ПоделитьсяРазработанный Никитой Явейном щадящий проект реконструкции Гостиного Двора, одобренный Смольным, по мнению девелоперов из Fort Group экономически неэффективен. В студии «Фонтанки» - глава архитектурного бюро «Студия 44» Никита Явейн рассказывает о том, почему сад и пруд в центре Гостиного Двора лучше, чем стеклянный потолок, к чему может привести принятие закона о согласовании внешнего вида зданий перед началом строительства и грозит ли Петербургу остановка всех строительных работ в историческом центре.
- Почему компания Fort Group так возмущается вашим проектом реконструкции Гостиного Двора?
– Я думаю, что тут вообще не о проекте речь идет, а о том, что есть конфликт разных групп акционеров. Ретейлеры хотят захватить контроль над Гостиным Двором и для этого какая-то многоходовка планируется. Всерьез к этому проекту вряд ли надо относиться.
- То есть вопрос не в концепции и не во внешнем виде?
– Ну, конечно. Я не думаю, что и Евгений Герасимов к своей концепции серьезно относится. Он достаточно опытный архитектор. Да, это красивые картинки. Но реализация их абсолютно невозможна. Юридически вся территория Гостиного Двора – это территория памятника. Внутри строительство запрещено. Даже если там сделать охранную зону, то тоже будет запрещено. А зона регулируемой застройки не может быть вокруг памятника. Значит, надо кусок внешний выводить из территории памятника. Мы XVIII век выведем из памятников? Пару федеральных законов надо изменить. Я уже про городские не говорю.
- Значит, за 4 года никак не уложиться с этим проектом?
– Нет. Это уже на несколько уголовных дел тянет вообще-то. Реализация этого проекта, я так думаю, лет на 50 тюрьмы потянет в совокупности. А экономически, конечно, это обойдется не в 15 млрд, а в 30-40. Плюс энергообеспечение этих сотен тысяч метров – еще 10 млрд, наверное. Понятно, что никто такие деньги тратить не будет. Я помню, в свое время куча народа обещала привезти 30, 40, 50 млрд. Рублей, долларов – уже неважно. В общем, все эти люди после таких обещаний получали какой-то контроль над чем-нибудь и благополучно это что-нибудь продавали. Понятная тактика. Но большинство этих людей либо уже под следствием, либо вот-вот окажутся.
"Фонтанка.ру"
- А с точки зрения архитектурной эта идея «стеклянного потолка» реализуема?
– Просто возьмите наш проект 2004 года. Там внешний контур был перекрыт. Поскромнее, конечно, – но все в духе конца прошлого века, когда была архитектурная свобода, «монбланы», «биржи», «финансисты» всякие в Петербурге появились. И Гостиный Двор тоже хотел удвоить свои площади. Мы в той или иной мере удовлетворяли это желание. Ну, конечно, не так, как проект Fort Group. Все это было корректней. Реально было создать деламотовские фасады по внутреннему контуру. Но тогда не было установлено предметов охраны, не было еще соответствующих постановлений Смольного. И мы сами понимали, что в таком виде проект вряд ли будет существовать, потому что даже парковка на пару тысяч машин была предусмотрена. Понятно, что Ломоносовская линия затыкается, на Садовой происходит транспортный коллапс. Если инженерия – понятно, что все электричество отключается в ближайшем квартале, либо мы кабель непонятно откуда тянем. Все это мы прекрасно понимали. Но в те годы была какая-то волна такая. Я думаю, что теоретически, в каком-то очень скромном варианте перекрыть внешний контур, если очень хочется, можно. Но это недешево. И рентабельность такого проекта окажется под большим вопросом.
- На что сейчас похож Большой Гостиный Двор?
– Он похож на советский универмаг образца 70-х годов, со сквозным проходом через бутики. В таком виде он, конечно, существовать не может. И мы в своей концепции хотели потихоньку уйти от этого. Если потихоньку начать ее реализовывать, то делать внутренний контур и перепланировки по наружному надо, не закрывая ни на день этот универмаг. Потому что если ты его закроешь, то открыть его, боюсь, уже будет невозможно. В принципе, лет за 15 можно реализовать.
- Проблема в согласованиях?
– Нет, проблема финансирования. Я думаю, хотя бы 200-300 млн рублей в год должно вкладываться, чтобы процесс шел.
- Насколько я понимаю, после этой реконструкции Гостиный Двор будет уже не просто метом для торговли, а каким-то общественным пространством.
– Это всемирный тренд. Вот эти моллы огромные в центре города – их нигде больше не строят, потому что это колоссальная проблема для города. Это маятниковая миграция десятков тысяч людей. Огромные автомобильные потоки, потому что, понятно, в таком молле не мелочь продают, а что-то крупное. А если мелкое, то дорогое. Значит, все это вывозить на машинах надо. Ты в бриллиантовом колье или со шкафом в метро не сядешь. А, кроме того, центр городов – это место проведения досуга и параллельной какой-то деятельности. Вот вы заметили, как на Невском потихоньку магазины все выживаются общепитом? На моих глазах в два раза уменьшилось количество магазинов, в два раза увеличилось количество ресторанов.
- Признаки кризиса, наверное.
– Нет. Это признак европейского развития. То же самое происходит в центре всех европейских городов. Какие-то места для досуга потихоньку выживают торговлю на периферию. Остается какая-то такая образцовая торговля, бутиковая. Центр города – не то место, где ты мебельные гарнитуры покупаешь. А для образцовой торговли, в общем, площади огромные в десятки тысяч метров не нужны.
- Кстати, как в вашем проекте реконструкции Гостиного Двора решается проблема парковок? Их вообще хватит?
– Вот сейчас сделали платные парковки, и всем вроде хватает. Все места свободны. Повысят цены – вообще пусто будет. Вот в Лондоне, как известно, банки грабят на такси, потому что на машине не подъехать. В нашем проекте там было около 250 парковочных мест оперативных и около 500 автоматических парковок, которые под большим вопросом. Потому что их рентабельность очень сомнительна, а автоматические парковки дорогие. Если вокруг все будут платные парковки по 100 рублей в час, а внутри будет по 50 рублей в час, то это, наверное, будет рентабельно.
- Правительство Петербурга обратилось к Мединскому с просьбой спасти исторический центр от полной остановки строительных работ в связи со вторым чтением федерального закона о реконструкции исторического центра. Как Вы думаете, насколько этот страх обоснован?
– Я не понимаю, что у нас происходит в медийном пространстве. Я телевизор практически не смотрю, газеты читаю редко. Но иногда приходится читать связанные с профессией публикации. У меня ощущение, что люди вообще не читают те документы, которые обсуждают. Вот вышло, действительно, на мой взгляд, очень опасное постановление правительства от 12 сентября, которое запрещает какие-либо отклонения регламентов в зоне регулируемой застройки. И все молчат. На самом деле, это очень тяжелая вещь. В регламентах очень много глупостей написано. Но по факту можно эти глупости как-то преодолевать. Сегодня уже запрещено. И все молчат. Вместе с тем, уже год это висит в открытом доступе, этот законопроект об историческом центре. И там, по-моему, четко написано – я даже перечитал уже, поскольку не верю ничему – что норма запрета всякой хозяйственной деятельности в центре распространяется только на те города и регионы, где нет принятых охранных зон. Причем она распространяется как временная. Как только принимаешь охранную зону, запрет снимается. И как я понимаю, эта норма сделана только для того, чтобы заставить какие-то города проект охранных зон утвердить в установленном порядке.
- Правительство так не доверяет законам, которые принимаются в городе?
– У меня есть ощущение, что все вначале кричат, а потом думают. Я не сторонник теории заговоров, поскольку 90% глупостей от неряшливости, а не от заговоров. Я боюсь, что никто ни из журналистов, ни из тех, кто подписывал это обращение к Мединскому, сам закон не читал.
- А, в принципе, есть ли какая-то проблема со строительством и реконструкцией в историческом центре Петербурга? Надо ли защищать центр от девелоперов или, напротив, он нуждается в каком-то вливании свежих идей?
– Знаете, мы, все население, как стадо. Я не говорю «баранов», но стадо какое-то. Мы то бежим в одну сторону, то бежим в другую сторону. А нет чтобы пастись нормально, как люди. Вот я в свое время был во власти, я помню, было все запрещено. Потом стало потихонечку можно. Потом вдруг говорят: «Можно все». И все понеслись строить «монбланы», что-то сносить, рваться в светлое будущее. Потом все увидели, что вышло, и ужаснулись. И снова ничего нельзя. И вот уже сегодня мы на дне, когда «ничего нельзя», и у меня есть подозрение, что завтра снова все станет можно. Еще 3-4 таких колебания, и от города ничего не останется. Ну, можно этот маятник на середине остановить-то хоть раз? У меня есть такое внутреннее чувство, что когда у нас что-то зажимают, потом начинают резко отпускать. И вот уже такие проекты, как Гостинка, вдруг станет можно.
- Есть еще одна инициатива, которая обяжет застройщиков утверждать внешний облик фасада. Фактически, это цензура. Получается, что сегодня какие-нибудь жилые комплексы можно строить как угодно: с куполами, вращающимися модулями, а уже потом мы смотрим, как это все вместе выглядит.
– Во-первых, сегодня жилые комплексы никто не строит с куполами и модулями. Строят из штукатурки, раскрашивают красочкой в разные цвета, как попугая. Что потом с этим делать через 5 лет, когда краска облупится? Покрасить в другую краску. В отличие от газеты, которая написала глупость, а на следующий день – опровержение, со зданиями что сделаешь? Взрывать будем, что ли? Неумеренная свобода кончается гражданской войной. Значит, надо понять: либо нам нравится «Монблан» и мы жалеем только, что он такой короткий – тогда вы за свободу. Но вам же он, наверное, не нравится – значит, вы за цензуру.
- В середине нулевых, когда в городе стали появляться всякие смелые и экзотические проекты, в пример Петербургу приводили Лондон. Мол, они же строят все подряд. Что мы, хуже Лондона, что ли?
– Ну, беднее во всяком случае. Я вот в Лондоне проектирую. Там, на самом деле, очень сложная система согласований, забюрократизировано все так, что мало не покажется. Другое дело, что большие деньги эту систему прошибают. И там себестоимость строительства несколько тысяч фунтов за метр – самый простенький домик. Кроме того, Лондон – это такой город экспериментов, где за огромные деньги строятся самые невероятные вещи. Причем город достаточно коррупционный. Для понимания: земля для строительства без разрешения бывает в 2-3 раза дешевле, чем земля с разрешением на строительство. Значит, кто-то эту разницу оплачивает. Чтобы перевести эту землю из одного статуса в другой, надо заплатить фантастические деньги. Кому и как – это отдельный разговор. Лондон – странный город. Там половина денег мира крутится на площадке в несколько квадратных километров, и все развлекаются, как могут. Такого в Петербурге нет. Вот сейчас мало читают Ильфа и Петрова – вот такой есть образ людоедки Эллочки, которая, нарядившись в «американского тушкана», пыталась выглядеть как американская миллиардерша. Но при этом что-то себе шила из того, что находила на помойке. Вот у нас все примерно так и получается. Надо просто поспокойнее, жить по средствам – очень советую в кризис.
- Но тогда Петербург станет с архитектурной точки зрения очень скучным городом.
– Я бы не сказал, что он скучный. Другое дело, что сейчас у нас действительно средний уровень очень низкий. Но, в общем, и девелоперы сегодня такого уровня. Они говорят: «Построим как можно дешевле, а продадим – как получится».
- Есть ли у нас удачные, качественные, хорошие примеры современной архитектуры, чтобы можно было, например, студентов архитектурного института привести и сказать: «Ребята, вот как надо»?
– Есть, конечно.
- Много?
– Нет, не очень много. Но десятка два-три набрать вполне можно – и очень хорошего уровня.
- Можете ли назвать хотя бы несколько?
– Я думаю, это некорректно. Получится неприкрытая реклама. Другое дело, что на общем среднем уровне эти здания незаметны. Но профессионалы о них знают. Но такие здания составляют 1-2% от того, что построено. Не больше.
Венера Галеева,
«Фонтанка.ру»
