ПоделитьсяИсполнительный директор Zaha Hadid Architects Кристос Пассас рассказал «Фонтанке», как города 21-го века превратятся в заводы по производству людей и как в них выжить.
Кристос Пассас приехал в Петербург, чтобы прочитать лекцию в Доме книги в рамках проекта Lakhta View. «Фонтанка» встретилась с архитектором и расспросила о наследии Захи Хадид, работе бюро в России и о городах будущего.
- Недавно стало известно, что Zaha Hadid Architects участвует в конкурсе по реновации Москвы. Что вы предложили?
– Да, мы участвуем. Но я не могу пока говорить о концепции, правительство Москвы попросило подождать презентации.
- Как получилось, что студия с авангардными, дорогими проектами вообще взялась за работу над кварталом социального жилья?
– Архитекторы участвуют во всем, что происходит в городской среде, по роду своей профессии. Это то, чем мне действительно хотелось заняться, поскольку это сложная задача, в которую вовлечено множество участников. По моему мнению, это уникальная возможность улучшить общественную среду, социальную инфраструктуру, качество жизни. И мы хотим быть частью этого процесса.
- В своих лекциях вы говорили об ультрасовременных городах. Как можно трансформировать, осовременить российские, постсоветские города?
– Я считаю, что мы несем ответственность за продолжение обновления и улучшения нашей жилой среды. Интересно находиться в таких зданиях, как Дом Зингера, например, или других старых зданиях, но мы не можем продолжать строить таким же образом, так как наши идеи, потребности человека изменились. Нам необходимо следовать за временем. В том, что касается определения «современный», я считаю, что нам необходимо продолжать изобретать, заново изобретать здания и пространства, чтобы быть способными делать новые шаги в нашей урбанистической эволюции. Это то, что мы и пытаемся делать.
Конечно, интересно наблюдать за тем, что происходит, когда мы работаем в XXI веке, поскольку наша среда меняется и уже довольно значительно изменилась. Она стала более сложной. Социальные взаимодействия становятся более интенсивными, сейчас они осуществляются как на физическом уровне, так и виртуально. Есть ощущение, что информация, коммуникационные взаимодействия все больше и больше «бомбардируют» каждого из нас. Все мы пытаемся справиться с этим. Но эта новая среда также имеет определенные преимущества и ставит сложные задачи. И я думаю, что архитекторы смогут найти ответ для этих задач.
- Какие основные проблемы российских городов вы видите?
– Российские города – это российские города. У них есть свой характер, определенный внешний облик и структура. Не знаю, стоит ли называть это проблемой. Думаю, сейчас люди в российских городах обсуждают, как перейти на новый уровень, сделать следующий шаг. Мы здесь для того, чтобы внести свой вклад в этот диалог, в это намерение перейти в XXI век.
- Что такое города XXI века?
– Мы неизбежно становимся все более урбанизированными. Города растут. Мегаполисы становятся еще больше. Иногда совсем маленькие города исчезают. Почему? Потому что людям нравится быть с людьми. Потому что в больших городах все еще есть ощущение, что вы можете найти то, что вам нужно: работу, дом, партнеров. Вы можете построить свою жизнь так, как вы хотите. В XXI веке, по-моему, этот тренд продолжится. Города продолжат быть «заводами по производству людей», продолжат быть театром действий человека, продолжат оставаться местом, где мы растем и проводим большую часть своего времени. Мы хотим, чтобы в этих городах для всех стандарты качества становились лучше. Мы хотим, чтобы мы смогли свободно и безопасно передвигаться по ним, чтобы у этих городов была связь с природой, чтобы дома, в которых мы будем жить, были бы не трущобами, а достойным жильем. И я думаю, что сегодня мы можем сделать это.
- Тем не менее сейчас жить и работать в современных, качественных зданиях с хорошей архитектурой могут себе позволить только обеспеченные люди. По крайней мере, в России.
– Это то, что мы и пытаемся делать, совершенствуя здания. Мы начинаем с негативной позиции, как будто это является большой неразрешимой проблемой. Но это не так. Это очень простая и выполнимая задача. Нам нужно лучше строить дома, в которых мы будем жить. Мы строим здания каждый день. Миллионы квадратных метров зданий строятся каждый день. Если вы хотите обсудить качество этих зданий — это другой вопрос.
- Да, повысить качество новостроек возможно. Но это дорого.
– Мы не живем и вы не живете при системе, когда государство предоставляет квартиры бесплатно. Но я считаю, что возможности создавать доступное жилье наряду с жильем премиального класса есть, и задача заключается в том, чтобы найти правильный баланс между ними. Вместо того чтобы обсуждать, что только богатые люди могут купить себе хорошее жилье, давайте перефразируем вопрос следующим образом: «Что мы можем сделать, чтобы создать сочетание разного качества или разных стандартов, чтобы обеспечить хорошее качество жилья для всех?»
- В последние годы лауреатами Притцкеровской премии становятся авторы небольших, социальных проектов. Архитектура «для всех» – это новый тренд, мода?
– Это не мода, это отклик. Возможно, это и не продлится вечно, но я считаю, что это важный шаг, или период, позволяющий переоценить небольшие проекты и вновь обратить на них внимание. Мы занимаемся крупными проектами долгое время. И порой внимание к некоторым деталям теряется. Небольшие проекты являются источником свежих идей. Интересно наблюдать, каким образом они взаимодействуют со средой, с погодой, с природой, с контекстом, в отличие от крупных проектов, которые обладают другой скоростью, имеют другое значение. Интересно наблюдать и за одними, и за другими. Я считаю, что то, что происходит, – своего рода возврат, способствующий развитию. Я не считаю, что так должно быть всегда, и не думаю, что это однозначно полезно. Но я обладаю терпением наблюдать за тем, как это происходит.
- Что происходит сейчас с бюро Захи Хадид? Как оно будет развиваться?
– У компании очень интересная ДНК, которая развивалась на протяжении нескольких лет. Я думаю, она позволит нам и дальше работать и изменяться. Изменения неизбежны. Среди всех нас, работающих в бюро, очень сложно найти кого-то, кто захочет делать одно и то же дважды. Думаю, что новые задачи также будут способствовать нашей дальнейшей эволюции. Увидим. Это интересное время для каждого из нас в отдельности, как и для всей команды. Время подскажет, вы не можете предугадать, что произойдет.
- Сохраните ли вы стиль Захи Хадид?
– Стиль какого периода? Я думаю, у нас уже есть три или четыре стиля.
- Последнего периода. Стиль Культурного центра Гейдара Алиева в Баку, например…
– Это, конечно, часть нашего портфолио. Но у нас есть проекты, которые вы никогда не видели. Они коренным образом отличаются, так как они не победили в конкурсах и не были реализованы. Мы находимся в постоянном процессе изобретения, определения стилей. Это своего рода резерв. Но думаю, что наша компания способна быстро адаптироваться, она многогранна. Так что увидим…
- Каковы основные принципы, которые вы будете сохранять?
– Мы продолжим фокусироваться на инновациях, продолжим изобретать стили, оставаться открытыми по отношению к будущему и к тому, каким образом находить решения задач.
- Как я понимаю, идеи для новых зданий всегда предлагала Заха Хадид. Где вы будете черпать задумки?
– Заха была великим творцом, обладала своим художественным видением, но работа не строилась односторонне, всегда существовали диалектика, обмен идеями, и, я думаю, наша среда продолжит создавать их. В бюро есть отдельные участники команды, которые начинают разрабатывать определенные стили, являющиеся частью наследия Захи Хадид. Кроме того, другие наши коллеги также вносят свой вклад в общий стиль. Лидером бюро остается Патрик Шумахер. Что мы хотим сделать – сохранять многообразие, оставаться вместе и найти своеобразный баланс.
- Вы сказали, что у вас было много проектов, которые ушли в стол…
– Конечно, на каждом этапе нашего развития были здания по-своему слишком радикальные. Мы разработали 3 тысячи проектов, и на данный момент обсуждалось строительство только 50 из них. Так что существуют тысячи нереализованных проектов.
- Что в них было новаторского?
– Зависит от проекта. Инновации в отношении формы или в том, каким образом работают строительные конструкции или фасады. В некоторых случаях здания были слишком необычными для людей, которые их оценивали. В других случаях, возможно, здания были слишком сложными в сравнении с тем, что хочет заказчик. Во многих случаях заказчики решают, воплощать ли проект, а не общество. Также это зависит от возможностей заказчика.
Сегодня я покажу вам один проект, выполненный для конкурса, прекрасный проект. Это козырьки в форме деревьев, которые должны были помогать работать в школе биологии, создавая бриз, тень для студентов, но жюри, оценивающее проект, решило, что эти решения слишком сложные и радикальные в контексте стандартов их страны.
То, что многие проекты не доходят до реализации, – в порядке вещей. Нам нравится то, чем мы занимаемся. Мы принимаем как победы, так и поражения. Это не является проблемой.
- Ранее в интервью вы говорили, что, работая над Dominion Tower в Москве, многое поняли о том, как заказчики из России видят развитие своих городов. Так что же вы поняли?
– Я думаю, российские заказчики хотят получить современные здания и хотят жить в современных городах, как и люди в большинстве других уголков мира. Они хотят создавать здания, которые обладают связью с российским прошлым, русской душой, которую, я считаю, смог уловить. Если честно, я не думаю, что сохранять взаимосвязь с культурным наследием так уж сложно. Но в то же время они хотят познать и новую архитектуру, почувствовать, каково это – жить в комфортной среде, технологически интегрированной, с большими фасадами, общественными пространствами, красивыми атриумами. Я думаю, именно это они ищут.
Наши решения всегда отвечают полученным от заказчика заданиям и требованиям. Поэтому, если вы посмотрите наше портфолио, вы увидите, что каждый проект уникален. Существует влияние, взаимное влияние, есть общий почерк, который объединяет работы, но в то же время каждое здание по-своему уникально.
- Не у всех архитекторов получается работать в России, в том числе из-за устаревших СНиПов, технических требований. Как эти требования повлияли на вашу работу в России?
– Все сталкиваются с такими проблемами: и российские архитекторы, и зарубежные архитекторы, и архитекторы мирового уровня, все. Потому что такова система. Это не очень гибкая система, но она дает возможности разрабатывать уникальные решения. В каждой стране есть свои нормативные документы, и мы работаем во всех странах, решая этот вопрос. Мы полагаемся на наших местных коллег, стараемся поддерживать высокий уровень своих решений, позволяющих привносить инновации.
- Приходилось ли отказываться от каких-то решений из-за российских стандартов?
– Нет. Пока мы не сталкивались с этим.
- Самое яркое или первое впечатление, которое Россия произвела на вас.
– Моя дочь. Она наполовину русская и очень упрямая. Ее мама считает, что это в меня она такая упрямая, но это не так.
- Так нечестно. Нечестно говорить о детях.
– Хорошо, я расскажу вам одну историю. Впервые я приехал в Петербург, когда Захе вручали Притцкеровскую премию в 2005 году. Мы прибыли большой командой. Я был очень молод, мне было 28 или 32. Нас посадили в автобусы. И вдруг мы стали двигаться по городу, заполненному автомобилями, очень быстро. Все светофоры были зелеными для нас. Наш автобус очень быстро ехал в Петергоф. Там была организована прекрасная церемония. А ночью нам устроили грандиозное празднование с шикарным фейерверком. Мы смотрели на небо, оно все было освещено. С неба сыпалось столько пороха, что его можно было ощущать на руках. Это было очень эффектно. Очень-очень интересная ночь.
Беседовала Антонина Асанова, "Фонтанка.ру"
P.S. Проект Lakhta View инициирован "Лахта Центром".
