ПоделитьсяЗа последние дни в Пскове похоронены как минимум два десантника. Как и где они погибли – неизвестно. Появившиеся в Сети в минувшие выходные «списки погибших под Луганском», где, как мы знаем, регулярная российская армия не воюет, ничего не прояснили, а только больше всех запутали и напугали. Корреспонденты «Фонтанки» и «Новой газеты» попытались понять, что происходит сегодня на Псковщине.
Кладбище за деревней Выбуты в 15 километрах от Пскова. На самой окраине, вдалеке от остальных могил – три свежие. Два парня в камуфляжке и голубых беретах разравнивают песок.
– Чтобы ровно всё было! – кричит им мужчина с погонами майора. – Мавзолей видели? Вот чтоб так же было!
Майор с красными воспалёнными глазами хлопает мензурку водки, закусывает помидором. Снова наливает, протягивает нам. Рукой, перепачканной в песке, вытирает лицо. Идёт проливной дождь, капли стекают по его щекам. Кроме четверых в военной одежде и нас – двух женщин, подошедших с дороги, нет ни души. Говорят, родственники были утром на отпевании в церквушке, стоящей в паре сотен метров. Майор сначала пытался преградить нам путь. Потом просто устало махнул рукой.
– Сын у меня тут лежит, – бросает он в нашу сторону и встаёт у свежего холмика. – Единственный. В моём полку служил. Сам его туда отправлял…
Протягивает руку, представляется: Сергей. На могиле, к которой его словно примагнитило, крест, на кресте – табличка: «Осипов Александр Сергеевич». Дата рождения – 15.12.1993. Дата смерти – 20.08.2014.
– Мальчишка совсем, – произношу я, не зная, что тут говорить.
ПоделитьсяРядом молча стоит ещё один человек в военной одежде.
– Саня, – то ли представляет его майор, то ли обращается к нему, то ли говорит о своем сыне. – Это получается, я сам, что ли, его убил? Я же сам посылал его туда…
Собеседник хмуро отвечает, что парень сам рвался «туда».
– Героем хотел стать! – горько хмурится майор и снова размазывает по лицу ливень. – Как отец. Только отец уже отвоевал своё-то. Десять лет назад.
И поворачивается ко второму мужчине, который продолжает молчать рядом.
– Фиг ты у меня куда поедешь! – вскидывает он кулак. – Если тебя какая-то обезьяна куда-то будет посылать, ты сразу мне звони!
Офицер молчит.
– Там же? – киваю на соседнюю могилу.
– Там же, где ж ещё, – опускает голову майор. – Они неделю там были. Шансов не было. Когда с одной стороны минометный обстрел, с другой «Грады»…
На втором кресте табличка: «Кичаткин Леонид Юрьевич». Дата рождения – 30.09.1984. Дата смерти – 19.08.2014.
Котлеты с картошкой
«Это чистой воды провокация», – заявил командующий ВДВ генерал-полковник Владимир Шаманов псковской газете «Курьер», комментируя слухи о гибели псковских десантников и «списки погибших», появившиеся в минувшие выходные в Интернете.
Как известно, российских войск на Украине нет, там сражаются местные ополченцы. Поэтому когда в Сети появились «списки погибших под Луганском», стало понятно: очередная подделка. И прав генерал, в том же интервью добавивший: «В нашей десантно-штурмовой бригаде все живы и здоровы».
Но близкие псковских десантников, перечисленных в гуляющих по Сети «списках погибших», встревожились всерьёз. И было отчего: сыновья, мужья, братья больше недели не выходили на связь. На страничках в соцсетях, которые прежде молодые люди вели очень активно, значилось: «заходил 15 (или 16) августа».
Офицерская жена Ольга Уразова отвечает на наш звонок бодро: «У нас всё хорошо, мой муж жив и здоров, он на учениях!». Об этом она знает от командиров псковской 76-й ВДВ.
– Мы не знаем ничего, – срывается она тут же, словно устав прятать эмоции. – Наших парней отправляли так срочно, что даже не дали собраться. Они были на учениях под Псковом, а 15-16 числа их схватили – даже домой попрощаться не пустили.
Елена Баранова из Петербурга оборвала все телефоны в дивизии, чтобы выяснить, где её сын Андрей. И без толку. Парень – срочник, ему, говорит Елена, служить оставалось 2 месяца – до 29 декабря, она готовилась встречать сына дома. После бесплодных попыток узнать, почему он 10 дней не звонил, женщина обратилась в организацию «Солдатские матери».
– 15 числа сын позвонил мне в последний раз, – тяжело дыша, рассказывает она. – До этого у них были учения где-то под Псковом, а 15-го он звонит и говорит: мама, мы едем на учения, не знаю, куда. Я поняла, что куда-то на границу, заплакала. А он мне: мама, не плачь, мы ж не на Украину...
Раньше, продолжает Елена, сын во время учений дня не пропускал, чтобы не позвонить.
– Если он не в наряде, то каждый день звонил и говорил: мама, всё хорошо, – твердит она. – Или – мама, завтра я в карауле. Только в такие дни я звонка не ждала.
Но вот прошло 3 дня, 4 дня… Поначалу Елену легко мог успокоить кто-то из командиров.
– Позвонила в часть, – рассказывает она. – Но там ни один телефон не отвечал. Я обзвонила 16 номеров! Звонила в военкомат у нас в Выборге, они мне говорят – звоните в часть. Я понимаю: учения. Но почему нет телефона, чтобы сын мог матери позвонить?!
В минувшую субботу ей, впрочем, ответил кто-то по телефону в части.
– Он сказал, что идут учения в Ростовской области, – растерянно бормочет Елена. – Ваш сын, говорит, жив-здоров, руки-ноги целы. У них, мол, ни у кого нет телефонов. Спрашиваю: а другие как связываются с родными? Он ничего не сказал.
Снежанна Семакина живёт в городе Глазове, далеко от Пскова. И тоже ничего не может выяснить про сына. Правда, в начале разговора в этом не признаётся: «Павел жив и всё хорошо!». Но долго бодриться и у неё не получается.
– Два дня сижу уже, как наркоманка, на таблетках, – сникает она. – Я не знаю, что с сыном. Я отдала сына Родине, а куда эта Родина его заслала и что там творится – не знаю. Куда их заслали, что там творится на этой Украине?
Снежанна понимает, что у сына служба ответственная и даже где-то секретная. Но вот чего она не может понять – почему нельзя раз в сутки парню хоть с какого телефона позвонить и успокоить жену и мать?
Совсем странные события журналисты наблюдали вокруг семьи Леонида Кичаткина. Того самого, что похоронен в Выбутах. В субботу, 23 августа, на его странице появилась запись о том, что «Лёня погиб», в понедельник, 25 числа, его будут отпевать и хоронить. Подпись – «жена Оксана». И телефон. Вскоре аккаунт Леонида был удалён. Однако скриншот страницы с номером телефона у нас сохранился. Мы, как и коллеги, позвонили, на том конце нам ответил неожиданно весёлый женский голос. И сообщил, что «все уже надоели».
Поделиться– Леонид Юрич жив, рядом сидит со мной, пьёт кофе, – похохатывая, сообщила женщина. – Страница взломана, а кто её взломал, что с ней сделали – не знаю. Мой муж жив, мы пьём кофе. У нас котлеты на обед и картошка-пюре.
Фоном к разговору звучали какие-то крики, самый отчётливый – голос подвыпившего мужичка. «Оксана» сама предложила позвать к телефону живого и здорового мужа.
– Короче, чо вы хотите? – икнул на том конце голос, который фонил только что. – У меня вот друзья, за столом сидим, компания.
На следующий день на кладбище за деревней Выбуты к кресту прибивали табличку с датами жизни Леонида Кичаткина. Рядом представившийся Сергеем Осиповым, его друг в полевой форме без погон и двое солдат в голубых беретах ровняли песчаную площадку.
– Завтра ещё хороним, – сказал нам человек с погонами майора.
Живы, здоровы, празднуют крестины
Собственно, со «списков погибших», которые появились в Сети и поставили на уши родных десантников, всё и началось. Если бы жёны и матери точно знали, что с их детьми и мужьями, если бы могли поговорить с ними, такой реакции бы не было. Причём «списки» были явно странные, в них, как убедились мы после проверки, попали даже уроженцы и жители Донбасса, не имевшие к российской армии никакого отношения. Но получилось так потому, что в отсутствие официальной информации её начали искать «дотошные блогеры» – так их назвали в одной перепечатке информации, первоисточник которой находился на Украине.
Первым, кто предал огласке данные о возможной гибели псковских десантников в бою под Луганском (где, повторим, официально нет российских военных), был военкор украинского телеканала «Интер» Роман Бочкала. Утром 20 августа он опубликовал в Интернете целую обойму фотографий, как он утверждает – с поля боя.
Поделиться– На сайте ЛНР об этом бое, кстати, писали, – рассказал он нам. – Там, конечно, больше было о потерях украинской стороны. И это правда, потери там были значительные. Довольно серьезный замес произошел.
Повторим, что дата гибели Леонида Кичаткина, написанная на могиле в Выбутах, – 19 августа. Похороненный рядом Александр Осипов умер на следующий день.
На снимках, выложенных Романом Бочкалой, паспорт, медицинский полис, кредитки и другие документы военнослужащих регулярных войск России. Объясняя происхождение фотодокументов, Роман пересказал нам то, что слышал, как он утверждает, от «военных из 24 бригады Львовской области» и спецподразделения «Шторм» МВД Украины. По его словам, нацгвардейцам удалось захватить российскую БМД (боевая машина десанта) с закрашенным номером 275. Копии документов и снимки с фотографий, найденных, вероятно, у экипажа, украинские военные передали журналисту, их он и выложил в Сеть. Роман уверял нас, что у вояк не было ни времени, ни возможностей «фотошопить» найденное. Но тогда, 20 августа, всё это больше напоминало фальшивку.
Среди опубликованных Романом документов было фото страницы журнала вечерних поверок в части: таблица с 60 полными именами и званиями военнослужащих. В соцсетях эти люди действительно фигурируют как бойцы псковской дивизии ВДВ (некоторые страницы уже удалены, но у «Фонтанки» сохранены скриншоты). Большинство – 20-летние мальчишки. Рядовые, ефрейторы, сержанты. Мы не утверждаем, что они были под Луганском. Но под Луганском как-то оказался журнал их подразделения. А по многим страницам в соцсети видно, что десятки десантников больше недели не имеют доступа к средствам связи.
По странице журнала поверки понятно, что проверять присутствие десантников в расположении части в Пскове (так нам объяснили пометки военные) прекратили 12 августа. И это не противоречит словам майора Осипова, который, повторим, на кладбище сказал нам, что его сын до дня гибели (20 августа) успел пробыть на «учениях» неделю. А 15-16 августа десантники перестали не только писать в соцсети, но и связываться с близкими. Даты сходятся.
Правда, вскоре после того как в Интернете появились фото Романа Бочкалы и поднялся шум, многие молодые люди «поспешили» в соцсети отметиться. На странице десантника Владимира Рыбакова появился такой статус: «За… вы меня убивать. За… Я живее всех живых». Но примерно в это же время и у жены погибшего Леонида Кичаткина на странице возникла запись: «Мой муж жив и здоров и сейчас отмечаем крестины дочери».
Мы отдаём себе отчёт в том, что всё рассказанное нами, возможно, прочли жены, матери, дочки, сыновья, сёстры и друзья тех, кто лишён средств связи с 15-16 августа или даже дольше. И понимаем, у скольких людей сейчас возникло желание обвинить журналистов в том, что родным десантников после нашей информации станет ещё тяжелее. Поэтому официально просим Министерство обороны и командование ВДВ: пожалуйста, выдайте по мобильному телефону каждому бойцу на ваших учениях, где бы они ни проходили. Чтобы военные могли успокоить родных.
Официальный комментарий командования псковских десантников «Фонтанка» и «Новая газета» предоставят в ближайшее время. Если, конечно, командование даст такой комментарий.
PS: Из интервью управделами совета министров Донецкой народной республики, экс-губернатора Псковской области Евгения Михайлова "Псковской ленте новостей".
– Евгений Эдуардович, есть ли у Вас информация о том, что регулярные российские войска участвуют в боевых действиях на стороне ополчения?
– Нет, такой информации у меня нет, о российских войсках речи у нас не идет.
– Хорошо, тогда есть ли в ДНР российские и псковские добровольцы или служащие по контракту? Те, кого украинская сторона называет наемниками?
– Псковичей я здесь встречал, из разных силовых подразделений. Это добровольцы, которые когда-то проходили воинскую службу, а теперь приехали на поддержку ДНР. А так, чтобы какие-то подразделения и группы, то, честно говоря, не видел и не слышал.
– То есть военные есть, но как добровольцы и их число незначительно?
– Не могу ничего сказать, ничего не слышал про военных, а добровольцев много.
– Информация о состоявшихся в Пскове похоронах у Вас есть?
– У меня нет такой информации. Теоретически это возможно, но практически я не могу сказать.
– Чем может быть для вас чревато, если окажется, что Россия связана с введением войск в поддержку Донецкой и Луганской народных республик?
– Мы эти темы не обсуждаем, потому что своих дел хватает. Это не темы для обсуждения, поскольку такой информации, что какие-то регулярные части или группы со стороны России здесь участвуют в боях, нет. Отрицать я это тоже не могу, потому что до конца не владею информацией. Если какие-то группы и есть, то они разрозненные и не имеют отношения к регулярной армии.
PPS: Якобы рабочая запись заседания Политбюро. По книге М.Гареева "Моя последняя война (Афганистан без советских войск)".
«…Суслов. Хотелось бы посоветоваться. Товарищ Тихонов представил записку в ЦК КПСС относительно увековечивания памяти воинов, погибших в Афганистане. Причем предлагается выделять каждой семье по тысяче рублей для установления надгробий на могилах. Дело, конечно не в деньгах, а в том, что если сейчас мы будем увековечивать память, будем об этом писать на надгробьях могил, а на некоторых кладбищах таких могил будет несколько, то с политической точки зрения это не совсем правильно.
Андропов. Конечно, хоронить нужно с почестями, но увековечивать их память пока рановато.
Кириленко. Нецелесообразно устанавливать сейчас надгробные плиты.
Тихонов. Вообще, конечно, хоронить нужно, другое дело – следует ли делать надписи.
Суслов. Следовало бы подумать и об ответах родителям, дети которых погибли в Афганистане. Здесь не должно быть вольностей. Ответы должны быть лаконичными и более стандартными»
Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»
Поделиться