Крутихин: Конфискация ЛУКОЙЛа? Не могу этого представить

Держатель контрольного пакета акций «Роснефти» – государственный холдинг «Роснефтегаз». И у него сама же «Роснефть» выкупит собственные акции. Это в правительстве называют приватизацией госкомпании. Причём совсем недавно, когда происходила приватизация «Башнефти», речь шла о том, что «Роснефть» никакая не государственная компания, а вполне частная, поэтому имеет право приватизировать госсобственность. Так что объявленную теперь сделку можно назвать приватизацией частной компании.

Недавно мы видели, как при покупке «Башнефти» деньги точно так же перешли из одного государственного кармана в другой. Правительство пришло к выводу, что это очень выгодно для бюджета. Правда, это стоило карьеры и свободы экс-министру экономического развития Алексею Улюкаеву. Какой министр должен теперь готовить «допровскую корзинку» и какая нефтяная компания в очереди на «приватизацию» с участием «Роснефти» – об этом тоже «Фонтанка» спросила аналитика и партнёра консалтинговой компании RusEnergy Михаила Крутихина.

- Правительство объявило, что приватизация «Роснефти» должна произойти за две недели, хотя летом процедуру откладывали. Почему вдруг такая спешка?

- Судя по всему, на этом настаивает Минфин, поскольку вообще вся затея с так называемой приватизацией заключалась в том, чтобы пополнить федеральный бюджет и несколько сократить его дефицит. Потому что бюджет этого года трещит по швам. И они спешат закрыть все показатели на более или менее пристойной ноте.

- Как это поможет бюджету, если фактически государственная компания покупает акции у самой себя?

- Держатель акций «Роснефти», компания «Роснефтегаз», действительно очень странная компания. Там вроде бы всего 11 сотрудников, но у неё, помимо контрольного пакета «Роснефти», есть ещё очень хороший пакет «Газпрома» и ещё кое-что. И она в принципе не отчитывается перед правительством. Это прямое нарушение Конституции.

- Они перед президентом отчитываются.

- У нас статья 114 Конституции говорит, что федеральной собственностью распоряжается правительство Российской Федерации – и никто другой. Но мы действительно слышим от связанных с правительством аналитиков, что «Роснефтегаз» находится в прямом подчинении у президента и отчитывается только перед ним. Компания не только не отчитывается перед правительством, она не переводит в федеральный бюджет дивиденды. А если и перечисляет, то в недостаточном объёме. И вот эта контора, как предполагается, должна продать миноритарный пакет «Роснефти», 19,5 процента, причём не кому-нибудь, а самой «Роснефти».

- Так вот именно: фактически – самой себе.

- Это настолько абсурдная ситуация, что даже президент недавно в интервью признал, что это не приватизация, а лишь шаг к будущей приватизации. И предполагается, что когда-нибудь в будущем этот пакет должны купить либо инвесторы, либо один стратегический инвестор. Кто-то помимо «Роснефти». Схема, конечно, странная. Для того чтобы заплатить «Роснефтегазу» деньги за акции, «Роснефть» должна будет потратить то, что зарабатывает, а кроме того, занять серьёзные деньги в государственных банках. То есть – опять из государственного кармана. Таким образом, она увеличит свой долг и уменьшит прибыль, с которой будут начисляться дивиденды. В итоге в следующем году, когда будут подведены финансовые итоги, государство получит меньше дивидендов.

- То есть получается: сейчас они поспешат, до конца финансового года получат деньги в бюджет, какие-то дыры закроют, а в следующем году эти деньги из бюджета выпадут?

- Абсолютно верно. Причём нет никакой гарантии, что «Роснефтегаз», получив деньги за акции, переведёт их в федеральный бюджет. Она, как я уже говорил, переводит не все дивиденды, которые получает, а лишь небольшую часть. Куда деваются остальные – проверить невозможно. Все попытки контролёров из правительства получить какую-то отчётность этой компании сталкиваются с отписками: извините – обращайтесь к президенту, вам мы отчёта давать не будем. Поступят эти деньги в бюджет или нет, чтобы спасти его от катастрофического дефицита, гарантий нет никаких.

- Тогда зачем вообще нужен этот круговорот акций? Какая у него конечная цель?

- Как объявил президент – чтобы этот пакет достался какому-то инвестору…

- Нет-нет. Не как объявил президент, а как на самом деле.

- На самом деле – мы видим, что никаких покупателей на этот пакет на горизонте не просматривается.

- Почему? Такая, казалось бы, хорошая компания.

- По разным причинам. Во-первых, потому что это миноритарный пакет, который не даёт никаких прав влиять на стратегические решения «Роснефти». Во-вторых – «Роснефть» в своё время получила выгоду при расчленении ЮКОСа, а потом и других компаний, начиная с «Удмуртнефти», ТНК-ВР и так далее. Она управляется единолично. Это не добавляет ей авторитета как компании коммерческой. Инвесторов на такую компанию как-то не находится.

- Может быть, потому и надо продать акции, чтобы появился контроль со стороны ещё одного инвестора?

- Это вряд ли. Акции, купленные самой компанией, получают новый статус: казначейские. Это означает, что они не голосуют. По плану компания потом должна эти акции кому-то передать – или государству, или стратегическому инвестору.

- Сейчас 69 процентов акций «Роснефти» у «Роснефтегаза», 0,12 процента – у Игоря Ивановича, остальное – у множества мелких миноритариев…

- И почти 20 процентов принадлежат англо-американской компании BP (British Petroleum).

- BP не может купить ещё эти 19 процентов – и получить блокирующий пакет?

- Судя по всему, она не будет этого делать. Видимо, при продаже акций «Роснефти» ей выдвинули условие, что она не будет стремиться увеличить свой пакет до размера блокирующего. То есть такого, который бы давал право вето на стратегические решения руководства компании.

- Может быть, кто-то из других миноритариев готов купить эти акции?

- Пока таких не нашлось.

- У них денег нет или связываться не хотят?

- Думаю, не хотят связываться. Деньги сейчас на рынке, в принципе, имеются.

- Что получит «Роснефть» от того, что акции будут лежать у неё как казначейские?

- Ситуация вышла несколько скандальная. Этот пакет, чуть меньше 20 процентов, сокращает число голосующих акций. А значит, те 19 с половиной процентов, что находятся в распоряжении ВР, превращаются в почти 24 процента голосующих акций. И ВР приобретает право вето. «Роснефть» вынуждена будет или договариваться с BP, чтобы не покушались на решения господина Сечина, или срочно искать каких-то покупателей. Чтобы акции перестали быть казначейскими и снова стали голосующими.

- Это ведь может оказаться какой-нибудь непослушный покупатель. Например, «Ведомости» называли претендентами китайскую Sinopec, казахстанский «Казмунайгаз», ЛУКОЙЛ и «Сургутнефтегаз».

- «Сургутнефтегаз» не будет ничего покупать – это совершенно определённо. Хотя у него деньги есть. У них такая стратегическая позиция: не связываться с подобными сделками. ЛУКОЙЛ уже заявил, что ничего покупать не будет. Китайцы никогда не говорили, что собираются что-то купить. Все переговоры, не только с Sinopec, но и с другими китайскими компаниями, до сих пор заканчивались провалом. В Казахстане тоже сказали, что о подобных предположениях слышат впервые и покупать ничего не собираются. Ещё думали, что покупателями будут японцы, индийцы, вьетнамцы, но – не срослось.

- Зачем вообще такие сложности? Почему нельзя сразу искать покупателя, минуя стадию продажи самим себе?

- Ситуация странная, напоминает какие-то махинации. Потому что с приватизацией ничего общего не имеет. Деньги, которые будут заплачены в этом году, если они действительно будут заплачены, в следующем по большей части испарятся, потому что «Роснефть» заплатит меньше дивидендов.

- Директиву по поводу этой приватизации, которая прежде долго откладывалась, подписал вице-премьер Игорь Шувалов. Мы помним, что один министр долго не соглашался одобрить сделку с «Башнефтью», потом вдруг согласился – и это для него плохо кончилось. Не пойдёт ли Шувалов вслед за Улюкаевым?

- У Шувалова репутация самого богатого человека в кабинете министров, и, несмотря на все разоблачения, он хорошо держится. Вероятно, нужный человек в руководстве страны.

- Опираясь на всё, что вы знаете о нефтегазовой сфере, вы готовы поверить, что Сечину действительно было не обойтись без согласия Улюкаева на покупку «Башнефти»?

- Странно, что Улюкаев вообще дал это согласие. Не стоило этого делать. Это не приватизация. И раз он согласился, причин могло быть две. Первая – поручение вышестоящего руководства. И этим руководством не мог быть господин Медведев, он тут явно стоял в стороне. Это мог быть президент. Правда, президент сам сказал, что с удивлением смотрит на действия кабинета министра, который проводит такую приватизацию. Даже не знаю, верить или не верить его словам. Но такую позицию он обозначил. Вторая причина, по которой Улюкаев мог дать согласие, – шкурная. Если ему за это что-то пообещали. Других я не вижу. Потому что соглашаться со сделкой ответственному правительственному чиновнику должно быть не с руки.

- А без его согласия нельзя было обойтись?

- У нас есть в правительстве такие органы, согласие которых формально необходимо для подобных сделок. Министерство экономического развития относится к их числу.

- Мы ведь говорим о компании, о которой вы сами сказали: дивидендов не платит, за финансы не отчитывается, ревизоров прогоняет. И что, ей тоже так нужна какая-то бумажка с подписью министра?

- Обязательно. Она же у нас считается государственной. Хотя в каких-то случаях говорит, что она не государственная, у неё «Роснефтегаз» владелец.

- Чем так хороша «Башнефть», что за неё надо было так сражаться?

- Тут несколько причин. И одна из них – идея господина Сечина увеличить размеры госкомпании. До невообразимых пределов. Чтобы в России было что-то вроде нефтяного министерства в лице компании. Как в Саудовской Аравии, например. И на этой основе поглотить всё, что лежит в пределах досягаемости. Это первая причина.

- А «Башнефть» плохо лежала.

- А «Башнефть» плохо лежала, совершенно верно. История там была довольно забавная. Господин Сечин положил на неё глаз с самого начала. Началось всё с того, что её отобрали у башкирских деятелей, которые приватизировали её со всеми возможными нарушениями закона. Компанию АФК «Система» попросили потихонечку установить контроль над «Башнефтью», побыть таким посредником, чтобы со временем передать её «Роснефти». Но потом наступил четырёхлетний период, когда президентом России считался Дмитрий Анатольевич Медведев. А у него прекрасные отношения с компанией АФК «Система». И тогда, видимо, у Евтушенкова возникла уверенность, что он сможет сохранить контроль без дальнейшей передачи. Но Медведев ушёл – и над Евтушенковым сгустились тучи. После этого уже Сечин смог приложить усилия, чтобы контроль над «Башнефтью», как и было задумано с самого начала, достался «Роснефти».

- Но это ведь не единственная причина?

- Вторая причина – надо было, видимо, доложить руководству страны, что «Роснефть» – не совсем провальная компания, что у неё наблюдаются и рост добычи, и повышение глубины переработки на нефтеперерабатывающих заводах. Для этого нужно было взять очень хорошую компанию с растущей добычей и с очень хорошими показателями переработки. Это «Башнефть». И теперь в отчётах «Роснефти» будет значиться: в прошлом году мы повысили добычу. А то, что это не сама она органически повысила добычу, а новоприобретённая часть, – это уже ни для кого не очевидно. То же самое – с переработкой: «Роснефть» провалила все свои затеи с модернизацией нефтеперерабатывающих заводов, а теперь, приобретя вместе с «Башнефтью» новые хорошие мощности, может отчитаться о повышении средней глубины переработки.

- Если всё это упростить, «Роснефь» получила не просто какую-то «Башнефть», которая «плохо лежала», а дополнительную нефть, которую не надо самой добывать, и хорошие заводы. Так?

- Именно так.

- Почему тогда другие не захотели такую прекрасную «Башнефть»? Если я правильно знаю, ЛУКОЙЛ ведь тоже отказался?

- ЛУКОЙЛ отказался, потому что цена была очень высока. Это – по словам самих лукойловцев. Хотя, в принципе, это было бы неплохое приобретение для компании. На самом деле, я думаю, там было административное давление. Поскольку сейчас мы видим признания группы «Альянс», которая предлагала даже большую цену за пакет «Башнефти». И это действительно частная компания.

- Высокая цена, которую якобы не потянул ЛУКОЙЛ, адекватна стоимости «Башнефти» – или она была «заградительной», чтоб другие не лезли?

- Думаю, что цена выше, чем можно было бы представить. Особенно – в условиях таких низких цен на нефть. Это не такой дорогой актив, есть некоторая переплата.

- Если «Роснефть», как вы сказали, покупает частные компании, потому что стремится увеличить свои размеры, то кто теперь на очереди? В последнее время у неё сложные отношения с ЛУКОЙЛом. Она, часом, не положила на него глаз?

- Были такие предположения. Но давайте всё-таки исходить из практики. Для того чтобы захватить ЛУКОЙЛ, потребуется, ни много ни мало, конфискация имущества. Экспроприация.

- Тоже мне – трудность.

- Да, в России такие вещи непредсказуемы, все помнят о судьбе ЮКОСа. Но! ЛУКОЙЛ – это был бы вопиющий скандал. У него совсем нет никакой государственной собственности, зато есть много-много инвесторов, в том числе – иностранных. Есть интересы акционеров, которые защищает совет директоров. И там много иностранцев. Без них невозможно провести серьёзное решение. Поглотить ЛУКОЙЛ без «революции» невозможно.

- Вот ровно то же самое можно было сказать в 2003 году про ЮКОС.

- И история с ЮКОСом здорово напортила инвестиционному климату в России, все это помнят.

- Вы хотите сказать, ЛУКОЙЛ не тронут из заботы о сегодняшнем прекрасном инвестиционном климате?

- Знаете, конфискация ЛУКОЙЛа – вот не могу я себе этого представить. У компании есть успехи, она нормально работает, запустили в эксплуатацию прекрасный проект на Каспийском море…

- Вот-вот. У «Башнефти», как вы сказали, тоже прекрасно шли дела.

- Нет, я не представляю, как можно отнять ЛУКОЙЛ.

- Тогда кто ещё может пополнить активы «Роснефти»? Может быть, «Сургутнефтегаз»? В наших прежних разговорах вы их тоже хвалили.

- Это довольно странная компания. Она работает нормально, добывает нефть, много делает самостоятельно – без каких-то иностранных инвесторов и технологий. У них серьёзные наработки. Компания традиционная. Связей с каким-то криминалом я не вижу.

- Почему тогда вы назвали её странной?

- Во-первых, она не вкладывает деньги во что-то интересное, во что вложили бы, скажем, западные корпорации. Она накапливает огромные средства на банковских счетах – и не знает, что с ними делать. Там лежат порядка 20 миллиардов долларов. Во-вторых, это совершенно непрозрачная компания. Непонятно, кто её владелец. Никто не знает.

- Разве так бывает сегодня?

- Там очень хитрые перекрёстные схемы. Один «Сургутнефтегаз» с дополнительными буковками владеет другим, другой – первым и так далее. И тысячи мелких держателей акций.

- От этого вокруг компании ходит масса всяких слухов.

- Да, кто-то называет «Сургутнефтегаз» личным «кошельком Путина».

- Именно.

- Ни единого доказательства я не видел.

- И всё-таки: кто может стать следующим «кормом»?

- Есть компания «Татнефть», но её не отобрать. Есть «Руснефть» Михаила Гуцериева, но пока я не вижу попыток её отобрать. Это компания тоже немного странная, но держится. «Башнефть» была последним крупным куском, который можно было относительно легко забрать.

- Что дальше будет делать «Роснефть»? У неё огромные долги, ещё не добытая нефть вперёд продана китайцам под кредит, а цена упала, нефти для расплаты надо теперь вдвое больше...

- Текущее положение «Роснефти» не такое уж плохое. Соотношение долга к операционной прибыли терпимое для крупной нефтяной компании. Её денежный оборот вполне достаточен, чтобы продолжать работать. И потом, она пользуется административным ресурсом, то есть – может получить какие-то кредиты и займы через государственные или близкие к правительству банки, потом реструктурировать эти долги. Так что она ещё долго протянет.

Беседовала Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»