ПоделитьсяПетербуржцы стали использовать запрещенный в России ИГИЛ как стимул для работы полиции. Почему этот тренд не закончится басней про волков и овец, выясняла «Фонтанка».
После взрыва российского аэробуса и терактов в Париже у петербуржцев с осенне-весенним синдромом помимо НЛО и спецслужб, просвечивающих дома, появилась новая причина для волнений — ИГИЛ (террористическая организация, официально запрещенная на территории РФ). Впрочем, среди примеров явного нервного стресса видны и предприимчивые горожане, которые придумали, как использовать четыре страшные буквы для придания ускорения полиции, рассматривающей их заявления.
В последний день осени в полицию Приморского района обратился 48-летний уроженец Армении с заявлением о пропаже 24-летней дочери. По его словам, девушка, которая работает стоматологом, с 20 часов 30 ноября не выходит на связь. При этом заявитель предположил, что дочь могла быть завербована запрещенной на территории РФ организацией ИГИЛ. Свою версию мужчина якобы мотивировал изменившимся характером девушки, тем, что она отдалилась от семьи и стала очень конфликтной. В полиции со скепсисом отнеслись к версии вербовки, но тем не менее бросили силы на поиск пропавшей.
Всего месяцем ранее силовики города выясняли судьбу 22-летней петербурженки из Красного Села. Ее сестра, проводившая девушку в Пулково на самолет до Турции, прибежала в полицию с опасениями, что родственница собирается перебраться в Сирию и там вступить в ИГИЛ. Такой вывод она якобы сделала из звонка сестры из самолета – мол, не ждите, не вернусь. Однако спустя несколько бессонных ночей полицейские выяснили, что дама просто воссоединилась за границей с мужем, гражданином Таджикистана, и о карьере террористки не помышляет.
Еще одна симптоматичная история произошла в одном из южных спальных районов два месяца назад. Семья уроженцев Азербайджана заявила в полицию на ухажера своей 18-летней дочери: мол, он – вербовщик ИГИЛ. Парня неделю проверяли со всех сторон, ничего не нашли. А потом и сами заявители сознались, что таким незаурядным способом пытались отвадить от дочери неугодного молодого человека.
Это всего лишь три из десятков обращений горожан в силовые органы с опасениями о террористической угрозе от «Исламского государства». Большая часть звонков и писем – эмоциональное осмысление мира, говорят собеседники «Фонтанки» в правоохранительных органах. В соседней квартире поселились выходцы с Кавказа или из Средней Азии и молятся, или же подозрительная женщина в хиджабе в метро. Постепенно террористы из ИГИЛ становятся для дежурных частей отделов полиции такими же привычными «гостями», как НЛО и просвечивающие стены спецслужбы. Особенно в период осенне-весенних обострений. Однако проверять надо, так как реальность их появления в Петербурге много больше и опасней, чем нашествие инопланетян.
«Реакция понята — это моральная паника, – говорит директор центра молодежных исследований научно-исследовательского университета Высшей школы экономики Петербурга Елена Омельченко. – В обществе с помощью медийных образов формируется ощущение риска, отсутствия безопасности, опасность, идущая от той или иной группы. В этом случае — террористов-исламистов, ИГИЛ».
По словам эксперта, рост опасений в большей степени зависит от эмоционального тона. «У нас запрещено показывать в СМИ кровь, отрубленные головы, казни, но зачастую этот жесткий визуал появляется. Помимо это мы слышим, что в Бельгии введено военное положение, улицы Парижа из-за терактов опустели, на рынках Египта нет людей, закрываются российско-турецкие центры. И таким образом на уровне подсознания формируется не только образ врага, но и личная ответственность за свою безопасность. Хотя это геополитические задачи, которые могут решаться только на уровне глав государств и правительств. В компетенции лидеров стран предотвращать угрозу ИГИЛа и радикализации ислама, тем самым прекратить вспышки моральных паник у населения».
Часть ответственности, уверена Омельченко, лежит и на СМИ, которые подают новости в эмоциональном формате и не стараются это делать в спокойном исследовательском ключе: «Угроза ИГИЛа, терроризма реальна, но людям, тем не менее, нужен неистеричный ликбез в формате науч-попа».
Однако не все горожане и гости города относятся к исламскому терроризму с тревожной настороженностью. Есть индивиды, пытающиеся поставить ИГИЛ на службу себе. Помимо заявлений от обеспокоенных нежелательным женихом родителей в органы правопорядка поступают анонимные жалобы от корыстных "доброжелателей".
«Чуть ли не каждую неделю мы получаем письма типа: "Пасматри на этот дворник. Она наркоторгоцев и вабще из ИГИЛ", – рассказали «Фонтанке» в одном из подразделений петербургской полиции. – И если вы думаете, что такие бумаги идут в корзину, то очень ошибаетесь. На проверку сообщения отводится до трех дней. И мы по всем дворам ищем заявителей. Как правило, это товарищи из Средней Азии, которые борются друг с другом за рабочее место. И таким хитрым образом пытаются убрать конкурентов».
«Народ не боится ИГИЛа. Он боится терроризма, который до сих пор связывает с выходцами с Кавказа, – поддерживает этот тезис директор Центра независимых социологических исследований Виктор Воронков. – ИГИЛ — это где-то там. Чего его бояться? Конечно, оно входит в повседневную жизнь с экранов телевизоров. Но все равно, это как сходить в кино на страшный фильм. В зале страшно, а вышел и пошел с легкой душой домой. Пока это не касается личной жизни горожан как близкая угроза, это реально не воспринимается».
Журналист, замдиректора Агентства журналистских расследований Евгений Вышенков вообще записывает ИГИЛ в модные тенденции: «Даже сверхкороткие исторические периоды дают нам некие тренды, как реакцию на действительность. Еще пару лет назад любое заявление в экономическую полицию начиналось со словосочетания «рейдерский захват». Что и понятно, в 2005 – 2008 годах в СМИ только и писали о такого вида захвате собственности. В данный момент одним из тэгов стал ИГИЛ, в том числе благодаря и «Фонтанке». От журналистов сотни тысяч людей узнали о том, что случилось с некоторыми петербурженками. И граждане, которые считают действия полиции неэффективными, хотят упоминанием террористической организации добавить себе конкурентное преимущество, подразумевая, что после этого полицейский не пойдет, а побежит».
Сразу вспоминается анекдот времен Гражданской войны, когда оставшаяся одна в деревне жена пишет на фронт мужу: «Тебя нет. Огород под картошку вскопать некому». Он отвечает ей: «Не надо трогать огород. Я там винтовки спрятал». Через месяц опять письмо: «Пришли чекисты. Перекопали весь огород». Муж: «А вот теперь сажай».
Отметим, что пока жалобы от граждан, которые видят ИГИЛ за каждым углом, исчисляют десятками. Однако опрошенные эксперты прогнозируют их увеличение при неизменном информационном поле.
Татьяна Востроилова, «Фонтанка.ру»
