ПоделитьсяКаждую субботу мама и папа Алексея Иванова-Павлова приходят на Серафимовское кладбище. Каждую субботу - уже 15 лет. "Фонтанка" продолжает рассказывать о подводниках с "Курска" и их семьях.
12 августа 2000 года: атомный подводный крейсер "Курск" пропадает со связи, сейсмические станции России и соседних северных стран фиксируют взрывы в Баренцевом море.
13 августа: министр обороны Игорь Сергеев докладывает президенту Путину, отдыхающему в Сочи, что лодка "легла на грунт" на глубине 108 метров.
14 августа: командование ВМФ официально объявляет об аварии. Норвегия, Великобритания, США предлагают помощь. Россия отказывается, сообщая: через спасательный аппарат "Колокол" на лодку подаются топливо и кислород, угрозы для жизни экипажа нет. "Российский флот располагает всем необходимым арсеналом средств спасения", – объявляет президент Путин. Он в отпуске в Сочи.
16 августа: становится ясно, что своими силами Россия не может провести спасательную операцию. Адмирал Куроедов объявляет, что Россия готова принять любую помощь стран Запада.
17 августа: к месту бедствия выходят норвежское спасательное судно Seaway Eagle и британское Normand Pioneer.
18 августа: президент Путин прерывает отпуск.
20 августа: "Есть еще надежда, что люди могли остаться в живых в 7, 8 и 9 отсеках подлодки", – слышат родные погибших сообщение Первого канала.
21 августа: норвежские водолазы вскрывают люк 9-го отсека. Внутри вода.
40 страниц
Мы стоим на дорожке возле мемориала на Серафимовском кладбище. Рядом памятник – большая чёрная птица. Раньше родным погибших на "Курске" он не очень нравился, им хотелось, чтобы здесь был не какой-то абстрактный символ, а что-нибудь конкретное, что-то с затонувшей лодки. Теперь, говорят, привыкли. Бронзовый буревестник, вросший одним крылом в гранит, считается символом стихии и вечного покоя. Здесь похоронены 32 подводника из погибших ста восемнадцати. Один из них – старший лейтенант Алексей Иванов-Павлов, командир минно-торпедной боевой части – БЧ-3.
– Тянет сюда, – просто говорит Наталья Иванова-Павлова, его мама. – Сын старший.
Перед нашей встречей она надела большие тёмные очки. Они мешают ей вытереть глаза, и я делаю вид, что не замечаю, как по щеке у неё предательски бежит капля.
– Нам это нужно… психологически, – добавляет Александр Иванов-Павлов, отец подводника. – Так и говорим: пойдём к Алёше.
Он просит отойти в тень. "Мне нельзя на солнце, лечусь уже 3 года", – объясняет. И я догадываюсь, от какой болезни лечится отец погибшего подводника.
Оба они – кораблестроители, до августа 2000-го работали на заводе в Одесской области. Что такое 2-й отсек подводной лодки, где находился командир БЧ-3, им объяснять не надо. Все, кто был там, погибли мгновенно.
– Вы же захотите о нём узнать, вот – почитайте, – говорит Александр, а Наталья достаёт из сумки тоненькую брошюрку, бережно укутанную в целлофан, на обложке – фото лопоухого мальчишки в офицерской форме на фоне подлодки.
ПоделитьсяОни сами, как могли, напечатали книжку о сыне. Здесь всё в мельчайших деталях: как назывался детский садик, какие книги читала бабушка, что рисовал мальчик в школьной стенгазете. И вся история, от рождения до 12 августа 2000 года, со всеми подробностями и с фотографиями занимает 40 страниц формата А5. Алексею Иванову-Павлову было 22 года.
Он был, судя по рассказам родителей, очень способным мальчишкой, мог стать кем угодно – хоть физиком, хоть лириком. В школу пошёл с 6 лет, все предметы давались ему легко. Занимался дзюдо. Рисовал так, что ему советовали учиться живописи дальше. Алексей смеялся: рисование, мол, это хобби, а нужна профессия.
ПоделитьсяНа судоремонтный завод, где работали родители, приходили корабли. Папа научил Алексея рисовать их. А дядя, военврач на подводной лодке, как-то приехал в отпуск и подарил племяннику тельняшку. С выбором профессии всё было ясно.
Поделиться– Дядя сказал ему: хочешь быть моряком – иди только в подводники, – говорит Александр. – Потому что, мол, только подводники – это истинные моряки.
Ключи
После школы Алексей поступил в Высшее военно-морское училище подводного плавания в Петербурге. Окончил его в 1999-м с красным дипломом и с инженерной специальностью: судовой электромеханик. И на подводную лодку не должен был попасть. Он пришёл в отдел кадров Северного флота оформляться в цех баллистических ракет. И тогда же в кадры забежал за чем-то командир подлодки "Нижний Новгород". Выяснилось, что ему позарез нужен минёр. Выпускник с красным дипломом был в два счёта переманен на лодку.
ПоделитьсяНо на "Нижнем Новгороде" отличник-минёр прослужил 11 месяцев. В 2000-м легендарный уже тогда командир Геннадий Лячин, представленный к звезде Героя за предыдущие учения, получил карт-бланш на формирование экипажа "Курска". Он стал собирать отовсюду лучших.
– Командир "Нижнего Новгорода" потом говорил нам, что ничего не смог сделать, – рассказывает Наталья. – Он не хотел отпускать Алёшу, но Лячин, сказал он нам, просто забрал самых перспективных ребят.
В июле 2000-го у Алексея сложилась странная ситуация: он служил на двух лодках одновременно. Уже числился на "Курске", но на "Нижнем Новгороде" некому было сдать дела. Когда "Курск" ушёл на те учения, у Алексея в кармане остались ключи от сейфов на "Нижнем Новгороде".
В личном деле Алексея стоит дата окончания службы на атомном подводном крейсере К-141 Северного флота: 13 августа 2000 года. Последняя запись – поперёк всего листа: "С 13 августа 2000 года исключён из списков личного состава части в связи с гибелью при исполнении обязанностей военной службы".
Привыкли – вот и врали
В субботу, 12 августа 2000-го, Александр и Наталья были на даче и новостей не слушали.
– Но мне как-то было плохо, – вспоминает Александр. – Как будто я что-то почувствовал.
В воскресенье соседка вскользь бросила: вы знаете, под Мурманском что-то с подводной лодкой.
– Мы посочувствовали, но большого значения не придали, – вздыхает Наталья. – Мы ведь считали, что он на "Нижнем Новгороде"…
Только в понедельник вечером они посмотрели телевизор и позвонили Натальиному брату, военврачу-подводнику, в Петербург. Тот сказал: Алексей есть в списках "Курска". На следующий день поехали в Видяево.
– Директор завода прислал за нами машину, – продолжает Наталья. – Мы тогда 9 месяцев зарплату не получали. Тут нам выдали зарплату за 3 месяца…
Как и другие родственники, съехавшиеся в Видяево, они считали, что сын жив.
– Обманывали нас, – с горечью вспоминает Александр. – В 9-м отсеке – да, там, может быть, живы были. Но наш-то во втором… Зачем было врать? А просто привыкли врать – вот и врали.
Младший сын
Когда погиб Алексей, их младшему сыну, Денису, было 14 лет. Сейчас он уже вполне состоявшийся человек, по профессии – инженер-химик, кандидат наук, работает на "Северстали". Но раньше, как и старший брат, хотел стать подводником. Когда семья уже переехала в Петербург, Денису пришёл вызов в Нахимовское училище.
– Он не захотел пойти, – начинает объяснять Александр. – Он у нас с 6 лет в школу пошёл, вызов пришёл, когда он в 10 классе учился, ему бы пришлось возвращаться на класс назад…
– Не могла я его пустить, – твёрдо перебивает мужа Наталья. – Не дай бог ещё раз такое пережить.
Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"
