Поделиться«Новый старый» ректор Европейского университета Николай Вахтин готовится к переезду из особняка графа Кушелева-Безбородко. И не удивится, если там заселятся «уважаемые люди».
Николай Вахтин 4 июля официально вступил в должность ректора Европейского университета, временно «подхватив» вуз после Олега Хархордина, ушедшего в отставку на фоне кризиса в ЕУ. Вахтин уже был руководителем учебного заведения в 2003 – 2009 годах. Он рассказал в эфире [Фонтанка.Офис], успеет ли ЕУ получить новую лицензию до сентября, где будет «жить» вуз, если его всё же выгонят из исторического здания на Гагаринской улице, и верит ли он слухам «от Навального», что над особняком нависает «тень Медведева».
- Вы действительно всё-таки покидаете здание на Гагаринской улице?
– Нет, пока что нет. Мы не имеем никаких новых сведений от городских властей. Но ведь есть планы реконструкции. Если планы реализуются и если городские власти решат нас отсюда выселить, то так и так переезда нам не миновать. К переезду мы готовимся.
- Насколько туманно будущее? Сейчас есть диалог с властями?
– О дне завтрашнем мы ничего не знаем, как всегда. В этом здании нам удалось закончить учебный год, мы выдали все дипломы, отправили на каникулы всех студентов, и это великий подвиг, мне кажется.
- Вы готовитесь к перелицензированию. Что это значит?
– Ближайший суд будет 13 июля (заседание девятого арбитражного апелляционного суда в Москве, где решится вопрос о законности приостановки лицензии. – Прим. ред.). И как всегда, имеются более вероятные варианты и менее вероятные варианты. Более вероятно, что мы этот суд проиграем. Почти все предыдущие суды такого рода мы проигрывали и подавали апелляцию. Если проиграем этот суд, у меня такое впечатление, что подавать апелляцию нет смысла. Потому что, как только нас лишат лицензии, мы подадим немедленно на новую. И по существующим договоренностям, эту лицензию нам выдадут в более короткий срок, чем обычно. И тогда мы успеваем сделать набор на новый учебный год и перейти из режима критического в обычный.
- Суд не затягивает рассмотрение вашего вопроса?
– Просто судебные инстанции работают в свойственном им темпе. Это не затягивание процесса. Во всяком случае, это неторопливое течение процесса дало нам возможность закончить учебный год и выдать все дипломы.
- Что вы будете делать, если решения о лицензии не будет к новому учебному году?
– В этом случае мы пропускаем один прием и живем этот год со вторым курсом. Это будет обидно, но ничего не поделаешь. А следующий год тогда живем только с одним первым курсом.
- Почему ваш предшественник Олег Хархордин досрочно оставил пост ректора?
– Он все уже сказал сам. Я прекрасно понимаю коллегу. Более того, когда он обратился ко мне с просьбой заменить его в течение года, пока мы ищем нового ректора Европейского университета, я согласился. Хотя, честно говоря, у меня были совсем другие планы на этот год – исследовательские и профессорские, а вовсе не административные.
- Вы говорили, что пост ректора для вас временная история. Кто следующий?
– Об этом рано говорить. Мы начали процесс поиска ректора. Это главная моя функция на ближайший год. И искать я его буду не сам, а специальная комиссия из учредителей и попечителей университета. Мы надеемся закончить этот процесс к следующему году.
- Сколько преподавателей покинули университет из-за проблем с лицензией и зданием? Как происходящее сказалось на интересе к программам университета со стороны студентов (настоящих и будущих)?
– Из преподавателей не покинул нас никто. Планирует от нас уйти один преподаватель из иностранцев, но потому что ему предложили, как он считает, более интересную работу. Что касается студентов – атмосфера нормальная. Хотя это был тяжелый год, мы живем в состоянии постоянного кризиса, судебных разбирательств, непонятной борьбы. А студенты есть студенты. Они оптимисты.
- Есть усталость у молодежи? Или все так же решительны, как на известном «марше в защиту Петербурга» (студенты вуза вышли на акцию под лозунгами «Нас ЕУ, а мы крепчаем». – Прим. ред.)?
– Я не чувствую их усталости. Все встревожены, но чем дальше, тем меньше.
- Есть ли у вас лобби во власти?
– Да, у нас есть лобби. Председателем нашего попечительского совета является Михаил Борисович Пиотровский, одновременно один из учредителей университета, что, конечно, нам помогает. Другой учредитель университета – Алексей Леонидович Кудрин, который одновременно является председателем совета фонда университета. Эти два человека прежде всего помогают нам. И со стороны Министерства образования мы встречаем спокойную поддержку и доброжелательное отношение. У нас много соратников, я не смогу их всех сейчас перечислить.
- Вам известно, какая судьба ждёт ваше здание дальше? Кому оно достанется?
– Мне неизвестно, кто будет занимать это здание после нас и будет ли занимать в принципе. Или все-таки городские власти одумаются и решат, что многомиллиардный проект реконструкции этого здания городу выгоден, и перевесят три пластиковых окна и две междверные перегородки, которые мы имели неосторожность установить. Мне ничего пока по этому поводу неизвестно. Никаких новых сигналов от городских властей пока что не поступало. Мы ждём.
- Сегодня можно утверждать, что все проблемы университета связаны именно с вопросами недвижимости? Или есть и идеологические причины?
- Опять-таки мне об этом ничего не известно, потому что всё, что я знаю, – это официальные бумаги, которые мы получаем из администрации города. А там написано, что контракт на аренду здания разрывается по причине нашего неверного и неправильного использования этого памятника архитектуры. Никаких других сигналов не было.
- Если после вас там заселятся «уважаемые» люди, вы удивитесь?
– Не удивлюсь. Вряд ли здание должно стоять пустым «памятником Европейскому университету». Это было бы нерачительно с точки зрения городских властей. Ну а кто именно въедет, посмотрим.
- Вы связываете проблему ЕУ с историей, о которой сообщал оппозиционер Алексей Навальный? Якобы в здании могут быть заинтересованы ваши соседи. Фамилия «Медведев» там фигурирует.
– Я понимаю, о чём вы говорите, но это всё гадание на кофейной гуще. У меня нет никаких оснований это сопоставлять. Нет ничего, кроме слухов.
- У вас есть варианты новой прописки?
– Мы давно готовились к переезду на время реставрации здания. Мы в любом случае предполагали, что нам отсюда придётся выезжать, правда, мы думали, что вернёмся сюда. Теперь не знаю, вернёмся или нет. У нас есть недалеко от нынешнего адреса здание в аренде, в котором мы с некоторым напряжением, но размещаемся. Там нет возможностей для развития и роста, чего бы нам, конечно, очень хотелось. Но мы готовы там прожить 3 – 4 года, пока, как мы думали, будет реставрироваться основное здание. Это буквально в соседнем квартале.
- Для многих ваши проблемы начались с известной жалобы депутата Виталия Милонова.
– Нет, это не так. Жалоба Милонова появилась где-то в середине всех наших проблем. Комментировать это я не вижу смысла.
- Если бы не общий рост в стране борьбы за «традиционные ценности» и внешнеполитическая «изоляция», вас бы стали трогать?
– Думаю, что, если бы роста этих настроений в стране не было, у нас было бы меньше проблем. Да, конечно, мы замечаем это. Но скорее даже не рост «традиционализма» или ещё какого-нибудь «-изма», мы видим чудовищный рост бюрократической машины, бюрократизации страны. Бюрократизацию образования.
Расскажу одну историю. Недавно в поликлинике зашёл к заведующей. Её не видно за грудой бумаг. Дама уже немолодая. Хорошо помнит советское время. Я спрашиваю: «Что, хуже стало?» А она говорит, что в советское время они тоже не успевали лечить людей, потому что всё время заполняли какие-то бумаги, но хотя бы бумаги заполнять успевали, а сейчас нет. Про «лечить людей» они давно уже забыли. То же самое происходит с образованием. Мы уже забыли, какие основные обязанности у университетских профессоров. Наши обязанности не писать рабочие программы дисциплин, не к ночи упомянутые, а преподавать. Именно это нам мешает больше всего. На самом деле, мне так кажется сейчас, что все неприятности нашего университета – это просто функция этой бюрократической машины. Она просто иначе не умеет работать. Она сама порождает какие-то сигналы. Сама же на эти сигналы реагирует. Бюрократия сама окончательно запуталась в собственной деятельности. Это гораздо большая опасность, чем рост числа поборников «традиционных ценностей». Под грудой этих бумаг недолго вообще прекратить всякое движение. Всё это касается и государственных вузов. Только они могут держать штат специалистов, готовых отвечать на все эти запросы. Вы не представляете себе, сколько там человек работает в этих отделах! Европейский университет маленькое учреждение, мы не можем себе позволить содержать специальные отделы подобных размеров.
Николай Нелюбин, специально для «Фонтанка.ру».
