ПоделитьсяОжидавшие жестких заявлений от президента во время «Прямой линии» были разочарованы - риторика его общения после присоединения Крыма и резкого охлаждения отношений с Западом носила в большей степени «примирительный характер» и где-то была обращена не столько к россиянам, сколько к братскому народу. Путин обошелся без прямых угроз применения силы, в случае, если русское меньшинство на Востоке будут зажимать, воздержался от предупреждений типа «а кто не согласен, тому отключим газ» и даже сделал реверанс в сторону либералов.
Ожидавшие жестких заявлений от Владимира Путина во время традиционной «Прямой линии» были разочарованы – риторика общения президента с народом после присоединения Крыма и резкого охлаждения отношений с Западом носила в большей степени «примирительный характер» и где-то была обращена не столько к россиянам, сколько к братскому народу. Глава государства обошелся без прямых угроз применения силы, в случае, если «русское меньшинство» на Востоке будут зажимать, воздержался от «предупреждений» типа «а кто не согласен, тому отключим газ» и даже сделал реверанс в сторону либералов, осуждающих вмешательство России в дела Украины, заявив, что и их позицию стоит уважать.
ПоделитьсяПоделитьсяВыступление президента Владимир Путина перед народом пришлось аккурат на начало четырехсторонних переговоров (США, ЕС, Россия и Украина) по урегулированию украинского кризиса в Женеве. В тот момент, когда он входил в студию «Прямой линии», американский госсекретарь Джон Керри и министр иностранных дел Сергей Лавров жали друг другу руки. Встреча прошла за закрытыми дверями, так что о результатах переговоров говорить рано. Однако упреждающий удар ЕС попытался нанести сразу. Еще до начала разговора французский президент Франсуа Олланд заявил, что ЕС не исключает, что санкции в отношении России могут быть ужесточены, если вдруг переговоры не завершатся успешно.
Безусловно, осложнять и без того непростую ситуацию не стоило. Видимо, поэтому в этот раз общий посыл сказанного главой государства можно было охарактеризовать как «миролюбивое» в духе «ребята, давайте жить дружно». Если в своем обращении к Федеральному собранию месяц назад Путин открыто заявлял, что «власть на Украине находилась под управлением боевиков майдана», то в этот раз он заверял, что Россия готова работать с любым кандидатом в президенты на Украине. Газовый спор с Украиной отложили на месяц — Россия готова еще подождать, пока Украина сможет получить от банков кредиты на выплату долгов. Сделал президент реверанс и в сторону либералов, признав, что они, конечно, страшно далеки от народа, но все равно — важная часть общества. И даже как бы оправдался за присоединение Крымского полуострова: «У нас не было другого выхода».
На фоне последних событий практически на нет свели привычные для такого формата обращения граждан о наболевшем к Путину. Если раньше просьбы жителей отдаленных уголков России (поставить песочницу во двор многодетной семье, подарить платье девочке на Новый год, вернуть рынду в село) занимали значительную часть трансляции, а на этих просьбах пресс-служба делала отдельный акцент, то в этот раз им досталось совсем немного эфирного времени. Мало уделяли внимания и общероссийским проблемам. Так, по теме ЖКХ Путин только поругал управляющие компании за попытку включить в оплату общедомовых нужд собственные траты, а по вопросу зарплаты врачей сказал, что надо разобраться в каждой отдельной ситуации. После 20-минутного перерыва разговор снова переключился на Крым и международную ситуацию.
«Фонтанка» выбрала топ-7 вопросов и ответов Путина:
1. Все-таки, кем были так называемые вежливые люди в Крыму?
– Какие? «Зеленые человечки» в Крыму? Мы должны были предпринять необходимые меры, чтобы события не развивались так, как они сегодня развиваются в юго-восточной части Украины: чтобы не было танков, чтобы не было боевых подразделений националистов и людей с крайними взглядами, но хорошо вооружённых автоматическим оружием. Поэтому за спиной сил самообороны Крыма, конечно, встали наши военнослужащие. Они действовали очень корректно, но, как я уже сказал, решительно и профессионально. По-другому провести референдум открыто, честно, достойно и помочь людям выразить своё мнение было просто невозможно.
2. Планируете ли Вы ввод ограниченного контингента в юго-восточную часть Украины для защиты русскоязычного населения?
– Я напоминаю, что Совет Федерации России предоставил президенту право использовать Вооружённые силы на Украине. Очень надеюсь на то, что мне не придётся воспользоваться этим правом и что политико-дипломатическими средствами нам удастся решить все острые, если не сказать острейшие, проблемы сегодняшнего дня в Украине.
3. Президент Чили Сальвадор Альенде с оружием в руках принял смерть, защищая свою страну, а президент Украины Янукович сбежал. Вы бы до последнего отстаивали вопрос независимости нашей страны?
– Понимаете, я, во-первых, не согласен с тем, что он сбежал. Он действительно вынужден был уехать, он же не просто сбежал из Киева – он поехал в регион, и, как только он из Киева переехал в регион, сразу захватили здание администрации президента и правительства. Что касается меня, то Вы знаете, всегда человек принимает решение в критической ситуации, исходя из всего жизненного опыта и из ценностных установок. Вы знаете, что моё первое место работы был КГБ СССР, внешняя разведка, и нас там воспитывали определённым образом: это воспитание заключалось в абсолютной преданности своему народу и государству.
4. Эдвард Сноуден: «Занимается ли Россия перехватом, хранением и анализом информации о переговорах миллионов людей, и считаете ли Вы оправданным массовый контроль?»
– Уважаемый господин Сноуден, Вы бывший агент. Я раньше имел отношение к разведке, и мы будем говорить на профессиональном языке. У нас есть строгая регламентация использования спецслужбами специальных средств. Это связано с необходимостью получения разрешения суда в отношении конкретного гражданина. Массового характера у нас нет и в соответствии с законом быть не может. Специальные службы должны реагировать и бороться с преступлениями с использованием современных средств. Но массового и бесконтрольного масштаба мы себе не позволяем. Да и технических средств и денег таких у нас нет, как в США.
5. Вопрос про санкции. Дело в том, что они коснулись представителей крупного бизнеса, таких как Юрий Ковальчук и Геннадий Тимченко, и братья Ротенберги; многих из них связывают с Вами, говорят, что все эти люди входят в Ваш ближний круг, и они обязаны своим богатством знакомству с Вами. Как Вам кажется, нет такого ощущения, что главный объект санкций – это Вы?
– Наверное, такая попытка предпринимается – сделать меня главным объектом санкций. Но что касается этих людей, да, это мои хорошие знакомые, друзья. Они зарабатывали свои капиталы, некоторые из них, ещё до того, как мы были знакомы, – например, господин Тимченко, он бизнесом занимался с начала 1990-х годов, но, по-моему, предыстория хорошо известна. Они, конечно, если по-серьёзному говорить, абсолютно никакого отношения к Крыму не имеют, просто никакого. А вот жена Геннадия Николаевича Тимченко сделала операцию и не могла даже заплатить за операцию, потому что ей заблокировали счета и карточки. Но это, конечно, просто нарушение прав человека на самом деле и ничего общего со здравым смыслом не имеет.
Но должен вам сказать, что мне не стыдно за моих друзей. И, скажем, события в Крыму – они так же, как, уверен, очень многие граждане России, узнали об этом с экранов телевизора, но встречали со слезами на глазах в прямом смысле этого слова. Если их за это наказывают, то тогда их есть за что наказать.
6. Владимир Владимирович, скажите, пожалуйста, кому выгоден раздутый миф о том, что Вооружённые силы России готовят нападение на Украину? Какую цель преследуют те, кто хочет нас поссорить с нашими братьями, соседями, с нашими европейскими партнёрами?
– Желание поссорить Россию и Украину, разделить, растащить единый, по сути, народ является предметом международной политики уже на протяжении столетий – столетий просто. Но сегодня так случилось, что мы живём в разных государствах. И, к сожалению, эта политика раздела, растаскивания, ослабления и одной, и другой составляющей этого общего народа продолжается. Достаточно в мире сил, которые побаиваются нашей мощи – как один из наших государей говорил, «нашей огромности». Поэтому стараются размельчить, это известно. Посмотрите, что с Югославией сделали: разрезали на маленькие кусочки, а теперь там манипулируют всем. В принципе то же самое хочет сделать, видимо, кое-кто и с нами.
7. Как Вы, Владимир Владимирович, будете рассматривать будущее Европы через, может быть, так пять или десять лет? Мы будем жить всё-таки в Европе от Атлантики до Тихого океана – или будем жить в двух Европах?
– Особенности России, они кардинальным, глубинным образом не отличаются от европейских ценностей. Мы все – люди одной цивилизации. Да, мы все разные, у нас есть свои особенности, но глубинные ценности одинаковые. И, мне кажется, нужно, безусловно, стремиться – я много раз об этом говорил и сказал уже сегодня – к тому, чтобы нам создавать Европу от Лиссабона до Владивостока. Если мы это сделаем, у нас есть шанс в будущем мире занять достойное место. Если мы пойдём по другому пути, если мы будем разделять Европу, европейские ценности и европейские народы, будем заниматься сепаратизмом в широком смысле этого слова, то мы все будем малозначимыми, неинтересными игроками и никакого влияния на мировое развитие и даже на своё собственное оказать не сможем».
Впрочем, рассуждения о необходимости наладить по большей части дипломатическими путями диалог между Западом и Россией, между Украиной и Россией и между США и Россией могут остаться только рассуждениями. Остается открытым вопрос, поверил ли кто-то из граждан новой мирной риторике президента внутри страны и вне ее границ. Судя по тому, что Европарламент решился остановить «Южный поток», успокоились не многие.
