ПоделитьсяЯ абсолютно поддерживаю Константина Аркадьевича Райкина - для меня его недавнее выступление, его Поступок - образец порядочности, честности, человеческого достоинства, которое редко случается встретить в наши дни. То, что он говорит о взаимоотношениях художника с властью, о той ситуации, которая сложилась в профессиональном сообществе, - очень важные сейчас темы.
То отчаяние, которое было в речи Райкина, тот накал, с которым все это было сказано, – не актерский, человеческий – не может не восхищать. А с другой стороны, грустно. Грустно, потому что этот отчаянный крик художника говорит о понимании тех глубинных процессов, которые пока подспудно, но уже вполне реально начинают происходить.
С одной стороны, формально никакой цензуры нет, нет такого, что Министерство культуры или какие-либо другие представители власти указывают, что можно, а что нельзя делать, нет комиссий, которые принимают спектакли, нет Главлита или иной подобной иезуитской организации. По крайней мере, я никакого прямого давления пока не ощущаю. Другой вопрос, что в самом профессиональном сообществе появились группы или персоны, с радостью готовые обслужить начальственный интерес, которые «лучше знают, что нужно народу», и выступают от его, народа, имени.
Атмосфера недоверия, раскола, неуверенности – это реалии сегодняшнего дня. Искусство – это не сфера социального обслуживания населения, не соцкультбыт, и нельзя оценивать искусство по критериям эффективности работы дома бытовых услуг, например. Искусство призвано отражать реальность в ее сегодняшней подлинности, исследовать ее свойственным ему, и только ему, инструментарием, генерировать смыслы, просвещать, а не обслуживать чей-либо интерес или выполнять «заказ», по сути занимаясь, как говорили в недавнем прошлом, о котором вспоминает Райкин, «лакировкой действительности». Опасно и недальновидно путать выстраданный художником спектакль с «корпоративом», где слово «заказ» вполне уместно.
Искусство должно быть свободно. Свободно от предрассудков, свободно от страха, свободно от давления лжи, непросвещенного цинизма и хамства. Свобода и совесть – главные его инструменты. И первостепенная задача государства, на мой взгляд, на деньги налогоплательщика, как принято сейчас говорить, эти свободы искусству предоставить и защищать суверенные границы искусства от всякого рода посягательств на его независимость. Только то государство, которое способно обеспечить свободу творчества, волеизъявления, свободу мысли, совести, может называться цивилизованным.
А что касается тех «патриотов», тех «оскорбленных», о которых Райкин говорил, я, как и он, убежден, что это не просто люди «с улицы», в смутные времена всплывает всякая мразь, готовая за умеренное вознаграждение спровоцировать что угодно и для кого угодно, прикрываясь высокими словами. На мой взгляд, подлинная боль за страну, подлинный патриотизм звучал как раз в речах Райкина. И я хочу, чтобы Константин Аркадьевич знал, что он не один, что людей, думающих так же, многое множество, что люди эти консолидированы в готовности отринуть свои мелкие распри ради вменяемой перспективы быть разными, имеющими право на собственный взгляд на мир, на право этот взгляд высказывать и защищать.
Андрей Могучий, художественный руководитель БДТ имени Г. А. Товстоногова
