ПоделитьсяВ силу скоро должен вступить закон, по которому самочувствие депутатов и чиновников приравнивается к здоровью рабочих на опасных производствах. Лечить слуг народа теперь будут за счёт бюджета. Иначе говоря, мы, налогоплательщики. Те же депутаты, что приняли этот закон, не нашли в бюджете денег для людей с редкими заболеваниями. Зато нашли их для себя. Нижняя палата уже приняла закон, верхняя одобрила и направила на подпись президенту.
Украина, санкции, курсы валют, «Роснефть», столкновение самолёта со снегоуборщиком и ещё много-много событий заслонили обсуждение этого законопроекта. Впрочем, в мае этого года, когда он был только внесён в Госдуму, никто и подумать не мог, какую форму он примет в окончательной редакции.
Первоначальный вариант предполагал чисто грамматическую правку Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Во второй части статьи 18 депутаты вдруг (спустя 3 года после вступления закона в силу) обнаружили несогласование падежей. Там было сказано, что право граждан на охрану здоровья обеспечивается «оказанием доступной и качественной медицинской помощью». Группа из шести депутатов предложила заменить слова «медицинской помощью» на «медицинской помощи». Как было сказано в пояснительной записке – «в целях ликвидации грамматической ошибки». И всё. Весь законопроект состоял из четырёх строчек.
Исправление грамматической ошибки не требовало ни внесения изменений в другие законы, ни дополнительных расходов из госбюджета, ни заключения правительства – так было сказано в сопроводительных документах. Безграмотность, конечно, не красила федеральный закон, но на охрану здоровья граждан влияла точно не она. И профильный комитет неспешно поставил законопроект в график на сентябрь. На заседании 17 сентября он был принят в первом чтении.
Второе чтение было назначено уже на 26 сентября. Это довольно скоро, но и масштаб явления не бог весть какой – два слова поменять. Дума у нас куда более масштабные изменения в законы вносила в считаные часы.
«Безобидность» внесённого в Думу текста привела к тому, что закона не заметили ни журналисты, ни эксперты. С самого начала за обсуждением никто не следил так, как, например, за «законом Ротенберга», который обсуждали параллельно. А зря.
Ко второму чтению, как водится, вносились поправки. Вообще-то трудно представить, какие могут быть поправки, когда речь идёт о «ликвидации грамматической ошибки». Но два депутата, Сергей Калашников (ЛДПР) и Николай Герасименко («Единая Россия»), причём последний – один из авторов «грамматической» версии и врач по профессии, предложили внести ещё несколько изменений. А именно – поменять две статьи, которые определяли порядок медпомощи отдельным категориям граждан. По закону жители регионов «с опасными для здоровья человека физическими, химическими и биологическими факторами» и работники «отраслей промышленности с особо опасными условиями труда» имеют право на то, чтобы их лечение в тех случаях, когда не хватает медицинской страховки, оплачивалось из государственного бюджета.
И вот к этим категориям граждан депутаты решили добавить ещё одну. Тоже попавшую, безусловно, в тяжёлые жизненные обстоятельства и работающую на чрезвычайно вредном производстве. Конкретно – себя. Своих коллег, товарищей по партиям, подчинённых. Словом – большую армию, объединённую названием «госслужащие». Если конкретнее, то по новому закону «за счёт бюджетных ассигнований федерального бюджета» теперь будет оказываться медицинская помощь «лицам, занимающим государственные должности Российской Федерации» и «лицам, замещающим отдельные должности федеральной государственной гражданской службы».
Для тех, кто не знает, объясним: на федеральной гражданской госслужбе у нас состоят сотрудники органов федеральной власти. Депутаты и сенаторы сюда не входят. Зато они относятся к «лицам, занимающим государственные должности». В эту категорию, кроме верхушки обеих палат парламента, входят члены комитетов и комиссий. А каждый депутат и сенатор – член какой-нибудь комиссии. И в тех случаях, когда на правильное лечение депутата или чиновника не будет хватать страховки, заплатим мы.
Кстати, нового финансово-экономического обоснования, в котором бы учитывались расходы бюджета на лечение депутатов и чиновников, так и не появилось.
Напомним, что год назад, осенью 2013 года, депутаты Госдумы подняли себе зарплату. Сейчас она составляет 450 тысяч рублей в месяц.
И ещё. В январе этого года депутаты Андрей Озеров и Ольга Епифанова внесли в Госдуму свой вариант поправок к Закону «Об охране здоровья граждан». Оба автора, в отличие от их коллеги Герасименко, никогда не представляли самую гуманную профессию. Правда, и в самой главной партии они тоже не состоят.
Депутаты Озеров и Епифанова предлагали «за счёт средств федерального бюджета» лечить людей, страдающих «жизнеугрожающими и хроническими прогрессирующими редкими (орфанными) заболеваниями, приводящими к сокращению продолжительности жизни гражданина или инвалидности». В действующей редакции закона их лечение возложено на бюджеты субъектов Федерации. Но известно, что лечение таких болезней – дело дорогое. И большинство регионов, как писали авторы в сопроводительных документах, «не в состоянии в плановом порядке предусмотреть… расходы на закупку этих препаратов и лечение тяжелобольных людей». В результате, увещевали коллег авторы, «имеются случаи тяжелых и даже катастрофических последствий для больных и их семей».
За закон в пользу тяжелобольных людей 11 июня высказался 201 человек. Три думские фракции. Председатель комитета по охране здоровья Сергей Калашников тоже поддержал законопроект. В «Единой России» никто не рискнул голосовать против. Просто 237 единороссов вообще не стали голосовать. Не голосовал и врач по образованию Николай Герасименко.
Манёвра одной фракции оказалось достаточно, чтобы законопроект не был принят. Через 3 месяца депутаты Герасименко, Калашников и ещё 435 их коллег дружным голосованием показали, кто действительно нуждается в качественном лечении. Только 13 человек в нижней палате не голосовали за это.
Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»
