Президент России, встречаясь с руководством РПЦ, сделал два примечательных заявления. Он потребовал уйти от «вульгарного и примитивного понимания» светскости государства и защитить силой закона «традиционные ценности и религиозные чувства верующих».
И то, и другое – наглядная демонстрация того факта, что новое российское самодержавие, как и старое, видит в церкви одну из главных своих опор. И уверенно идет по пути клерикализации государства, не обращая внимания на такую «мелочь», как собственная Конституция, где в 14-й статье записано то, что уже давно выглядит насмешкой: что Российская Федерация - светское государство, что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной и что религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом. Хотя и не большей насмешкой, чем другие статьи – о народе как источнике власти, о бесплатном образовании и здравоохранении, о свободе собраний, о социальном государстве…
Очень характерно (это мало кто заметил), что на «неправильное понимание» светскости государства президент начал сетовать сразу после того, как на это посетовал патриарх: 24 января Кирилл выразил недовольство тем, что в Москве менее 25% родителей выбрали для детей модуль «основы православной культуры». И объяснил это «давлением на родителей» и «неверной трактовкой руководителями образовательных учреждений и органов управления образованием понятия светскости государства». Первое – что называется, и смех, и грех: когда Кремль и руководство РПЦ практически слились в «симфонии», если на родителей и оказывали бы «давление», то с тем чтобы они выбрали именно ОПК, а не наоборот.
Что до второго, то любые разговоры о «неверных трактовках» или «вульгарном понимании» светского государства - откровенная демагогия: государство или светское, или нет. Нельзя быть немножко светским государством – как нельзя быть немножко беременной. А призывать изменить «трактовки» начинают тогда, когда просто-напросто не желают признавать принципы светского государства. К которым относится не только отсутствие государственной религии, отделенность религиозных объединений от государства и равенство их перед законом (кстати, кто верит, что все это написано об РПЦ – поднимите руки!).
Светское государство – это государство, где решения власти не имеют религиозного обоснования, а религиозные догматы не могут воплощаться в обязательный для всех светский закон.
В светском государстве законы не могут содержать такие понятия, как «богохульство», «кощунство» или «содомия». В нем не могут приниматься безумные законы о наказании за «пропаганду гомосексуализма», обосновываемые цитатами из Ветхого Завета. При этом к другим библейским канонам – например, «не сотвори себе кумира», - наши «защитники традиционных ценностей», почти поголовно обожающие президента Путина, относятся не в пример терпимее. И вообще, кто это определил, какие ценности у нас «традиционные», а какие – нет?
Светское государство – это государство, где нарушение религиозных догматов не может повлечь за собой наказание (если только оно одновременно не подпадает и под запрет, установленный светским законом). И несоблюдение правил, установленных средневековыми церковными соборами, не может быть объявлено не то что уголовным преступлением – даже нарушением общественного порядка.
В светском государстве невозможны призывы запретить выставки или спектакли, не нравящиеся религиозным фанатикам. Как невозможно выступление главы государства на Архиерейском соборе, освящение водопроводной воды, требования преподавать в школах креационизм наравне с эволюционной теорией и включить богословие в перечень научных дисциплин или создание факультета православной культуры в Академии ракетных войск стратегического назначения.
Наконец, в светском государстве невозможны законы о наказании за якобы «оскорбление чувств верующих» - что активно обсуждается в течение последнего года (после небезызвестного «процесса "Пусси Райот"») и к чему только что призвал российский президент. И не только потому, что в международных пактах (имеющих приоритет перед национальным законодательством) прямо сказано, что «свобода выражения мнений не может быть ограничена в силу уважительного отношения к определенным догматам или верованиям той или иной религиозной общины». Но и потому, что «оскорбить чувства» невозможно – оскорбить можно только человека.
Что же касается чувств, то, во-первых, их якобы «оскорбление» не поддается объективной оценке (а значит, не подлежит запрету и наказанию за его нарушение).
А во-вторых – чувства верующих (безусловно, подлежащие уважению) в светском государстве абсолютно «равноправны» с чувствами или убеждениями всех прочих граждан и не могут подлежать особой защите. Точно так же не могут (хотя это усиленно продвигается, в том числе в Петербурге) ставиться в привилегированное положение по сравнению с другими всевозможные религиозные акции – независимо от конфессии. Попросту говоря, при проведении крестного хода вне церковной ограды, политической демонстрации, гей-парада или уличного празднования курбан-байрама должны применяться одни и те же правила. Как бы это ни раздражало «православных хоругвеносцев», активистов «народных соборов» и депутатов-антигеев.
Увы, пока что мы уверенно движемся в противоположную сторону – к фундаментализму, выдаваемому фанатиками за христианство: религию, в основе которой лежат прощение и милосердие, а не кровожадность и месть. Ведь уже сегодня немногие смеют сомневаться в привилегированном статусе де-факто государственной религии или называть себя атеистами (замечу, что религиозные фанатики, не стесняясь, называют их «неполноценными», а то и «больными животными» – причем безнаказанно: разжигание вражды к атеистам у нас преступлением не считается).
Все это, впрочем, уже было. И государственная религия, и торжественное стояние «первых лиц» в храмах, и обязательное преподавание «закона божьего», и наказание за «богохульство», и дискриминация «иноверцев», и разговоры о «народе-богоносце», и «симфония» церкви и государства. Чем это закончилось для партнеров по «симфонии» - хорошо известно.
Что же, как говорил Станислав Ежи Лец, у каждого века есть свое средневековье.
