10 октября стартует всероссийская премьера «перешумевшего» киноколосса от Федора Бондарчука «Сталинград». Поскольку в минувшую пятницу мне довелось присутствовать на пресс-показе сего IMAX-зрелища, корпоративная штабная культура, вкупе с настоянием организаторов показа, требуют ремарки/текста. Что ж, подчиняюсь.
К последнему глаголу требуется уточнение «скрепя сердце». Ибо – вот не было у меня ни во время просмотра, ни после никаких эмоций. Абсолютно. Слезами над вымыслом создателей (что история вымышленная, был предупрежден – заранее и много) не облился. Правда, несколько раз заставил вздрогнуть неожиданный громкий выстрел. На два часа экранного времени – маловато.
Между тем продюсер фильма Александр Роднянский уверяет, что его команда сняла «эмоциональное кино для молодых людей, которые любят смотреть фильмы в кинотеатрах. Мы не делаем идеологическую, дидактическую картину, а просто делаем кино, которое заставит переживать и плакать. Это универсальная история о людях, о том, как жить в условиях войны и как умирать достойно, если суждено умереть».
Безусловно, я уже не такой молодой, равно как не большой поклонник просмотра фильмов в кинотеатрах, но что делать в части «эмоционального»? На «Брестской крепости» Александра Котта эмоции были: мурашки, сопереживание, нерв и нервно же выкуренная по выходе сигарета. На михалковском «УС-2-1» - тоже были: раздражение, местами отвращение. А здесь – абсолютный ноль.
Может, проблема в себе самом? Не знаю. Ведь до сих пор не могу без слезы пересматривать сцену из «Судьбы», когда Ольга Остроумова и Зинаида Кириенко в забитой разгульными пьяными фашистами избе поют на два голоса «То не ветер ветку клонит»; когда техник Макарыч на отрешенный вопрос капитана Титаренко «Кто?» отвечает: «Смуглянка…»; когда Ванюшка бросается на шею Андрею Соколову: «Папка, родненький! Я знал, что ты все равно меня найдешь!»… Последние лет десять плотно соприкасаюсь и работаю с дневниками, записями, артефактами людей воевавших. Альбом военной окопной лирики с друзьями и единомышленниками сдюжили – там давно всё сто раз слушанное-переслушанное, а всё равно - порой до дрожи. Словом, вроде как в циника не перековался, кожей души не задубел. И на тебе: все составляющие классического военного фильма налицо, а эмоций – нет.
Возможно, разгадка кроется в термине «универсальное кино». Роднянский абсолютно прав: уже само появление в первом кадре «тетушки Коламбии» настраивает на определенную волну-восприятие. И далее мы получаем весь универсальный голливудский набор. Включая любовное объятие героев «глазами» немецкого снаряда. Вот только при чём здесь Сталинград? В фильме он представлен лишь узнаваемым фонтаном и рекой, которая с таким же успехом могла быть не Волгой, а допустим, Днепром. Коли создатели апеллируют к «универсальности», то и декорации, в коих разворачивается частная, сугубо формально притянутая к Сталинградской битве история, следовало бы назвать столь же универсально. Как вариант - «Энск»?
Но, похоже, Сталин до сих пор наше всё. По крайней мере, для западного зрителя – точно. К слову, не удивлюсь, что именно за рубежом «Сталинград» и возьмет основную кассу, да еще и «Оскара» в придачу. Тем же немцам, думаю, фильм понравится. В первую очередь, за счёт классно выведенного Томасом Кречманном образа офицера Вермахта капитана Кана.
Говорю здесь без дураков: за этим персонажем по ходу фильма наблюдать было интереснее всего. Настолько, что после пресс-конференции я сумел завладеть полминуткой внимания соавтора сценария Снежкина и поинтересоваться: почему персонажи двух немцев – капитана и второстепенного, но очень колоритного полковника – смотрятся намного ярче и выигрышнее наших? Снежкин отшутился в том духе, что, дескать, это такая наша ментальная черта. Что западные артисты до сих пор воспринимаются нами как экзотика и мы подсознательно выделяем их как нечто отличное от привычного.
Не соглашусь с мастером, не уверен. На мой взгляд, просто именно эти два характера выписаны с большей, с уважительной тщательностью. Там есть что играть, в отличие от нашей «пятерки отважных», где как раз всё довольно предсказуемо. Характеры-маски: молодой балагур, интеллигент, «батя», профи… Правда, в одной из сцен «профи» искренне удивил неожиданно нервозной реакцией на убийство отправившегося на колонку за водой немца. «Даже животные не нападают друг на друга на водопое!» — болезненно ссылается на «Книгу джунглей» персонаж Петра Федорова. На что молодой «балагур» вполне резонно отвечает также цитатой, но из Симонова: «Сколько встретишь – столько убей!» Вот здесь - безоговорочно верю! Кстати, у нас в коллекции имеется подлинная, «окопная», изданная Политуправлением Ленинградского фронта аккурат в 1942 году брошюрка «Убей», где помещено цитируемое симоновское стихотворение и не менее убийственное эссе Ильи Эренбурга. Вот они, подлинные эмоции! Уууу!
Безусловно, огромный плюс создателям картины хотя бы за то, что «наши» в «Сталинграде» наконец-то нормальные. Хорошие, правильные и безо всех этих набивших оскомину кинематографических (в первую очередь сериальных) трендов последних лет. Не энкавэдэшники, не бывшие зэки, не дети репрессированных с фигой в кармане. Вот только «хорошие» они – исключительно априори, а потому - никакие. А вот главный антигерой-фашист, в зачине фильма одним движением руки сжегший десятки советских солдат, он как раз «какой». В этом безусловном для многих зрителей «упыре» все равно есть душа. А уж каких оттенков – здесь пусть каждый решает индивидуально…
А вообще – не рановато ли мы взялись снимать фильмы о войне «универсальной»? Неужели уже всё рассказали про свою, неотболевшую? Тем более что осталась горстка реальных ее участников. Живо поредевшее поколение их детей и покамест довольно густонаселенное их внуков. И многие из них, строго по Владимиру Семеновичу Высоцкому, продолжают «делить людей на своих и врагов». Для них ТА война ещё не закончилась.
Вспоминается эпизод из школьного детства: взроптали мы как-то по поводу очередного внеклассного похода на встречу с ветеранами. И тогда учитель истории поведал о том, что когда он сам был пионером, его класс водили на встречу с почтенным старичком – участником восстания на броненосце «Потемкин». Мол, задумайтесь: в моем лице вы наблюдаете человека, который своими глазами видел участника событий 1905 года! Пройдет несколько десятилетий – и уже вас станут приглашать в школы, чтобы выступить перед детьми в качестве очевидцев – людей, которые живьём видели участников Великой Отечественной.
Это я к тому, что у Федора Сергеевича имелось всё – силы, средства, финансы, талант и карт-бланш на то, чтобы отдать дань памяти живым и мертвым – именно Сталинграда, а не компьютерного «Энска». Равно как именно сейчас, не дожидаясь ухода последнего, выступить перед молодым поколением в роли «знающего». Однако он предпочел Путь игры. Согласно которому фильм должен «в игровой форме привить молодежной аудитории патриотические чувства».
Достаточно скользкий, сугубо на мой персональный взгляд, путь. Во-первых, отказываюсь верить, что нынешнюю «молодежную аудиторию» населяют сплошь и поголовно дЭбилы. Способные к восприятию чего-либо исключительно через игровые методики (через «кубики»).
Во-вторых, существует опасность «заиграться». Хотя бы и невольно. Это как в свое время горячо любимый мною Чиж (Сергей Чиграков) по просьбе митьков перепел жуткую и щемящую «На поле танки грохотали», решив ее в разухабистом мажорном ключе. Отныне фанаты Чижа — не смотревшие «На войне как на войне» (либо смотревшие, но вполглаза) - едва ли способны на понимание скупых слез Олега Борисова и Виктора Павлова. Напротив, в очередной раз бренча под три блатных аккорда почти блатную отныне чижовскую версию, они с неосознанным удовольствием продолжат глумиться. Особо акцентируясь на фразе «какой у парня был конец». И это не ерунда, «это совсем не ерунда, дружище, Битнер!»…
Все вышеизложенное ни в коей мере не следует воспринимать как настоятельное, сугубо частное предостережение супротив выходящего на экраны батального полотна. Идти ли на фильм «Сталинград»? Разумеется, идти! Хотя бы для того, чтобы иметь отличное от данного сумбурного мнения свое. Не так уж часто в последние годы у нас выходит кино, вызывающее столь бурную реакцию – от захлебывающегося восторга до решительного протеста.
К слову, в части «нуля эмоций» после просмотра фильма я немного слукавил. Одна таки возникла. А именно: стыд за заброшенную, до сей поры не завершенную расшифровку военных воспоминаний собственной бабушки, чьё партизанство пришлось на период 1942 - 1943 годов. Именно этим я теперь и займусь. В том числе и стараниями Федора Сергеевича Бондарчука. Дай ему, как говорится, бог здоровья, новых фильмов и «Оскара».
P. S. Может, и не вполне «в кассу», но тем не менее в последние дни отчего-то засело, вертится в башке невеликое, не шибко новое стихотворение московского сетевого поэта Владимира Брунова (Нескажу). Думаю, Володя не сильно обидится, ежели я без спросу процитирую его здесь, под падающий занавес:
Кто в говно не нырял, не хлебал алюминьевой ложкой,
Тот навряд ли в лицо себе скажет "профессионал".
Одно дело в кино помахать застрахованной ножкой,
А другое увидеть товарища раны и кал…
Кто-то вынужден знать, как шрапнель отличить от картечи,
Кто-то ночью орёт в предрассветном желании снов.
Для одних в бутерброде присутствует в общем-то кетчуп,
Для других между пальцев струится горячая кровь…
Игорь Шушарин,
специально для «Фонтанки.ру»
