ПоделитьсяТомич Денис Карагодин опубликовал поименный список виновных в гибели прадеда-крестьянина, репрессированного и расстрелянного в 1938 году. Итог многолетнего расследования называют чудом и сбоем архивной системы ФСБ. «Фонтанка» разбиралась, действительно ли так тяжело получить данные о родственниках, сгинувших в застенках НКВД в конце 30-х.
Исследование правнука репрессированного томского крестьянина стало сенсацией Рунета в конце октября. Его приводят в пример тем, кто хотел узнать о родных, сгинувших в конце 30-х ХХ века, но не знал, как это сделать. Многостраничный труд выложен в блоге Дениса Карагодина.
Он поэтапно рассказывает об архивных изысканиях. В нем есть фамилии всех участников процесса над якобы шпионско-диверсионной группой резидентов японской военной разведки, в которую попал прадед томича – 56-летний крестьянин Степан Иванович Карагодин, — от судей до водителя воронка, который увез его из родного дома. Многослойность расследования, с одной стороны, воодушевляет, с другой — пугает возможных последователей томского философа.
Однако опрошенные коллегами с «Фонтанки.Офис» петербургские исследователи архивов ФСБ уверяют — ничего невозможного в повторении работы Карагодина нет. Начнем с того, что бóльшую часть работы за рядовых жителей Петербурга уже проделали как сотрудники центра "Возвращенные имена", так и служитель Владимирского собора протоиерей Владимир Сорокин, создавшие ленинградские мартирологи жертв репрессий.
Желающим повторить путь Дениса начинать нужно с основ. Направить запрос на выдачу архивных материалов в Территориальное управление ФСБ России (для жителей нашего региона – приемная УФСБ России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области находится по адресу: Шпалерная улица, 25). Сделать это может любой желающий как лично, так и c помощью обычной почты, e-mail или через Единый портал предоставления государственных услуг (gosuslugi.ru). На рассмотрение запроса и выдачу архивной справки или выписки, а также копий архивных документов сотрудникам ФСБ отводится в сумме 30 календарных дней.
Получить дело можно, если с момента его закрытия прошло 75 лет. Такая норма прописана в принятом в 2004 году Федеральном законе «Об архивном деле в Российской Федерации». Согласно закону, доступ к документам, по которым еще не прошел срок, может быть разрешен либо самому человеку, чьи персональные данные там содержатся, либо в случае его смерти – его родственникам. Если же речь идет об исследователях, то есть о посторонних людях, то для доступа к таким архивным материалам они должны заручиться письменным разрешением самого лица либо родственников. Причем родные могут до истечения 75-летнего срока закрыть доступ к делу для посторонних лиц.
Репрессии на 37-м году, как мы помним, не закончились, и вот с поствоенными архивными данными могут возникнуть проблемы. Об этом в эфире [Фонтанка.Офис] рассказал глава экспертного совета ИАЦ "Помним всех поимённо" Александр Несмеянов: «Редко когда мы сталкивались с закрытой информацией. Это в основном касается периода после войны. Но, если есть желание, нужно искать и не останавливаться. И тут на помощь исследователям приходят многочисленные форумы. Например, большой «Великая Отечественная война». Можно забросить призыв туда и получить отклик».
Еще об одном нюансе поисков напомнил глава центра "Возвращенные имена" Анатолий Разумов. Он поставил под сомнение тезис Карагодина, что список палачей в его расследований точный.
«В ряде регионов можно получить из архивов справку о причине возбуждения уголовного дела, свидетельство о смерти, с указанием города, где случилось. Но вот акты о приведении меры наказания в исполнение разбросаны по географическому принципу деления регионов на конец 30-х. Например, в Ленинградской области, Ленинграде есть документы о приведении приговоров в исполнение в Псковской, Новгородской, части Вологодской и Мурманской областей», – делится знаниями исследователь.
По словам Разумова, в ленинградском мартирологе опубликовано много копий приговоров и предписаний о расстреле, взятых из конвертов, прикрепленных к делам. Но утверждать, что тот, кто подписал, участвовал в исполнении, нельзя: «В те годы все делалось быстро и максимально упрощенно. Отвечавший в Ленинграде за расстрел комендант Поликарпов подписывал все акты, но расстрельщиков было несколько. В частности, Шалыгин, Матвеев и другие. Поэтому мнение, что все 40 тысяч жертв репрессий расстрелял Поликарпов, неверно».
Адвокат-правозащитник Иван Павлов вспомнил еще об одном пути, который привел к доступу к закрытой архивной информации. В 2000-х историк-исследователь, получивший отказ от ФСБ в доступе к документам, подал в суд. В ходе закрытых процессов судья ознакомил с материалами истца. Хотя решения были отказными, историк получил нужные знания.
Однако резонанс вокруг «Дела Карагодина», по мнению руководителя "Мемориала" Ирины Флиге, развенчал несколько мифов, стоящих на пути обычных граждан, которые тоже были бы не против узнать историю своей семьи: «Первый миф о невозможности получить сведения. Причем он идет со времен Большого террора, когда родственники, пытавшиеся узнать о судьбе арестованных родных, получали ответ «Сведений нет». Чуть меньше века прошло, но он существует до сих пор».
Второй миф о безнаказанности участников репрессий, который таится в их безымянности. Это неопределенное и страшное «они». «Можно узнать поименно. Пакетом документов подтвердить, как сделал Карагодин. Но это не говорит о том, что такое исследование можно сделать массовым», – уверена Флиге.
Но есть и те, кто уверен, что идея томского исследователя не останавливаться на раскрытии информации, а добиться вынесения обвинительных приговоров всем виновным в гибели его прадеда, начиная с Иосифа Сталина, приведет к социальному конфликту. По словам историка, писателя Джона Шемякина, исследования заточены на публикацию списков палачей: «Назовут имена палачей. Их нет в живых, но есть их внуки, правнуки. Как только информация появится в открытом доступе, готовы ли историки нести ответственность за моральную травму, которую они получат? Пробуждение призраков будет пожирать живые души. И мы получим очередную мясорубку на кладбище».
Эта теория уже получила свое подтверждение. В частности, было опубликовано письмо внучки одного из виновных в смерти прадеда Карагодина, которая только из его исследования узнала о темном прошлом своей семьи.
О том, что история может повернуться тыльной стороной к изыскателям, говорит и протоиерей Владимирского собора Владимир Сорокин, который собрал многомиллионный мартиролог репрессированных в Ленинграде и области, а сейчас собирает данные о жертвах нетерпимости по признаку веры всех конфессий. По его словам, к нему не раз приходили родственники жертв террора и просили дать имена палачей, чтобы мстить их потомкам.
«Мы сейчас стоим на пороге столетия революции, и ее уроки надо всем учесть. Не делить на врагов и друзей и разжигать новую рознь, а установить объективную истину», – уверен священнослужитель.
Татьяна Востроилова, «Фонтанка.ру»
