В контексте возбуждения наших органов на ниве обороны бюджета арест директора Центрального военно-морского музея Андрея Лялина по обвинению в хищении 400 миллионов рублей - лишь очередной скандал. Зато само произведение задержания, выполненное контрразведчиками, обязано стать мифом Петербурга. Сооружено оно было феерично. Парни, за флэшмоб отдельное вам спасибо. По этому поводу есть у меня вам алаверды.
Известно, что «в конце марта к руководству музея обратились представители УФСБ по Западному военному округу с просьбой предоставить площадку для проведения конференции. Не было ничего необычного и в том, что директора учреждения попросили на правах хозяина выступить с приветственной речью.
В 10 утра 11 апреля Андрей Лялин с трибуны сообщил, что сердечно рад... колыбель Российского флота... морская столица России... в ответ на спич Лялина поднялся следователь Главного военно-следственного управления и зачитал постановление на обыск. Сразу после этого все 18 «участников конференции» рассредоточились по кабинетам, а в открытые изнутри двери музея вошли бойцы спецназа», - так писала «Фонтанка» 15 апреля этого года.
Когда узнал об этом, то поверил сразу и безоговорочно. Память открыла файл еще моей бытности в уголовном розыске. Ведь в прошлой коммунистической жизни легавые всегда были младшими братьями чекистов. Они смотрели на нас, вроде как на помоешных котов, мы же отвечали им окопной иронией. Но порой они не брезговали обращаться к нам за подмогой.
В году так в 1988-м меня вызвал начальник Управления специальной службы милиции ГУВД Леноблгорисполкомов. В его кабинете я сразу узнал в мужчинах сотрудников КГБ. У них всегда стрелки на штанах такие, что бриться можно. Трое из троих представились как работники пятой службы, каковая надзирала за антисоветчиной. Они же поинтересовались, есть ли у меня несколько оперов, категорически не похожих на оперов.
Этого добра навалом. Как в «Острове сокровищ», когда Сильвер представлял пиратов Трелони: «Посмотрите на эти лица – это все опытные моряки».
Серьезная служба попросила, чтобы на следующий день ровно в восемь утра все мое отделение прибыло на совместное совещание. Дело обещали государственной важности. Дабы я не смог разболтать секреты империи, мне, разумеется, ничего не объяснили. И это предусмотрительно, а то бы сейчас все разболтал.
Оповестив личный состав, я попросил орлов хоть раз в жизни постараться всем собраться вовремя. Мне поклялись, я нервно сплюнул.
Утро, как я и предполагал, задалось. Никого, кроме меня, не было ни в восемь, ни в восемь тридцать. Ботинок главного чекиста начал нервно постукивать по полу.
В 8.45 в коридоре послышались шажищи, гогот, и вошли первые. Это были оперативник Петров по прозвищу Петров-Водкин, его кореш Санек и хлопец из "карманного" отдела главка. У Петрова были разорваны брюки от одного колена до другого по внутреннему шву, торчали солдатские трусы фиолетового цвета. Гардероб Санька хорошо бы подошел Коровьеву из «Мастера и Маргариты», а примкнувший незваный милиционер держал в руках просторный альбом, посвященный советской космонавтике.
Вот так умру и не узнаю, на кой ляд он захватил с собой фолиант с Гагариным.
"Одно обещание вы выполнили... – сказал мне старший контрразведчик, сидевший за столом-президиумом ленинской комнаты. И добавил: - Вряд ли предполагаемый противник заподозрит в них сотрудников милиции».
Я даже не стал спрашивать, какого лешего они притащили с собой человека из другого подразделения. Петров сам рассказал: мол, вечерком брали карманника по прозвищу Сопля, ну и «туда-сюда». Последние два хрюка, очевидно, объясняли, отчего они всю ночь керосинили.
В этот момент зашел мой друг еще по Университету имени А.А. Жданова – Димка Воскобойников. Безупречный импортный свитер несколько оттенял его губы. Они надулись, как у порнозвезды. При оглашении инструкций чекисты то и дело поглядывали именно на его губы. Как выяснилось уже в машине по ходу движения, он вчера же случайно познакомился с девахой, и его «туда-сюда» закончилось началом африканского романа.
Наконец нам открыли военную тайну. Оказывается, ровно в 12 часов к станции метро «Чернышевская» подойдет враг. Гадюкин должен встретиться с изменником. Они проедут до фургона, где складировано с тонну книг в мягком переплете с заголовком «Библия».
Выслушав установку, Петров остекленел и поинтересовался: «А в Библиях-то что?» Это нарушило логику рекогносцировки. В Библиях оказались библейские страницы на русском языке.
Задача моей спецгруппе была нарезана сюрреалистическая: при посадке идейных злодеев в машину нам нужно было инсценировать ленинградцев, тащащих холодильник и упрашивающих подозреваемых, дабы они нас с этим же агрегатом довезли до условленного места. Там их и ждет возмездие уже от настоящей спецгруппы КГБ.
- До Литейного, четыре? – переспросил Санек. Ответа не последовало.
Зачем нужна такая "светомаскировка", мы не поняли. Все было продумано за нас всевышним разумом.
Со словами «бред какой-то» мы выдвинулись на позицию к станции метро. Невооруженный взгляд бывалых оперов там подметил несколько постов наружного наблюдения, припаркованные гэбэшные «Нивы». Все было приготовлено по-серьезному. Возможно, парили бесшумные хеликоптеры.
Петров-Водкин, Санек и их приятель мгновенно скорешились с цветочницами. Дружба крепилась пивом «мартовским» и пошлыми намеками на вечер.
В нужное время мизансцена задвигалась, мужчины в штатском начали перемещаться из холла метро на улицу и обратно. Нас потянули на соседнюю улицу Петра Лаврова, там с холодильником в упаковке нас ждал человек не ниже подполковника, который и вручил нам установку. Также он указал на фургон типа «Мебель».
Первое, что мы сделали, – это перессорились на почве того, кто будет его переть. Потом на предмет «как переть». Потом поперли.
- Как я ненавижу шпионов! – громко обращался Петров-Водкин к прохожим.
Ловкий Димон первым подбежал к водителю и стал уговаривать его подвезти холодильник. Притом со смехом. Враги не соглашались.
- Чо ты с ним разговариваешь, – подоспел пыхтевший Петров и раскрылся: - Уголовный розыск! Нам нужно! Сами потом пожалеете.
Я даже зажмурился от такого напора откровенности.
На вопрос «куда» Петров, по Фрейду, ответил: «На Литейный, четыре!»
Поняв, что провал мероприятия зашел дальше некуда, я размотал проволоку на створках, распахнул ворота машины, увидел там Библии, и мы стали засовывать холодильник внутрь.
Как ни странно, контрразведчики не появились. Назвав все-таки адрес: Лиговский, 145, – офис нашего управления, мы тронулись. Другой мы назвать не смогли, так как никто не мог вспомнить, какой именно нам вдалбливали.
В кузове ехали молча.
- Бред какой-то, – повторил Петров, и все начали ржать.
Подъехав на Лиговку, мы были вынуждены расплатиться. Люди-то мы приличные, ну и конспирация...
Вытащили холодильник, отпустили шпионов, затащили технику на четвертый этаж, распаковали, обнаружили там старый сломанный и причем не вымытый холодильник, понесли его на помойку, помойку не нашли, оставили в прямом смысле на Лиговском, а потом зашли к начальнику управления.
Мы хотели рассказать о вероломстве КГБ, можно сказать, о рисках для наших жизней, но он отчего-то был хмур.
- Настучали уже, – догадался Петров.
- Не хочу я с вами разговаривать. Вы добились того, что никогда больше к нам не обратятся за помощью, – произнес он, делая секундные паузы между слогами в слове «никогда», не разжимая губ и сжимая карандаш пальцами.
- Похоже, что-то не срослось. Теперь все на нас свалят, – объяснил Петров, и они все побежали в пельменную.
Тогда я получил по шее. Я отплевывался: «Зато диверсанты ничего не поняли». А потом - после буржуазной революции - православная церковь меня так и не наградила за муки.
Обидно. Но это лирика.
Вспомнив с вами эту новеллу, я понял, отчего представители УФСБ по Западному военному округу не обратились за помощью в территориальный отдел полиции.
Эка невидаль: каждый полицейский может зайти к гражданину Лялину и попросить его на выход. А ты попробуй с холодильником, да с похмелья, с конференцией, да в Центральном военно-морском музее. Вот где эпос. Вот где шифротелеграммы в центр. Вот где улыбка Бортникова.
Меня не терзает профессиональная недоразвитость по сравнению с уровнем ФСБ, я мучаюсь оттого, что до сих пор не знаю, куда те Библии подевались.
И, конечно же, – за флешмоб в музее - поклон. Умеют делать новости.
Евгений Вышенков,
замгендиректора АЖУР
