Поделиться«Не история, а подарок», - поблагодарил Михаил Веллер «Фонтанку» за новость про кота в «Крестах». Ведь когда в тюрьме запирают в камеру, человек как бы в китайской шкатулке. А внутри еще оперативники лезут даже в сны. 8 мая у них незаметный праздник. Но и детям этот антимир объясним с позиции Васьки. Он единственный заходил без стука в кабинет начальника. У жуликов был в законе. А на днях, постаревший, неохотно побрел в чужой ему Петербург.
«Не история, а подарок», – поблагодарил Михаил Веллер «Фонтанку» за новость про кота в «Крестах». Ведь когда в тюрьме запирают в камеру, человек как бы в китайской шкатулке. А внутри еще оперативники лезут даже в сны. 8 мая у них незаметный праздник. Но и детям этот антимир объясним с позиции Васьки. Он единственный заходил без стука в кабинет начальника. У жуликов был в законе. А на днях, постаревший, неохотно побрел в чужой ему Петербург.
Сперва оговоримся – все пересказанное нами не какой-нибудь факт, а чистая правда. Повод для нее немного хмурый – 8 мая сотрудники тюрем и колоний, не любящие носить форму, тихо пьют в праздник с казенным названием – День оперативного работника уголовно-исправительной системы.
В отличие от обыкновенных сыщиков, кинематограф их не жалует. История им придала мутноватый оттенок. А вот арестанты их именуют кумовьями, практически родственниками. Теперь их седой службе 80 лет. Этот мир спрятан, в нем злые духи, но и его можно объяснить. Вот для этого нам и нужен дворовый черный кот Петербурга.
Это такая русская сказка на ночь.
Жил-был в «Крестах» кот. Звали его Василий. Откуда взялся, никто не помнит – никакой режимной дисциплины. Он мог легко уйти на волю, но за него как-то ответил детворе его тезка из мультика «Возвращение блудного попугая»: «Нас и здесь неплохо кормят».
Вот несколько лет назад опера начали замечать, что Вася слишком часто рискует, бродя по карнизам тюремных стен. Пригляделись: из одной камеры он мягко шмыгает за решетку другой. Поделились зарисовкой с постояльцами, готовыми шептаться, и тут им открылась секретная картина.
Оказалось, что за колбаску Василий наладил связь между блатными. К шее на ниточке они привязывали свои малявы, что мы считаем письмами, и научили ходить по хатам, которые обыватель называет камерами. Движения задокументировали.
ПоделитьсяИ была устроена над усатым настоящая правилка. Василия назвали узко – двурушником, постановив выслать за охраняемый периметр. Нашли крайнего в своих же промахах.
Под конвоем на служебном транспорте его отвезли в поселок Янино. Но Вася оказался живуч, как зэк на лесоповале. Он не знал, что от Янино кратчайший путь домой через шоссе Революции, и напетлял полсотни верст. По дороге натерпелся от дворовых кошаков. С такой шпаной, действительно, трудно – они вне понятий.
Через пару недель Василий вновь шел по карнизу третьего этажа второго «Креста». Его поступь стала более гордой, сквозило – сами с помойки осуществляйте прием пищи. Ему не задали вопросов. Воры и менты молчали, каждый думал о чужом.
Второй раз изгонять было уже унизительно. И кумовья вывернулись – они вообще-то там ловкие со своими подходцами.
По пути следования Василия чуть-чуть накапали валерьянки. И когда кот забирал очередную депешу, его тянуло отклониться от маршрута. Вот и заглядывал он в оперчасть. Сотрудники читали тайные каракули, аккуратно сворачивали и вновь отправляли к адресату.
Так у воров в камерах начались хлопоты, что в обиходе называются шмоном. Где водку найдут, где потяжелее. На сходке молодые порешили, что Василий ссучился. Бывалые успокоили – не наговаривайте, подставили Василия.
Но эту тему с почтой пришлось прикрыть.
Кот же посчитал ниже своего достоинства оправдываться. Он переживал, что так вышло, и как-то сорвался со стены и покалечил себе лапу. До сих пор, как хромающий пехотный офицер, Васька несет в себе загадочность.
В тюрьме стало неловко. После никто не смел на него смотреть косо. И стал Василий гулять сам по себе. Он был единственным, кто заходил в кабинет к начальнику «Крестов» без стука. Порой заглядывал в церковь. Когда надоедала сырая рыба в столовой, прохаживался по галеркам, угощался сырокопченым.
Когда же проходил по двору, мимо открытого шлюза, выпускающего в город автозак, даже не поворачивал голову на гул Арсенальной набережной.
Наконец, стал мудр, а потом стар. Все чаще лежал на солнце, наблюдая за жизнью самого родного ему крупного изолятора в Европе. Вот корпусной Николаич опаздывает на службу, а тут авторитета Хобота потащили в карцер. А вон – замшефа всего УФСИН Леха вышагивает курировать с проверкой, а Васька помнит его еще опером.
Но недавно Василий покинул ландшафт, в который так был вписан. Его забрал к себе домой полковник Евгений Карлович. Он ушел на покой с должности заместителя по тылу. Так что Вася не голодает.
ПоделитьсяИм будет о чем помолчать.
«Фонтанка» хотела поговорить с Васей, но он воспитан правильно и с посторонними тюремные дела обсуждать не намерен.
Кстати, к декабрю «Кресты» со всем скарбом, как известно, переберутся в современный кластер для жуликов в Колпино. «Фонтанка» на месте сотрудников первым туда, под телекамеры, запустила бы легенду с хвостом. Он поворчит, но уступит. Традиция все-таки.
Там будет все хирургически чисто, на электронных кнопочках, стены, как стекло – когти не поточить.
Ему не понравится.
Евгений Вышенков,
«Фонтанка.ру»
