ПоделитьсяКниги, гравюры и литографии, кража которых инкриминируется научному работнику Эрмитажа Сергею Павлову, не имели элементарных библиотечных штампов. Об этом «Фонтанка» узнала в антикварном магазине, куда Павлов относил раритеты и благодаря гражданской позиции хозяина которого был задержан. Это продолжалось 3 года, в течение них магазин выплатил эрмитажному работнику более 5 миллионов рублей.
«Интеллигентный, общительный…»
Сергей Лях – один из самых уважаемых в Петербурге антикварщиков. Он не только коллекционер, но – что для людей с таким хобби большая редкость – легальный бизнесмен. В частности, Сергею Ляху принадлежит магазин «Антикварная и букинистическая торговля С. Ляха», расположенный во дворе дома 61 по Литейному проспекту. По данным «Фонтанки», как раз с этого магазина и началось продуктивное расследование уголовного дела о краже предметов старины из научной библиотеки Государственного Эрмитажа.
По словам Сергея Ляха, некоторое время назад по питерским антикварным магазинам распространились списки похищенного из эрмитажной библиотеки с номером телефона, куда рекомендовалось позвонить тем, кто узнает что-то из списка. Владелец магазина на Литейном сразу узнал и сразу позвонил – он не боится сложностей, но роль торговца краденным категорически отвергает. Это пятно на всю жизнь.
Поэтому, несмотря на традиционную закрытость людей из антикварного бизнеса, господин Лях счёл возможным рассказать «Фонтанке» о своём знакомстве с обвиняемым в краже из эрмитажной библиотеки Сергеем Павловым:
– Года три назад он пришёл ко мне в магазин впервые и принёс гравюры, которые я у него приобрёл. Какие именно гравюры были в первый раз, я не помню, но сначала это были вещи на небольшую сумму.
- С тех пор он стал вашим постоянным клиентом?
– Да. Достаточно регулярно приносил гравюры, литографии, фотографии.
- А какое он производил впечатление?
– Самое приятное. Интеллигентный, общительный, очень интересно рассказывал о собственном увлечении геральдикой. Смотрел у меня на витрине, нет ли чего. Интересовался печатями, книгами, связанными с гербоведением.
- За три года знакомства у вас наверняка возник вопрос, чем этот человек занимается.
– Конечно! Я даже в лоб его спросил: «Вы не в библиотеке работаете?» Но он спокойно так назвал себя офисным планктоном, а род деятельности обозначил как экономический.
- Но вас что-то заставило спросить в лоб!
– Скажем так: на всякий случай.
- А из того, что Сергей Павлов приносил, что было самое ценное?
– Комплект махаевских гравюр. Это гравюры с видами Петербурга, созданные Михаилом Махаевым (русский художник, мастер гравюры и рисунка. – Прим. ред.) в середине XVIII века. Правда, за тот комплект я заплатил лишнее – видимо, поэтому у меня его не купили, и я эти вещи сдал следствию. Первые гравюры Махаева датируются 1753 годом, и медные доски, с которых они печатались, сохранились до сих пор. Тут важно правильно определить время печати – ведь чем раньше это случилось, тем качественнее оттиск, потому что медные доски истираются. Павлов принёс оттиски с истёртых досок.
- И сколько было таких гравюр?
– 17 штук. Я заплатил за них около 800 000 рублей.
- Гравюры Махаева были откуда-то выдраны?
– Нет, они были сложены вдвое. Видимо, когда-то они были подшиты в один альбом.
- А кто потенциальный покупатель таких гравюр?
– Любой человек. Это живые панорамные виды Петербурга середины XVIII века. Они просто красивые! Я пытался их продать также комплектом – там были ещё и гравюры Махаева более позднего периода: 12 – с видами Петербурга, и 5 – с видами окрестностей.
- А что было самое старинное?
– Всякий хлам. Были какие-то немецкие гравюры XVII века небольшого размера. Они лежали у меня на витрине по полторы тысячи рублей.
- А литографии? Приведите пожалуйста примеры литографий, которые приносил вам Павлов.
– Были раньше атласы, которые посвящались какому-нибудь путешествию. В них имелись литографии по месту следования путешественников. Часть из них почти не продажная.
- Но вы их покупали?
– Ну конечно!
- То есть такие литографии какую-то художественную ценность представляли?
– Часто очень небольшую.
- Но вы же всякую ерунду не берёте?
– Беру! Покупатели самые разные – с разным карманом, с разными знаниями в голове…
- Сергей Павлов ходил к вам три года. А как он объяснял происхождение у него такого количества вещей?
– Говорил, что получил наследство. Наследники коллекционеров – самые привлекательные клиенты. С ними намного проще иметь дело, чем с самими коллекционерами. И когда эти волшебные слова произносят, начинаешь облизываться. Он рассказывал про дедушку, который был завотделом на каком-то заводе, а когда у дедушки появились деньги, то он якобы решил вкладывать их в такие вещи.
- А книги Павлов приносил?
– Да, но относительно немного. Например, он приносил «Журнал о военных действиях» XVIII века – это переплетённые в один переплёт 3 тома с перепечатками газетных статей о военных действиях. Никаких печатей на этих книгах не было!
- А на других вещах, которые он приносил, печати, штампы были?
– Да нет, конечно! За 3 года был один случай, когда Павлов принёс мне книгу с подчисткой на титульной странице – я её не принял. Я ему сказал тогда, что если на титуле книги имеется штамп чьей-то личной библиотеки, то его лучше оставить – в этом нет криминала. Но если штамп государственной библиотеки, то это не ко мне.
- А как вы узнали в распространённом уже после выявления кражи списке вещи, которые купили у Сергея Павлова?
– Там был «Тимовский листок» (иллюстрированная газета середины XIX века. – Прим. ред.) за 1860 год из 36 листов без листа № 2. Я вспомнил, что он приносил мне именно такой.
- Это дорогая штука?
– Нет. Я заплатил за него где-то 15 000 рублей.
- Вопрос из любопытства: Павлов приносил вам фотоработы Вильгельма фон Глёдена, который специализировался на обнажённых юношах?
– Нет, такого точно не было…
Толщина пачки договоров купли-продажи, заключённых Сергеем Павловым с ООО «АиБТ С. Ляха», составляет примерно 1 сантиметр. Там фигурируют самые разные суммы, но в целом можно предположить: за три года «сотрудничества» научный сотрудник Эрмитажа получил только у этого магазина не менее 5 000 000 рублей…
Про штампы забыли…
Из интервью с Сергеем Ляхом виден любопытный нюанс, на котором сам бизнесмен корректно не стал заострять внимание: вещи, приносимые в его магазин Сергеем Павловым, не имели штампов эрмитажной библиотеки. Причём не только гравюры и литографии, но и книги. Оснований подозревать антикварщика в лукавстве нет – в противном случае он находился бы сейчас в следственном изоляторе вместе с работником Эрмитажа. Для этого достаточно было изъять у него хотя бы одну вещь с таким штампом.
Как в библиотеке такого пафосного заведения могли оказаться непроштампованные предметы? Чем занимается руководство библиотеки, чем занимается служба безопасности красивейшего в мире музея? Этот вопрос – очевидно риторический. Зато теперь понятно, почему на брифинге, посвящённом происшедшей краже, первые лица музея не смогли сказать журналистам ничего вразумительного: любой серьёзный анализ происшедшего ставит вопрос об обстоятельствах, позволивших Сергею Павлову совершить то, в чём его обвиняет Федеральная служба безопасности. И обстоятельства эти – какими бы они не были – целиком в зоне ответственности руководства музея.
Не зря, наверное, пресс-брифинг, посвящённый длившейся 3 года краже, работники Эрмитажа назвали «О пресечении краж в научной библиотеке Государственного Эрмитажа». Можно предположить: если бы книги библиотечных фондов были хотя бы проштампованы – с чем успешно справляются в любой районной библиотеке, – то «пресекать» пришлось бы намного меньше.
Константин Шмелёв, «Фонтанка.ру»
