонтанки», стоят не «более 80», а только 7 автографов. Остальные подписи мне показывает Марина Козырева: они все – на отдельных листах, подложенных под письмо снизу.
Несколько жителей Усть-Луги передали «Фонтанке» копии совсем других своих обращений – в Общественную палату. Все такого содержания: «14 ноября 2012 года… мне стало известно о том, что существует некое заявление на имя губернатора Ленинградской области… о противоправных действиях депутатов… Мне стало известно, что и моя подпись также включена в список подписантов… Заявляю, что вышеуказанное обращение я никогда ранее не видел и не подписывал».
В августе этого года, рассказали «Фонтанке» эти люди, в Усть-Луге проходили общественные слушания по поводу строительства железнодорожной ветки. Вот тогда действительно «более 80 граждан» оставляли автографы на отдельных листках.
«Полагаю, что моя подпись, которую я ставил под обращением против строительства железной дороги… была использована незаконно заинтересованными лицами», – продолжают авторы писем в Общественную палату.
Кем бы ни были те «заинтересованные лица», они своих целей добились: глава администрации Богдан Астрецов, на которого больше всего жаловались, уволен.
При чём тут наркоманы и реабилитация, спросите вы.
– На какую конкретно жалобу из обращения граждан прокуратура отреагировала выездом в «Новую жизнь»? – спросила я у Марины Козыревой.
– Была получена дополнительная информация, это всё зафиксировано в объяснениях, – пустилась в объяснения прокурор. – Прибыв уже на объект с теми доводами, которые были и здесь изложены, и в объяснениях граждан, мы стали работать…
«Новая жизнь» упомянута в «обращении граждан» потому, что директор центра Сергей Матевосян и его зам Мадия Ефимова – поселковые депутаты. Представители той самой местной власти, на которую жаловались губернатору «более 80 жителей».
Этот недавно избранный сельсовет во главе с Астрецовым оказался до ужаса строптивым. И, видимо, мешал серьёзным бизнесменам осваивать инвестиционную зону. А «Новая жизнь» – это просто самое слабое место этих депутатов. По нему и ударили.
«Транснефть» оставили без канализации
В Усть-Луге можно зайти в любой сельмаг с вопросом: «Где у вас тут пятиэтажки без канализации?» И вам укажут на четыре красивые жёлтые новостройки. Аккуратные, весёленькие, сверкая стеклопакетами, они стоят посреди деревни – как жирафы в стайке мышей.
Они были построены в июле прошлого года. Как рассказала «Фонтанке» гендиректор компании-застройщика «ПортЖилСтрой» Надежда Офицерова, из-за упрямства поселковых властей все 4 дома оказались проблемными: глава администрации Астрецов отказывался принимать их в эксплуатацию. Поэтому компании, выкупившие квартиры в домах для своих сотрудников, не завершали расчёты со строителями, и те несли большие убытки.
– Мне не хотелось бы озвучивать суммы, но речь идёт о десятках миллионов рублей, – добавила Офицерова.
Астрецов упрямился не просто так. Он рассказал «Фонтанке», что, получив документацию на дома, увидел: их невозможно подключить к канализации, этого, по его словам, не выдержат старые очистные сооружения Усть-Луги.
В итоге первые два дома подключили по временной схеме, и в конце августа Астрецов подписал документы, хоть и с месячным опозданием. В эти дома вселились сотрудники «Транснефти».
Два других дома, куда должны были въехать работники РЖД, пустуют до сих пор. На них мятежный глава администрации бумаги так и не подписал.
Теперь, когда Астрецов уволен, его преемник всё равно не сможет принять у строителей эти дома, даже если захочет. Арбитражные разбирательства, затеянные с подачи всё тех же строптивых депутатов, привели к тому, что суд наложил обеспечительные меры на все 4 дома и вообще запретил их эксплуатацию. Квартиры работников РЖД «повисли» на неопределённый срок, а с «Транснефтью» всё ещё хуже: по идее, успевшие вселиться жильцы должны паковать вещи.
– Для нас это катастрофа, – признаёт Надежда Офицерова.
«ПортЖилСтрой» – это «дочка» гигантской корпорации «Усть-Луга», управляющей практически всеми процессами в порту и окрестностях. Совет директоров прежде возглавлял президент ОАО «РЖД» Владимир Якунин, теперь его сменил известный бизнесмен Валерий Израйлит. Говорят, что у губернатора Ленобласти дача рядом с его домиком.
Одной истории с «подвисшими» домами достаточно, чтобы неуёмные сельские депутаты разозлили владельцев «Усть-Луги». Но сельсовет сумел насолить по-крупному: чтобы речь шла уже не о десятках, а о сотнях и сотнях упущенных миллионов.
Ещё одна дочерняя компания «Усть-Луги», «Промышленно-строительное товарищество», рассчитывала освоить 110 миллионов рублей, выделенных из федерального и областного бюджетов на строительство уличной дорожной сети в посёлке. Подчеркнём: в муниципальном контракте, который предстояло заключить муниципалам с застройщиком, чётко указано: строительство. Когда к Астрецову в руки попал проект, он увидел, что «строить» планируют не только новые улицы, но и давно существующую дорогу. И отказался подписать контракт. Так ещё одна «дочка» компании Израйлита пострадала от злого главы администрации. Но это тоже не всё.
Надежда Офицерова не стала скрывать от «Фонтанки», что их компания нацелена на получение подряда на строительство новых очистных сооружений и канализационных стоков в рамках федеральной программы «Чистая вода» в Усть-Луге. И уже даже вложилась в разработку проекта, потратив кровные 16 миллионов рублей. Общая цена вопроса, заявленная в сметной документации, – 210 миллионов.
Но вот странно: когда Надежда Офицерова рассказывала «Фонтанке» о проекте, она назвала другую сумму. По её расчётам, только строительство канализации обойдётся в 185 миллионов. Сюда надо прибавить ещё столько же на строительство очистных. Общая сумма, таким образом, получается в полтора раза больше той, что стоит в смете. Несоответствие может иметь разные объяснения, но Астрецов просто отказался подписывать и это соглашение. И снова, получается, «наказал» всё ту же фирму.
В Усть-Луге «Фонтанке» рассказали ещё одну историю о том, как местные депутаты якобы схлестнулись лично с Израйлитом. Речь шла о застройке набережной в устье реки Луги. Бизнесмен будто бы очень хотел заняться этим, чтобы потом получить набережную с яхт-клубом практически в собственность, но, кроме прогулочной зоны, строить ничего не планировал. Конкуренты предлагали вариант с жилой застройкой, спусками к воде, с центральной площадью для поселковых праздников и разного рода кафешками, а также обещали подвести канализацию к пяти старым домам посёлка и ещё два деревянных дома расселить. Говорят, что Израйлит лично просил Астрецова и Матевосяна помочь ему с победой в тендере. И даже будто бы успел вгрохать большие деньги в разработку проекта. Но ему отказали. Если эта история не вымышленная, она вполне могла стать для «хозяина Усть-Луги», которому не подчинились депутаты сельсовета, последней каплей.
Осенью появилось упомянутое письмо «более 80 жителей». После визита правоохранителей в администрацию Усть-Луги Астрецов был отстранён от должности. К Матевосяну, как уже было сказано, пришли в «Новую жизнь».
«Сюда приходят конченые люди»
В «Новой жизни» действуют простые правила: на территории центра запрещены мат, наркотики, алкоголь, курение. Нельзя нарушать распорядок дня: завтрак, работа, обед, работа, ужин, сон. Первые полгода нельзя пользоваться мобильным телефоном. Первый раз родные могут приехать тоже через полгода. В первые дни наркоман может выходить из комнаты только в сопровождении волонтёра или «старшего» – того, кто заканчивает курс. Это правило ввели много лет назад, после того как девчонка не выдержала ломки и попыталась повеситься. Уйти из центра можно в любое время. Желательно за три дня предупредить. Эти три дня – время на раздумье. Многие, подумав, остаются.
Сейчас в центре живут, повторю, 118 реабилитантов. Кто-то пришёл сюда, потому что больше идти было некуда. Кого-то привезли отчаявшиеся родственники. Многие явились в одежде, которую оставалось только сжечь вместе с клопами. Почти всем за пределами центра нечего и не на что есть, кому-то ещё и негде жить.
Вот Олег (фамилию не называет). Ему 50 лет. Из них тридцать он сидел на героине. Подсел ещё в 1981-м. Курил с 1-го класса. Из тридцати лет «на игле» шестнадцать провёл по зонам.
– Разбой, – смотрит он на меня исподлобья. – Брал всё подряд. На дозу, барыгам. Но женщин не трогал, такой у меня был принцип!
Колоться не прекращал и на зоне. Жена ушла от него вместе с детьми.
В «Новую жизнь» он пришёл сам. Говорит, знакомый здесь пробыл полтора года, вернулся – и не узнать мужика: не колется, женился, семья у него. Олег тоже хочет семью. Новую ему не надо, он надеется вернуть свою жену.
Первые дни в центре, говорит, было тяжко, ломки мучили.
– Ни спать, ни есть не мог, – рассказывает. – Через неделю решил: все, не могу, уйду отсюда.
Его отговорила девочка, которая сама недавно прошла реабилитацию.
– Теперь я уж до конца тут, – уверенно трясёт головой Олег. – Вы посмотрите, кто сюда приезжает! Конченые люди! Вот я сам – наркоман, пьяница, ничего не было святого. А выходят – нормальные, здоровые, семьи создают.
Он уже продержался 4 месяца, считай, самое страшное позади. Говорит, что выдержать ломки помогла работа. Он на кухне помогает: то картошку почистит, то морковку принесёт. Говорит, в первое время только работа и спасала. Курить бросил.
Коле Кондратьеву 27 лет, «на игле» – с двадцати.
– Начал курить «гашик», потом амфетамин подключил, – рассказывает он.
Мама не сразу заметила, что сын – наркоман. Поняла это, когда уже было поздно.
– По мне ж видно было! – усмехается парень. – Когда человек уже забросил работу, когда от него жена ушла с ребёнком, когда воровать начинает…
Он вынес из дома все вещи. Сначала из своей квартиры, потом – из маминой, потом на тёщину перекинулся, на родственников, на друзей…
В «Новую жизнь» его уговорила поехать мама. Ему самому к этому времени уже всё было пофиг. Дома остались только телевизор и диван, на котором он «лёжкой лежал и ждал у моря погоды».
Три месяца в центре прошли для него так легко, что он сам удивился. Просто работал – и мозги, как он говорит, вставали на место.
– Легче стало реально, – кивает он. – Голова нормально соображает. Поправился на десять кило. Приехал сюда вообще… Сейчас хоть тело появилось.
Валера Остахин 15 лет назад пришёл в «Новую жизнь» вконец опустившимся наркоманом, которого родные перестали пускать на порог. В первый раз он попробовал наркотик сразу как школу окончил, в 15 лет.
– С тех пор пиво, трава, опиум, эфедрин, – перечисляет он тихо. – После смерти родителей начал колоться. И воровать. Два раза отсидел. Но уже жизнь шла, как в тумане. В комнате – притон, там же варили зелье, там же хранили краденое.
В 1996 году его, избитого на улице, не пустил к себе домой родной брат. Тогда Валера взял и вогнал себе в вену пять кубиков воздуха. Очнулся в больнице. Там он узнал про центр под Кингисеппом. И пришёл сюда. Больше идти было некуда.
Сегодня Валера – главный агроном «Новой жизни». У него жена, сын и дочка.
Алексею Максимову тридцать, 8 лет он сидит на амфетамине. Начал после университета. Только на пятый год понял, что он «в проблеме»: ни на одной работе не мог удержаться больше полугода, не уживался ни с коллегами, ни с начальством. Девушка была – и она сбежала.
– Раньше пробовал справиться сам с этим, – рассказывает он. – Как-то казалось, что всё просто, надо только поменять что-то, семью, работу, место жительства… В общем, были мифы такие в голове. Этот центр – мой первый опыт обращения за помощью.
В центре Алексей полгода. Говорит, что здесь ему как-то очень легко дался отказ от наркотиков. А раньше и двух недель без них продержаться не мог.
– Здесь просто помогают разобраться в себе, – объясняет. – Без наркотиков мозг приходит в нормальное движение, ты анализируешь свои действия. Мы тут получаем какую-то основу жизненную, за которую можно держаться.
Ирина Тумакова,
«Фонтанка.ру»
Поделиться