ПоделитьсяКак часто бывает: делаешь человеку добро, а потом сам же оказываешься виноватым. Или вкладываешь, вкладываешь в детей всю жизнь, а они вырастают и забывают даже с днем рождения поздравить. Как так получается? И почему я – такой идеальный, а все вокруг либо жестокие, либо глупые?
Вечный треугольник
Треугольник Карпмана – ролевая модель взаимоотношений между людьми, впервые предложенная психологом Стефаном Карпманом в 1968 году в статье «Анализ ролей и положений в сказках и жизненных сценариях». Предложенная Карпманом модель прочно вошла в современную психотерапию, получила признание по всему миру.
Согласно Карпману, есть три основные роли, которые люди в большинстве своем используют в повседневной жизни: преследователь, жертва и спаситель. Все три роли по сути своей являются жертвенными, но личностью воспринимаются, естественно, совершенно в другом ключе. Таким образом, создается так называемый драматический треугольник, в котором игроки меняют свое амплуа с разной частотой, но абсолютно точно пробуют себя во всех трех ипостасях, и, как правило, не один раз, пока не осознают, что треугольник нужно, в принципе, покинуть. Можно совершенно точно сказать, что человек, с упоением ныряющий в треугольник и занимающий одну из ролей, никогда не признает ущербность своего мировоззрения, пока не «проварится» как следует и не осознает самостоятельно, что «я в этом фильме – главный актер, я сценарист в нем, я – режиссер». Осознание может занимать от нескольких лет до нескольких долгих, тяжелых десятилетий.
Важно понимать, что в той или иной степени каждый из нас временами погружается в этот треугольник. Проблемы начинаются тогда, когда личность слишком многого ждет от окружающих, не умеет выстраивать личные границы и не осознает собственной ценности и значимости. Рассмотрим подробнее каждую из ролей.
Спаситель
Люди, которые примеряют на себя такую роль, видят свое предназначение в том, чтобы всех вокруг поучать и вытягивать из проблем. Они не могут существовать в спокойной ситуации, им всегда нужна жертва, которую они должны наставить на путь истинный. При этом зависимыми оказываются оба: спаситель ощущает чувство собственной важности и нужности только в кризисных ситуациях, жертва всегда ждет «джинна из бутылки», который придет и решит ее проблемы.
Спасители, как правило, вырастают в семьях, где их потребности отодвигаются на задний план. Они не приучены заботиться о себе, поэтому потребность в общении реализуют через помощь другим. Причем чем выше степень неприятия себя и своих желаний, тем с большим рвением такие люди заботятся об окружающих. Как ни странно, они могут быть даже компетентны в тех вопросах, которые пытаются помочь решить жертвам. Но их проблема заключается в методах: спаситель может быть настолько активен в своих действиях, что жертва чихнуть порой не может, не посоветовавшись со спасителем.
Спасители часто получают общественное одобрение и признание, а себя считают бескорыстными героями. Кстати, у таких гиперответственных родителей всегда вырастают несамостоятельные, инфантильные дети, которые привыкают, что за них думает кто-то другой, и впоследствии занимают одну из ролей: обычно сначала жертвы, а потом либо гонителя, либо спасителя.
Самый большой страх спасителя – одиночество. Самое сильное желание – получить признание и благодарность. Если размер вознаграждения спасителя не удовлетворяет, он, как правило, начинает сетовать на несправедливость жизни и упрекать спасаемых в свинстве. Спасители по сути – такие же паразиты, как и без конца ноющие жертвы; но вместе образуют симбиоз, удовлетворяя потребности друг друга.
О том, как формируется мировоззрение таких чудо-героев хорошо описано в статье «Три лица жертвы» американского психолога Линн Форрест (Lynne Forrest): «Мать Салли была наркоманкой. Даже в самых ранних своих воспоминаниях Салли несла ответственность за мать. Вместо того, чтобы самой получать помощь от родителей, она стала маленьким родителем своей матери, которая играла роль беспомощного ребенка. С детства Салли усвоила роль Спасителя, которая стала ее главным способом иметь дело с другими людьми. У Спасителя есть бессознательное убеждение, что его потребности не важны, что его всего ценят за то, что он может сделать для других. И эта идея требует того, чтобы в ее жизни всегда был кто-то, кого она сможет спасать. Салли никогда не признается в том, что она жертва, потому что в ее представлении она единственная, у кого есть ответы на все вопросы. Тем не менее она периодически становится мучеником, громко жалуясь: «После всего, что я для тебя сделала… вот она, твоя благодарность!»
Преследователь
Роль гонителя, как отмечает Линн Форрест, зачастую свойственна тем людям, кто в детстве подвергался психическому или физическому насилию. Главное топливо их активности – это гнев на обидчиков и стыд за собственную слабость. Образ силы характеризует умение доминировать и тоталитарно навязывать свои взгляды. Преследователь занимает позицию, которую можно озвучить примерно так: «Ну раз вы все такие негодяи, пощады не будет никому».
Преследователь, по сути, также являясь жертвой, только агрессивной, обычно имеет грандиозные планы и страдает перфекционизмом. Считает, что люди заслуживают жестокое обращение, ведь только так можно показать силу. Вот как Линн Форрест иллюстрирует пример преследователя (гонителя): «Иосиф был из известной, состоятельной семьи. Его родители развелись, и отец его был зол, отчужден и использовал свои деньги, чтобы контролировать других. Его мать была алкоголичкой, которая приводила домой мужчин, злоупотребляющих ею и Иосифом на протяжении всего его предподросткового и подросткового возраста. Он рано узнал, что его единственный шанс на выживание — сражаться. Он построил свою жизнь так, чтобы там всегда был враг, с которым приходится бороться. Снаружи Иосиф выглядит так, как будто транслирует «мне наплевать». Но внутри ему горько и неприятно. Иосиф был постоянно вовлечен в судебные процессы и даже в драки. Смысл всех этих происшествий был в том, что всегда кто-то другой виноват. Он не мог противиться тому, что, как он чувствовал, было оправданным возмездием».
Жертва
Состояние жертвы – это проявление нашего внутреннего ребенка, который уязвим, нуждается в защите и поддержке. Жертвой становится тот, кому не удалось поверить в свои силы, не удалось реализовать себя. Страх неудач и неумение принимать самостоятельные решения обычно толкают личность на поведение жертвы.
Жертва обычно мечтает о спасителе, как правило, находит его и превращается в буксир. Но рано или поздно такое положение дел жертву не устраивает, самооценка желает пробиться наверх, и тогда начинается низвержение роли спасителя: применяется прием «да, но…». То есть жертве предлагается ряд вариантов решения ее проблемы, а та опровергает их доводами «да, но это невозможно, потому что…». Таким образом жертва стремится стать на одну ступень со спасителем и почувствовать себя правой, а не уязвленной.
Линн Форрест так описала случай проявления роли жертвы: «Линда была вторым ребенком в семье. Она вечно попадала в неприятности, с самого детства. Она пропускала школу и часто болела. В подростковом возрасте она начала принимать наркотики. Ее мать Стелла была Спасителем. Она была уверена в бездарности Линды и постоянно выручала ее из неприятностей. Смягчая последствия выборов Линды, Стелла лишила Линду возможности учиться на своих ошибках. В результате Линда становилась все более некомпетентной и зависимой от других. Ее мать, руководимая благими намерениями, способствовала тому, чтобы Линда заняла в жизни позицию Жертвы».
Самое сложное – осознать свою никчемность
Те или иные ролевые модели усваиваются человеком еще в детстве: они копируются из отношений в семье и прививаются через сказки, мультики, игры и т.д. – через все то, что окружает несформированную личность ребенка в процессе взросления и социализации.
Основная проблема во взрослой жизни состоит в том, что опыт детства всегда прочно сидит в подсознании. То есть причинно-следственная связь тех или иных реакций взрослого человека не всегда осознается им, а зачастую не подвергается критическому анализу вообще. Потому сидит женщина на работе и сокрушается: «Ну почему люди вокруг такие злые? Я вся такая порядочная, а они вокруг все – звери просто». Или другой пример: «Моя жена не видит во мне личность, постоянно упрекает и сравнивает с другими. А сама при этом жиром заплыла и сидит на моей шее!» Ответ на эти и другие (причем любые) ситуации звучит так: загляни в себя, разберись, почему ты допускаешь это. В первом примере мы видим типичное поведение жертвы, оправданное тем, что неумение защищаться – это нормально, если ты интеллигентный. Во втором примере видим жертву и преследователя в одном лице: и муж, и жена в этих ситуациях исполняют обе роли одновременно.
Главный парадокс в том, что многие люди действительно годами живут в таких отношениях, в семье или с окружающими, не предпринимая никаких действий для их разрешения. Упреки сыплются градом по сторонам, при этом человек настолько прочно консервирует себя в своих проблемах, что их решение психологически просто оставит его, образно говоря, обнаженным: ведь отсутствие характера можно терпеть только при давлении проблем, иначе придется заниматься личным творчеством и брать ответственность на себя. Причем часто такие люди весьма сообразительны и даже могут занимать весьма ответственные должности. Просто образ жизни становится такой же привычкой для каждого из нас, как курение или злоупотребление калорийной пищей. И если некоторые люди не могут бросить курить или встать с дивана и пойти в спортзал, что уж говорить об изменении характера и смене стереотипов! Это действительно тяжело, особенно если детство было сильно искалечено. То есть проблема не в отсутствии интеллекта как такового, а в неприятии перемен и нежелании работать над собой.
Трудность осознания своего присутствия в треугольнике связана еще и с тем, что людей, находящихся в нем, действительно очень много. Поэтому часто пазл складывается, и некоторым в нем даже комфортно. Так возникают созависимые пары, нелюбимая работа под началом руководителя-тирана и так далее, вариантов много. Правда, как показывает практика, мнимые комфорт и стабильность не вечны. Рано или поздно, особенно при смене ролей в треугольнике, отношения становятся невыносимыми. И дальше у кого-то хватает ума дойти до психолога и попытаться решить проблемы, кто-то прекращает контакты с людьми, которые их по каким-то причинам не устраивают, но, не решив проблему внутри себя, всегда со временем впутывается в аналогичные ситуации. Помните фильм Марка Захарова «Убить дракона»? Дракон сидит в голове.
На выходе из треугольника есть слово «нет!»
Для того чтобы выйти из треугольника Карпмана, нужно осознать свое в нем присутствие во всех ипостасях, принять ответственность на себя за все свои решения и поступки и научиться выстраивать личные границы. На этапе осознания причинно-следственных связей между своим настоящим и прошлым, временем детства, к примеру, у человека может образоваться лавина обвинений в адрес родных и близких. Она зачастую бывает объективной и обоснованной. Важно не зацикливаться на негативе, перестать фиксироваться на травмах и постепенно отпустить ситуацию, сбросив связанные с ней эмоции и оставив прошлое в прошлом. Когда человек отпускает прошлое и осознает себя здесь и сейчас, у него высвобождается огромное количество энергии, которое он раньше тратил на треугольник, а теперь может вложить в себя и свое счастье.
Для того, чтобы не быть завербованным в чужую созависимую компанию «жертва-спаситель-преследователь», нужно научиться говорить «нет», уважать свое личное пространство и не бояться демонстрировать его другим.
Елена Шайдаева, для «Фонтанки.ру»
