ПоделитьсяВслед за астрономическим решением Гааги в сторону бывших хозяев ЮКОСа последовало решение ЕСПЧ. По сенатору Добрынину – это только начало. И не надо демонизировать политику. А стоит готовиться к правовому международному конфликту и создавать оборонный вал. Иначе российским активам за рубежом не позавидуешь. Парламентарий знает, о чем говорит. Будучи юристом, он участвовал в сопоставимых корпоративных войнах.
- Гаага обязала Россию выплатить бывшим акционерам ЮКОСа 50 миллиардов долларов. Вслед за ней почти 2 миллиарда долларов присудили экс-акционерам ЮКОСа и ЕСПЧ. Навряд ли это судный день. Но можно ли сказать, что это завершение истории приватизации в России?
– Расстрою: это не то и не другое. Как ни скучно, это лишь середина большой юридической войны. А слово "политика" в этой истории я бы не стал демонизировать. Хотя, конечно, держим в уме.
- 50 миллиардов вне политики. Такой заголовок?
– 50 миллиардов это уже история (третейских приговоров в том числе), и я бы рекомендовал не мыслить категориями исключительно политическими, когда мы говорим о постановленном решении. Я бы сейчас порассуждал не как сенатор, а как юридический эксперт, к которому клиент пришел с проигранным на 50 миллиардов делом в преддверии возможного взыскания этих сумм.
- Вы и заявили о необходимости замены наших юридических консультантов по делу.
– Я говорю о том, что не надо жить вчерашним днем. А постановленный третейский приговор – это уже состоявшийся факт. Надо подумать о будущем в краткосрочной и долгосрочной перспективе.
То, что сейчас начнется беготня оппонентов России с целью отыскать максимально удобную юрисдикцию или, как говорят консультанты, "venue shopping" или "forum shopping", мне как бывшему юридическому консультанту более чем понятно. Но сначала важно провести ревизию работы и возможных просчетов, допущенных нашими юристами. Понять, почему такие просчеты были допущены.
Также необходимо публично ответить на вопрос, насколько была безошибочна процедура принятия решения о выборе оптимальной стратегии ведения спора и какова роль в этом была представителей доверителя – России. Так как в силу значимости дела и его последствий для нашей страны очевидно, что нам стоит пересмотреть в том числе процедуры отбора и найма юридических советников и определения юридической стратегии.
- По-вашему, решение голландского третейского суда соответствует и духу и букве права. Ошиблись, проиграли – надо платить.
– Во-первых, я сказал не об ошибке, а о просчете. Об ошибке не хочется думать при работе над юридическими проектами такого уровня. Я говорю о безусловной необходимости правового анализа, для выработки правильной дальнейшей стратегии защиты, так как, несмотря на внешне эффектное решение, ситуация с третейским разбирательством в Гааге не окончена и, несмотря на видимый успех одной из сторон, стоит признать, что это только экватор.
Сейчас начнется вторая, захватывающая часть – попытка исполнения решения и поиска нужной юрисдикции или наиболее удобной страны для исполнения решения.
Что же касается духа и буквы права, о которых вы меня спросили, то я пока не в курсе всех юридических нюансов состоявшегося дела, а текст решения, хоть и шестисотстраничный, это все-таки недостаточно.
Можно еще заметить, что тот же суд установил факты незаконных действий заявителей с целью ухода от налогообложения и при этом исполнение подобного решения будет противоречить публичному порядку, как России, так и любой другой страны. Так что Гаагский суд сам поощряет аналогичные незаконные действия любых лиц в дальнейшем. Что не соответствует духу закона и честного предпринимательства – fair dealing, столь ценимых в западных странах.
- Все же вопрос в реальном исполнении решения. То есть охота за российской собственностью по всему свету.
– Да, через пару месяцев нам придется не очень сладко. Оппоненты определятся с объектами, на которые они попытаются обратить взыскание, и со странами, где они будут пытаться применить решение.
Но эти два месяца не надо терять, рассуждая о всемирном заговоре против нас. А надо вспомнить о юриспруденции и сделать простую вещь: провести ревизию всего массива заключенных юрисдикционных международных договоров, хартий, конвенций на предмет выявления их соответствия или несоответствия нашему праву, необходимости их для страны сейчас, а также возможного нанесения ущерба в случае их применения в будущем.
Если мы по результатам анализа поймем, что что-то из них не служит интересам России, то можно предложить их денонсировать.
- Ревизия такого масштаба не сильно поможет России с миллиардным долгом. В чем логика?
– Я говорю в своем предложении лишь о ревизии юрисдикционных договоров или договоров о рассмотрении споров. Не надо хвататься сразу за все.
Логика в том, что необходимо, решая конкретную и состоявшуюся проблему, задуматься о нивелировании возможных подобных же проблем в будущем. Но самое основное, что необходимо сделать России, это пересмотреть свое юридическое отношение к работе по данному спору и конкретному решению о взыскании с нас такой суммы. И понять, что это не линейный юридический проект, а условно говоря, военно-юридический.
Соответственно и формировать команду консультантов и экспертов надо при другой системной работе и скорости. Последнее принципиально.
- Что бы вы прямо сейчас сделали, если бы вам поручили сколотить эту пожарно-юридическую команду?
– Сначала бы провел бы экспресс-анализ выбранной стратегии на предмет наличия ошибок, либо консультантов, либо ошибочности инструкций представителей доверителя. Так как уже достаточно очевидно, что не следовало соглашаться с тем, что Гаагский суд компетентен для рассмотрения этого спора. Ведь понятно, что банкротство компании – это публично-правовые отношения, а не частноправовые и суд был не правомочен рассматривать этот спор, на этом и надо было стоять, а не перепрыгивать судорожно с одной правовой конструкции на другую, своими конклюдентными действиями соглашаясь со стратегией и позицией оппонентов.
Затем по результатам, возможно, поменял бы, либо частично, либо полностью, всю команду внешних консультантов, представляющих нас в этом споре, и сформировал бы новую.
При этом при формировании, как вы выразились, "пожарной юридической" команды и понимая, что дело в одной из инстанций может рассматривать Верховный суд Нидерландов, принять решение о том, что Россию должны представлять лучшие местные адвокаты, допущенные к представительству в высшем судебном органе.
Например, в состав можно включить фирму «ДеБрау», так как они лучше всех понимают, как именно имплементируются подобные решения и как подобные требования трактуются.
Также привлечь крупных международных консультантов, исходя прежде всего из предварительного понимания юрисдикций тех стран, где будет проходить попытка исполнения решения, как вариант, английские «Фрешфилдз».
Обязательно привлечь российских специалистов, причем это не обязательно крупные компании, а только те, кто имеет опыт ведения подобных дел, например профессор Мусин мог бы помочь.
То есть сформировал бы оборонительный защитный вал.
- Направления защиты?
– Это было бы очень самонадеянно с моей стороны озвучивать готовую стратегию и тактику разрешения этого спора. Однако некоторыми наблюдениями поделюсь.
Вообще не очень понятно, зачем нам надо было давать отказ от государственного иммунитета в этом споре? Это как раз к вопросу ревизии тех юрисдикционных соглашений, в которых мы активно участвуем, но не умеем ими пользоваться. В этом споре мы ответчик, мы – государство, как орган публичной власти государство имеет юрисдикционный иммунитет, то есть нам надо было отказаться от дачи согласия на отказ от иммунитета и возможный спор был бы у нас в стране.
- Если я правильно вас понял, если государство вот так отказалось от иммунитета и проиграло, то это все, конец истории?
– Нет, совсем не конец, а только начало схватки. И раз уж мы отказались, то все равно не все потеряно. Не будем забывать об одной правовой конструкции, когда мы, как страна, соглашаемся на судопроизводство на территории другого государства, мы даем согласие на отказ от иммунитета. Но сам отказ от иммунитета носит тройственный характер: рассмотрение дела по существу, принятие обеспечительных мер и принудительное исполнение решения, ст 251 АПК. Я полагаю верным утверждать, что мы давали отказ от иммунитета только в части рассмотрения дела. А не в части исполнения решения. На этом и надо стоять.
Еще аргумент на подумать: исполнение подобного решения будет противоречить публичному порядку как Российской Федерации, так и любой другой страны, так как нельзя в решении, признавая истцов лицами допустившими незаконные действия с целью уклонения от налогов, тем не менее взыскивать в их пользу с государства астрономические суммы. Так просто поощряются аналогичные незаконные действия любых лиц в дальнейшем.
И в конце концов, никуда не делась статья пятая Конвенции ООН от 1958 года "О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений", она потребуется нам, так как придется оспаривать компетенцию Гаагского суда и невозможность, как следствие, это самое решение на 50 миллиардов исполнить.
Если коротко, то и мысли есть для вдумчивых юристов, которых в нашей стране немало, да и время пока еще тоже есть. Хотя и немного.
- Так, а может, вообще имеет смысл России отказаться от всех этих международных судов, арбитражей и прочего, зачем так сложно?
- Можно и в лаптях ходить, это даже полезно, говорят. Но Россия безусловно должна оставаться в системе международного арбитража и свободной международной торговли, просто нам необходимо научиться играть по тем правилам, которые существуют в этой системе. Мы не уходить должны из мировой системы, а оставаться и выигрывать.
С сенатором от Архангельской области Константином Добрыниным беседовал Евгений Вышенков, "Фонтанка.ру"
