ПоделитьсяБывшая глава комитета имущественных отношений Юлия Лудинова объяснила "Фонтанке" причины своей отставки. И рассказала, почему ее новая должность – это повышение.
10 июня губернатор Георгий Полтавченко удовлетворил заявление председателя комитета имущественных отношений Юлии Лудиновой об отставке. Однако она не покидает Смольный: она возглавит проектный офис по улучшению инвестиционного климата в Санкт-Петербурге. Подобные структуры должны появиться во всех регионах по поручению Владимира Путина, данному на предыдущем ПМЭФе.
– Юлия Вячеславовна, почему вы написали заявление об увольнении?
– Губернатор предложил мне перейти на иную работу и поставил новые задачи.
– Что за работу, что за задачи?
– На предыдущем Петербургском экономическом форуме президент Владимир Владимирович Путин поручил создать в регионах проектные офисы – своего рода штабы по улучшению инвестиционного климата. Губернатор предложил мне возглавить проектный офис в Петербурге.
– Какой будет юридическая форма проектного офиса? Как вы будете взаимодействовать с органами власти, ответственными за работу с инвесторами, – тем же комитетом по инвестициям, комитетом по промышленной политике и т.д.?
– Эта структура входит в состав аппарата губернатора Санкт-Петербурга, должность руководителя проектного офиса соответствует уровню. Мы должны будем взаимодействовать со всеми органами власти, которые связаны с инвестициями.
– А зачем тогда проектный офис, если уже есть все эти комитеты?
– Основная задача проектного офиса – это быть своего рода центром. Мы будем анализировать лучшую практику, выявлять существующие проблемы и разрабатывать рекомендации по улучшению инвестиционного климата в городе. Эти рекомендации должны быть обязательными к исполнению. Мы будем добиваться того, чтобы Петербург поднимался вверх во всевозможных рейтингах – Агентства стратегических инициатив, Doing Business и других.
– Если к вам придет инвестор с конкретным проектом, вы будете им заниматься?
– Конкретными проектами должны заниматься соответствующие исполнительные органы власти. Дублировать их функции мы не будем. Но, в случае необходимости, сможем включиться в процесс с целью координации работы по реализации проекта.
– На ваш взгляд, уход из комитета имущественных отношений в проектный офис – это повышение или понижение?
– Это не понижение, а новая задача. А благодаря опыту, полученному в комитете имущественных отношений, я уже сейчас понимаю, по какому пути нам нужно идти. Комитет имущественных отношений – одно из ключевых ведомств среди тех, которые взаимодействуют с инвестором. Что необходимо инвестору для реализации проекта? Либо земельный участок, либо объект недвижимости. В обоих случаях задействован комитет, который я возглавляла.
– Получается, что теперь, со стороны, вы будете давать своему преемнику советы, как улучшить работу КИО. Например, удалось ли полностью завершить работу по объединению КУГИ с комитетом по земельным ресурсам?
–Нами действительно была реализована сложная задача – объединены два крупных комитета. Создана новая, работающая структура. Конечно же, как и везде, есть и недочеты, которые нужно исправлять.
– В чем была главная сложность, с которой вы столкнулись в процессе объединения?
– Реорганизация совпала с изменениями Земельного кодекса. Потребовалась переработка всего законодательства. За год мы разработали 15 законов Санкт-Петербурга. Я уже молчу про количество постановлений правительства. Это очень большой объем документов.
Таким образом, одно наложилось на другое: неопределенность с законодательством, объединение ведомств. В итоге произошли сбои в общении с представителями бизнеса: к нам поступали обращения, а ответить мы не могли, так как не было законодательного регулирования. Мы не могли почти ничего делать по земле. К концу 2015 года накопилось много заявок от инвесторов и предпринимателей, которые остались необработанными.
– И поэтому были жалобы на нарушения сроков предоставления ответа?
– Да, в том числе по этой причине. Мы просто не могли реализовывать те полномочия, которые возложены на комитет. После того, как все законодательные акты были приняты, мы стали разгребать это наследие. За апрель – май комитет провел огромную работу и погасил около 80% долгов по предоставлению земельных участков.
Для дополнительного контроля мы переработали информационную базу. Раньше была система контроля за обращениями граждан: база сообщала о том, что сроки нарушены. Сейчас то же самое внедрено в отношении обращений от юрлиц. А юридические лица гораздо чаще обращаются в адрес КИО. При этом система сообщает не только о том, что ответ не был направлен вовремя: есть предупредительные сигналы за семь и за пять дней. Их получает непосредственный руководитель сотрудника, затянувшего с обработкой заявления.
– Как глава проектного офиса вы можете уже навскидку сказать, что нужно изменить в работе комитета для улучшения того самого инвестиционного климата?
– Нужно изменить подход к инвестору и количество процедур по рассмотрению документов. Это требование губернатора. Мы и так сократили количество внутренних согласований, но мне кажется, что каждый сотрудник с учетом своего профессионализма должен брать на себя ответственность за принятие решений, а не бояться, что другое подразделение или другое ведомство будет иного мнения.
– Помимо объединения комитетов, при вас были ликвидированы районные агентства КУГИ и заработало единое окно для приема обращений на проспекте Стачек. Насколько эффективной оказалась эта реформа?
– Идея с единым окном, на мой взгляд, полностью удалась. Сейчас особенных очередей нет. За последние полтора месяца самый длительный срок ожидания составил 56 минут. Кому-то, конечно, покажется, что это много. Но сейчас зайди в любой коммерческий банк, можно и дольше просидеть. В ближайшее время в Интернет будет выведена веб-камера из Управления по работе с заявителями, чтобы гражданин, посмотрев трансляцию, оценил, стоит ли ему сегодня ехать на Стачек или нет.
– А филиалы единого окна могут появиться в других районах? Все-таки ездить на Стачек с городских окраин неудобно.
– В каждом районе есть МФЦ, и мы максимальное количество государственных услуг комитета постарались перевести на эти центры. Например, заявки на участие в аукционе на предоставление участка под нестационарный торговый объект. А Управление по работе с заявителями, по нашему замыслу, должно стать в первую очередь консультационным центром. Таким образом, открывать дополнительные центры, наверное, нецелесообразно.
– Приходя в комитет в январе 2015 года, вы говорили, что деятельность ведомства должна быть направлена на помощь бизнесу...
– В том числе – бизнесу.
– Можете подвести итог, как именно ваши действия помогли предпринимателям Петербурга?
– Весной 2015 года мы массово продлили порядка 800 договоров аренды земельных участков. Если бы мы не сделали этого тогда, то из-за новых требований законодательства пришлось бы проводить аукционы, и бизнес мог бы потерять землю.
Далее. В апреле 2015 года должны были начать действовать новые ставки аренды земельных участков. Нам удалось добиться отсрочки – плата повысилась только в конце года. Продлевать мораторий уже было нельзя, так как до этого была проведена работа по расчету новых ставок. Больше никаких повышений не планируется.
– Но ведь ранее комитет анонсировал, что намерен выборочно поднять ставки.
– Я уже говорила, что с 2009 года были введены девять новых станций метро. А предприниматели, работающие рядом, платят в бюджет по прежним формулам, которые не учитывают наличие таких точек притяжения. Решение о росте ставок в этих зонах – это просто приведение в соответствие с современными реалиями, своего рода «восстановление справедливости».
– В период вашей работы периодически возникали проблемы во взаимоотношениях с бизнесом. Сначала владельцы автолавок заявили, что на аукционах по предоставлению участков их обошли непонятные компании. Потом выяснилось, что в 2016 году, как и прежде, большинство уличных кафе будут работать нелегально.
– Проблема, возникшая с автолавками, на мой взгляд, происходит из-за ошибок наших законодателей. Нельзя включать автолавку в схему размещения нестационарных торговых объектов! Но на федеральном уровне внесли такое изменение, и мы были вынуждены предоставлять участки под автолавки. А что это за участки? 3 метра на 4, годовая аренда – шесть рублей за все место.
Когда только начиналась подготовка к работе в новых условиях, от многих компаний, давно занимающихся этим бизнесом, поступали письма с просьбой предоставить льготные условия. Они их получили: плата составляет 51 копейку за метр, а торги не проводятся. Вместо торгов действует иной принцип: кто первый подал документы, тот и получил место. Однако традиционные автолавочники не сразу восприняли изменения законодательства и поздно пришли с заявкой, когда участки уже достались новым игрокам.
– А почему все не просто с легализацией летних кафе?
– Мы упростили все процедуры, выделили для них отдельное окно в Управлении по работе с заявителями. Однако заявки активно не подаются: в схеме размещения нестационарных объектов – около 1000 мест, а договоров заключено только 350. Более 600 мест остались свободны.
Предприниматели свое нежелание объясняют тем, что нужно получить согласования в КГА, комитете по энергетике и КГИОПе. Мы подготовили пошаговую инструкцию, куда нужно обращаться и какие документы получить. Договорились с нашими коллегами, чтобы эти требования уже не менялись. Но сильного ажиотажа все равно нет.
– Так, может, изъять какие-то необходимые согласования для упрощения процесса?
– Проблемы в другом. Зачастую происходит так, что участок включен в схему размещения нестационарных торговых объектов, а разместить кафе все равно нельзя. Например, оказывается, что в непосредственной близости есть какие-то инженерные сети. У нас на каждом шагу в центре есть какие-то коммуникации. По федеральному законодательству, рядом с ними действуют охранные зоны. И если следовать четкой букве закона, то летние кафе вообще нельзя размещать в центре.
Теперь моя задача как главы проектного офиса как раз и заключается в том, чтобы исправлять подобные изъяны законодательства, мешающие развитию бизнеса.
Беседовал Андрей Захаров,
"Фонтанка.ру"
