ПоделитьсяПо делу убитого ректора Александра Викторова в Петербурге прошли прения. Прокуратура сделала открытие в области hi-tech и приравняла уголовника к Махатме Ганди.
В Петербурге завершается процесс по делу об убийстве ректора ГУСЭ Александра Викторова. 2 ноября в прениях прокуратура попросила признать виновным бывшего федерального чиновника и проректора того же вуза Василия Соловьева. Уверенность обвинения строится на показаниях двух человек с уголовным прошлым и настоящим.
Первой слово взяла прокурор Екатерина Гусева. Это, можно сказать, тяжелая артиллерия обвинения. Именно ей принадлежит на недавнем заседании зубодробительный вопрос свидетельнице Рогалевой, жившей с инвалидом-колясочником Смирнягиным:
"Исходя из состояния Смирнягина, никаких интимных отношений у вас не было?"
В прениях Гусева назвала подсудимого Соловьева несамостоятельным человеком, за которого даже налоги оплачивают другие, и когда у него будто бы возник умысел на убийство ректора, он «задумался над решением проблемы» и через общую знакомую Рогалеву вышел на Смирнягина, а через него – на организатора убийства Виталия Ковалева.
С цепочкой обвинение слегка оконфузилось. Рогалева принесла в суд письмо Смирнягина. Он собственноручно признавал, что вынужден оговорить Соловьева, спасая своих друзей в деле ректора. Прокуратура неохотно подтвердила существование письма.
С Ковалевым тоже не получилось гладко. Он заверял присяжных, что общался с Соловьевым через мессенджер Nimbuzz, получивший название от латинского слова «nimbus», как и метла Гарри Поттера, и не пользовался телефонами вообще. А сегодня в прениях стало известно, что версия о болтовне с Соловьевым по мессенджеру – вторая, исправленная. В первоначальной Ковалев договаривался с подсудимым по мобильнику.
«Если прокуроры предлагают верить Ковалеву, то вопрос: которому из них?» – спросил адвокат Мурад Мусаев и напомнил, что суд не разрешил исследовать детализацию звонков.
Прокурор пыталась убедить публику, что в 2012 году Nimbuzz был популярнейшим мессенджером, а уже потом пользователи перешли на Viber и Whatsapp. Слушатели прятали смех. Адвокат Мусаев на техническое открытие фыркнул:
"Вы видите перед собой вотсаппоголика. Я знаю об этом мессенджере все, и смею заверить, что в 2012 году на пике популярности был как раз Whatsapp, а про Nimbuzz ни тогда, ни сейчас никто слыхом не слыхивал. Я узнал о нем только из дела, как и мой подзащитный".
Умолчала прокурор и о том, что ни на одном мобильном устройстве Соловьева и в "облаках", к которым были привязаны его аккаунты, следов Nimbuzz не обнаружилось.
Из прений следовало, что доказательства обвинения заключены в показаниях Ковалева, приговоренного за Викторова и являющегося в настоящее время подсудимым по делу о разбойных нападениях на большегрузы, и Смирнягина, приговоренного на днях за оружие.
«В некоторых делах для установления истины достаточно показаний и одного свидетеля, – обратился Мусаев к присяжным. – Если это Лихачев или Махатма Ганди, которым можно верить на слово. Портреты Ковалева и Смирнягина далеки от идеала, а их показания лишены индивидуальных признаков, которые можно проверить».
Вдова ректора Елена Викторова заявила, что у Соловьева нет ничего святого, он не звонил с соболезнованием после убийства, да и вообще, она изначально была стопроцентно уверена в его причастности.
«Не поддавайтесь на красноречие адвоката Мусаева!» – напутствовала она присяжных.
Защитник говорил много и эмоционально, отметил острейший дефицит доказательств у обвинения, из-за чего прокурорам пришлось рисовать облик Соловьева как «папенькиного сыночка», живущего в хорошей квартире и катающегося на дорогой машине.
«У нас что, чиновники в России аскеты по определению? Давайте в таком случае вспомним областного прокурора Иванова, задержанного по подозрению во взятке 20 млн рублей".
Судья прервал, а обвинитель нервно отодвинула стул:
"Возражаю!"
Мусаев продолжил:
"Так я об этом же. Никакого значения обеспеченность Соловьева к убийству не имеет".
Соловьев категорично настаивал на четырех обстоятельствах: у него не было в 2012 году бизнеса, он не общался с представителями криминального мира, мессенджер Nimbuzz ему незнаком, в ресторане «Пробка», где, по словам Ковалева, состоялась встреча, он не был ни разу.
«Это же идеальный клиент, – рассудил адвокат. – Прокурорам довольно было опровергнуть хотя бы один пункт, и вот вам подсудимый на тарелочке с голубой каемочкой. Но ничего не опровергнуто».
После выступлений, как правило, следуют реплики. На речь Мусаева у Гусевой не нашлось ответа.
Александр Ермаков,
«Фонтанка.ру»
