Поделиться"Левада-центр" опубликовал результаты опроса россиян на тему "Катастрофа "Боинга"под Донецком". Если верить выборке, то 82 процента россиян винят в трагедии власти Украины. Над истоками такого единодушия сограждан "Фонтанка" размышляла вместе с социологами.
Жители шести городов России отвечали социологам на вопрос: "Слышали ли вы о крушении 17 июля малайзийского самолета в небе над Украиной, и если да, почему, на ваш взгляд, погиб этот самолет?" В опросе участвовали, как сообщает "Левада-центр", 1501 житель шести городов. Со статистической погрешностью, не превышающей, по расчётам социологов, четырёх процентов, мнения россиян разделились так.
Ничего не слышал о катастрофе 1 процент опрошенных. На ошибку пилота, технические неполадки на борту или теракт списывают катастрофу 4 процента. Свои версии, не предусмотренные социологами, имеют 6 процентов. Российских военных видит за этим 1 процент. И наконец, 46 процентов уверены, что самолёт сбит украинской ракетой, а 36 грешат на украинский самолёт-истребитель. То есть 82 процента опрошенных россиян винят в катастрофе Украину. И 3 процента граждан сказали, что самолёт сбили ополченцы.
Напомним вкратце, какие сведения могли почерпнуть опрошенные в информационном потоке.
В четверг, 17 июля, в блогах и соцсетях начали появляться видеоролики с падающим самолетом, снятые местными жителями. Уверенные в том, что если что-то падает, то это сбили дээнэровцы, комментарии они давали соответствующие. В 16.50 по местному (украинскому) времени группе поддержки министра обороны самопровозглашённой Донецкой народной республики в соцсети (ее ведущие собирают информацию со всех блогов) появилось сообщение о сбитом "в районе Тореза" украинском военно-транспортном самолёте АН-26. Позже стало известно, что за 17 минут до этого "в районе Тореза" упал "Боинг", принадлежащий "Малайзийским авиалиниям". Больше о предполагаемом АН-26 ничего не было известно, в том числе – где искать его обломки. Запись в соцсети удалена, но сохранились скриншоты. Лидеры ДНР настаивали, что к "Боингу" отношения не имеют. "Если это действительно пассажирский лайнер, то это сделали не мы", – заявил публично премьер-министр самопровозглашённой республики Александр Бородай.
Ополченцы утверждали, что им нечем сбивать самолёты на высоте 10 тысяч метров. Но на сайтах российских СМИ сохранились новости 2-недельной давности – об отвоёванных у украинской армии ракетных комплексах "Бук". Эти комплексы способны преследовать цель на высоте 10 километров, однако лидеры ополченцев заявили, что доставшиеся им "Буки"неисправны, что подтвердили и украинские военные. Российский Генштаб заявил о том, что рядом с "Боингом" был зафиксирован в воздухе в 3 – 5 километрах украинский военный самолет. После этого один не имеющий отношения к авиации российский эксперт заявил, что штурмовик летает на 5 километров ниже "Боинга" и может атаковать только наземные объекты, а другой эксперт, тоже российский, следом возразил, что воздушные цели СУ-25 поражать может.
Президент Путин сказал, что Украина в любом случае несёт ответственность, потому что она спровоцировала на своей земле войну и трагедия произошла над этой землёй. Минобороны РФ заявило, что 17 июля в районе падения "Боинга" была отслежена работа украинских радиолокационных станций. США заявили, что их спутники над Украиной зафиксировали запуск ракеты с территории, находящейся под контролем ополченцев, но доказательств этого так и не предъявили.
Такого рода информация продолжает поступать из разных источников. Её и должны были оценить граждане, чтобы ответить на вопросы социологов.
Левада-центр
Как рассказала "Фонтанке" старший научный сотрудник "Левада-центра", опрос не случайно нацелили на наиболее "продвинутых" респондентов – жителей крупнейших городов страны.
– Он проходил в шести городах-миллионниках, – уточнила социолог. – Население в них считается в целом более информированным, осведомлённым. Уровень жизни выше, люди активнее пользуются разными источниками информации.
Судя по всему, учёные рассчитывали получить картину, составленную гражданами на основе самостоятельного анализа разносторонней информации. В итоге, как видно по результату, авторы опроса столкнулись с довольно однотипными ответами.
– Как все наши предшествующие исследования и вопросы, касающиеся Украины, этот тоже продемонстрировал поразительное единодушие в оценках того, что там происходит, – продолжает Наталия Зоркая. – О чём бы ни зашла речь, виноватым во всём считается украинское руководство.
По словам Зоркой, вопросы задавали представителям разных социальных групп, чтобы обеспечить репрезентативность выборки. Старались соблюсти то процентное соотношение по полу, возрасту, уровню достатка и образования, которое существует в каждом городе. Но одну и ту же картину коллеги Зоркой наблюдали "во всех слоях населения, в том числе и среди образованных людей".
– Общественное мнение находится в таком состоянии, что отказывается самостоятельно разбираться в событиях и полностью поддерживает избранную генеральную линию, – констатирует социолог. – Поддержка официальной пропаганды и ориентация на неё зашкаливают. Объяснения событий строятся на старых советских комплексах: образ врага, враждебного Запада, Америки. Эти привычные комплексы вышли на поверхность, поскольку они создают основу для коллективной солидарности человека с государством. Именно потому, что событие бросает густую тень на Россию, реакция у людей – "ещё сильнее сплотимся". Это как бы прибавляет людям самоуважения, уверенности.
За себя и за того парня
Социолог Игорь Эйдман, работавший некогда директором по коммуникациям ВЦИОМ, допускает, что результаты опроса отражают картину не вполне адекватно. При этом вопросы, уверен он, составлены корректно, они "не были моделирующими", их авторы не пытались повлиять на результат. Картина могла исказиться, полагает он, по другим причинам.
– Часто люди во время опросов отвечают не то, что думают на самом деле, а то, что, по их мнению, сказать "правильно", – называет он первую причину. – Они воспринимают социологическую службу как некий институт, перед которым надо вытянуться во фрунт, понравиться. Или они просто боятся сказать то, что думают. В авторитарном государстве люди редко говорят правду социологам.
Вторая причина искажений, считает Эйдман, может крыться в работе социологов, точнее, привлечённых ими интервьюеров. Последние, по его мнению, бывают недостаточно добросовестны, отчего нарушается чистота выборки.
– О таком мне когда-то рассказывали люди, работавшие в регионах как интервьюеры, – замечает он. – Например, они шли с опросами по квартирам днём. В это время дома находятся пенсионеры, домохозяйки. Но социологи не могут давать результаты только по этим группам, должно быть соблюдено процентное соотношение разных групп. А молодым и работающим людям просто некогда отвечать на вопросы. Поэтому интервьюеры просят пенсионера: заполните, пожалуйста, анкету за невестку, за сына, за мужа и так далее. И реальная выборка смещается в сторону мнения пенсионеров и домохозяек – групп, наиболее подверженных манипуляциям.
Хотя, тут же оговаривает Эйдман, наверняка "значительная часть людей действительно так и думает". Иначе говоря, даже если исключить предполагаемые искажения, мы всё равно увидим, что большинство граждан России винят в катастрофе украинские власти. К ним, добавляет социолог, относятся и те, кто придерживается и самых экзотических версий: о том, что целью был самолёт нашего президента или что "Боинг" заранее начинили покойниками.
– Среднестатистический человек – не субъект, а объект информации, – объясняет Эйдман. – Он принимает то, что ему дают. Были времена, когда люди верили печатному слову, сегодня верят телевидению. Это могут быть люди умные и тонкие. Просто это – самая удобная жизненная стратегия: не лезть на рожон. Если человеку важно защитить себя от манипуляций, он будет тратить время на поиск информации из разных источников, на анализ. Но большинству людей это не важно.
В едином порыве
Наталия Зоркая, отметим, уверена, что доля людей, которые не говорят социологам правды от страха или из желания "сказать правильно", преувеличена коллегой.
– Мне бы тоже хотелось думать, что люди просто боятся, – оценивает она результаты опроса. – Но тут, скорее, работает другого рода механизм присоединения к большинству. Он не обязательно связан со страхом. Речь идёт о том, чтобы так вот сплотиться в едином порыве.
Картина, уверена она, не могла исказиться из-за массовой недобросовестности интервьюеров в регионах. Во-первых, замечает Зоркая, они не должны были ходить по квартирам. Опрос проводился на улице, респондентов выбирали "по определённой методике": чтобы процентное соотношение по полу, возрасту и образованию "представляло население города". Кроме того, уверяет Зоркая, работа интервьюеров всегда контролируется.
– У нас всегда есть примерно 10 процентов опрошенных, у которых фиксируются контакты, – объясняет она. – Их обзванивает бригадир, который принимает анкеты, есть почтовый опрос. И на самом деле, достаточно легко можно вычислить, какой интервьюер халтурит. Дальше эти анкеты вычищаются, переделываются. Конечно, всё равно есть процент брака, невозможно полностью контролировать людей, но на результат это существенно не влияет.
Опрос начался 18 июля и продолжался до 24-го числа. И то, что на следующий день после катастрофы люди уже готовы были оценивать версии, по мнению Наталии Зоркой, тоже показательно.
– Такая определённость оценок, когда заранее во всём винится Украина, хотя ещё ничего толком не известно, как раз и говорит, что мнение – предвзятое, – считает она.
Игорь Эйдман допускает, что проведи социологи этот опрос позже – картина могла быть иной.
– Ситуация меняется, и вначале большинство людей могло поверить одной информации, потом – другой, – допускает он.
Вперёд, в СССР
Известный социолог СМИ, культуры, личности, один из ведущих специалистов в области методологии социологических исследований, Андрей Алексеев дал свою оценку итогам опроса "Левада-центра". Он, в частности, обратил внимание не только на то, что большинство респондентов не считают виновной в катастрофе пророссийскую сторону ("Как бы их ни называть – "сепаратисты", "ополченцы", "российские патриоты", "добровольцы-наемники", – добавляет он). Алексеев заметил, что 4 процента опрошенных выбрали ответы-подсказки: "Сбили донбасские ополченцы" или "его сбили российские военные".
– Почему, точнее, за что винят именно Украину? – рассуждает он. – Обе версии усиленно распространялись российскими федеральными телеканалами. А их, как мы знаем из того же опроса "Левада-центра", относят к числу основных для себя источников информации аж 94 процента всех опрошенных. Причем 74 процента заявляют, что именно российские федеральные СМИ освещают события в Украине, в Крыму "в целом" или "по большей части" объективно.
Причиной единодушия в ответах он называет "доверие к официальной пропаганде". И в минимальной степени, по его мнению, потребитель информации задействует логику, зато почти исключительно формирует мнение на эмоциях.
– Причем в основном это эмоции "наведенные", – уточняет он, – но отчасти есть и идущие изнутри, как ксенофобия или псевдопатриотизм. А больше всего запоминаются и "проникают в сознание" эмоциональные журналистские интерпретации, включая заведомые подтасовки и фальсификации. Более взвешенные или, скажем так, осторожные высказывания официальных лиц, впрочем – тоже достаточно агрессивные, рассматриваются людьми как необходимая "дипломатия".
С тем, что респонденты не всегда были искренни в ответах, Андрей Алексеев согласен. В этом смысле он предлагает обратить внимание на 16 процентов граждан, затруднившихся дать ответ.
– Попробуйте задаться вопросом: что думают эти люди? – советует он. – Что-то они все-таки думают, но не склонны выкладывать свое мнение. И не делают этого, скорее всего, не потому, что не имеют своего мнения, а потому, что думают не так, "как положено".
Социолог предлагает свою аналогию: представьте, говорит он, что в СССР социолог спросил, одобряет ли гражданин ввод войск в Афганистан.
– Ну, понятно, не спрашивали, – замечает Алексеев. – Но если бы спросили, получили исключительно позитивные ответы – и некоторую долю затруднений. Что само по себе было бы свидетельством диссидентства. А так ли уж нынешний авторитарный режим отличается от тогдашнего? Это ещё при том, что респондент, по существу, не знает, кто к нему пришел: "честный социолог"или провокатор.
Долю людей, "сохраняющих иммунитет к "облучению" телевизионной и прочей пропагандой", Андрей Алексеев оценивает в 20 процентов.
– Это немного, – признаёт он. – Но и немало. Во всяком случае, это больше, чем хотелось бы тем, кто окрестил "несогласных" "пятой колонной" или "национал-предателями".
Что касается большинства, продолжает Андрей Алексеев, то оно, "будучи "агрессивно-послушным, вовсе не однородно".
– Значительную долю в нём составляют не энтузиасты современной российской политики, для которых иного объяснения гибели гражданского самолета, кроме как происки "бандеровцев" и "киевской хунты", и быть не может, – говорит социолог. – А просто конформисты, которые думают и говорят "как все" и легко могут повернуться, как флюгер, если ветер подует в другую сторону.
Что касается вопросов, которые предлагал респондентам "Левада-центр", то Андрей Алексеев обращает внимание на двусмысленность формулировки-подсказки: "Сбил зенитно-ракетный комплекс украинской армии".
– Сбивают самолеты не комплексы, а люди, – замечает социолог. – И комплекс "Бук" мог быть украинским, но при этом – захваченным "ополченцами".
И ещё один момент отмечает Андрей Алексеев в опросе в целом: несмотря на то что респондентам давали возможность выбрать несколько вариантов ответа, подавляющее большинство выбрали один.
– Если просуммировать показатели всех ответов, то получится 103 процента, – подсчитал социолог. – Стало быть, респонденты воспринимали варианты ответа как альтернативные.
Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"
