ПоделитьсяРезонансное уголовное дело о хищении бюджетных денег, выделенных на замену труб теплоцентралей в Петербурге, преподнесло очередной сюрприз: его теперь предлагается расследовать не МВД, а Следственному комитету, причём не по факту мошенничества, а по фактам получения взяток. Интрига заключается в признательных показаниях заключившего досудебное соглашение со следствием «главного» обвиняемого Андрея Кадкина.
Вопрос с подтекстом
Похоже, в Следственном департаменте российского МВД сформировалось-таки мнение о бесполезности попыток довести до суда прогремевшее пару лет назад «трубное дело». Что, впрочем, было предсказуемо: когда сначала заявляют о раскрытии хищения в десятки миллиардов бюджетных рублей, потом предъявляют обвинение в хищении 56 миллионов, которое Генеральная прокуратура благополучно возвращает обратно с дружеским напутствием хотя бы посчитать сумму нанесённого ущерба.
На днях, как стало известно «Фонтанке», было принято стратегическое решение передать данное дело в Генеральную прокуратуру с юридически корректно сформулированным вопросом: а правильно ли расследуемое преступление квалифицировать как «мошенничество», нет ли тут «взятки»? Вопрос с подтекстом: «мошенничество» – это подследственность МВД, а «взятки» расследует Следственный комитет. По данным «Фонтанки», Генеральная прокуратура в соответствии с УПК предоставила право ответить на этот философский вопрос самому Следственному комитету – там сейчас дело якобы и находится.
И, можно предположить, что в главном следственном ведомстве страны превалирует интерес потактичнее избавиться от этой головной боли, что их коллегам из Следственного департамента МВД уже почти удалось. Впрочем, мы не знаем, имеются ли по данному вопросу предварительные договорённости.
Кто тут подстрекатель?
Ещё один загадочный нюанс этой истории – позиция «главного» обвиняемого – владельца питерского ООО «Петроком» Андрея Кадкина. Ещё в начале расследования он заключил со Следственным департаментом МВД досудебное соглашение о сотрудничестве. В рамках соглашения он полностью признал собственную вину и дал показания, которые помогли следствию изобличить других фигурантов. В обмен он получил почётный статус «подстрекателя» (его обвинили не просто в соучастии в особо крупном мошенничестве, а в соучастии в форме подстрекательства – то есть, выражаясь обывательским языком, следствие назвало его заказчиком) и домашний арест вместо камеры следственного изолятора.
Когда Генеральная прокуратура в ответ на первую попытку передать дело в суд вернула его следствию с предложением произвести процессуально корректный расчёт суммы ущерба, нанесённого бюджету обвиняемыми, возникли первые основания поинтересоваться: а в чём же, собственно, сознавался господин Кадкин? Ведь следствие оказалось не в состоянии сформулировать главное – ущерб государству. Но теперь ситуация выглядит ещё смешнее.
Следственный департамент МВД засомневался в правильности квалификации преступления, которое расследуется в рамках данного уголовного дела. Но Андрей Кадкин же успел в нём признаться! Видимо, мы сталкиваемся с классическим постулатом юриспруденции – признание вины ещё не есть доказательство. Кстати, для полицейского следствия такой подход весьма удобен: раз преступление, в котором признался «главный» обвиняемый, не совершалось, то следствие свободно от всех своих обязательств, прописанных в соглашении о сотрудничестве.
Видимо, так и будет – если Следственный комитет всё же решит переквалифицировать «трубное» дело с «мошенничества» на «взятку». Впрочем, это не помешает любому фигуранту дела (в том числе Кадкину) заключить с новым следствием новое досудебное соглашение. Не очень понятно, правда, каким образом это новое следствие будет доказывать «взятку» в деле, где исследуются события 2010 года.
Как пошутил один из участников событий, просивший не называть себя, в этом деле очень кстати имеются и чиновники, и бизнесмены. Можно тематически распределить роли: чиновникам – взяткополучателей, бизнесменам – взяткодателей. А там, глядишь, уставшие от процессуальных неурядиц обвиняемые все дружно во всём признаются, так что с доказательной базой вообще не будет проблем. Тем более что признаваться сейчас самое время – Генеральная прокуратура же недавно выяснила, что следствие не знает, кому и какой ущерб в «трубном деле» нанесён. Есть, в общем, простор для творчества.
Константин Шмелёв,
«Фонтанка.ру»
