ПоделитьсяО ревности Казани к Петербургу, готовности потерять ногу ради Олимпиады и вступить в «команду Путина» в интервью «Фонтанке» рассказал самый звездный игрок петербургского волейбольного «Зенита» Александр Волков.
Подписание петербургским волейбольным клубом «Зенит» чемпиона Олимпиады-2012 Александра Волкова стало главной бомбой межсезонья-2017 в этом виде спорта. Несмотря на мощную поддержку «Газпрома», вряд ли кто-то мог предположить, что только что созданному клубу удастся подписать столь звездного игрока. Волков сразу же стал лидером петербургского «Зенита», а на днях помог совершить почти невероятное — победить 9-кратного чемпиона России и 5-кратного победителя Лиги чемпионов – казанский «Зенит», который также спонсирует «Газпром». До этого казанцы не знали поражений на протяжении 64 матчей. С этого и начался наш разговор.
В Казани боятся, что деньги «Газпрома» уйдут в Петербург
– Вы поиграли как за Казань, так и против нее. Что ощущают игроки, выходя против одной из лучших команд мира, не проигрывавшей в чемпионате России на протяжении 64 матчей?
– На самом деле на такие матчи очень легко выходить. Ты понимаешь, что если ты проиграешь лучшей команде мира, это нормально, а если выиграешь, сразу становишься великим спортсменом. Наоборот, для казанского «Зенита» это сложнее. Их задача обыгрывать любого соперника.
– Когда вы играли за Казань, там именно так задачи ставили?
– Да, там всегда очень жесткие и серьезные требования: ты должен быть всегда лучшим, всегда первым. Думаю, это еще и политика компании «Газпром», которую интересуют только первые места. Но там клуб шел к этому долго, а в Петербурге происходит только становление команды. Думаю, в дальнейшем задачи будут увеличиваться.
– Почему этим летом вы выбрали именно петербургский «Зенит»?
– Когда мне поступило это предложение, я играл еще в московском «Динамо». Я пошел к руководству «Динамо». Спросил, желают ли они продлевать сотрудничество. Они ответили, что нет. Петербургский «Зенит» – новая перспективная команда. Плюс я уже знал, каких игроков они подписали. Мне стало интересно, и я принял решение переехать в Петербург.
– Тот факт, что команду поддерживает «Газпром», повлиял на ваше решение?
– Да, конечно. Я надеюсь, что это означает большие перспективы. Если задача будет выполняться, то и «Газпром» будет выполнять свои задачи. В наше время финансовый момент очень важен. Клубы разоряются, закрываются, где-то не платят зарплату. Стабильность в наше время – хороший показатель.
– Вы говорите, что вас привлекли имена игроков, которые здесь собираются. Но в начале не казалось, что тут сразу будет суперкоманда.
– Дело не в этом. Я просто почти со всеми игроками уже проходил определенные этапы своей карьеры. Я знал, что здесь можно создать хороший коллектив, что очень важно для становления команды.
– Слухи о появлении в Петербурге новой волейбольной команды ходили давно. Вы лично когда впервые об этом узнали?
– Только в тот момент, когда об этом заговорил мой агент. Он сказал, что в Петербурге создается команда и меня в ней хотят видеть. Это был где-то конец прошлого чемпионата.
– С кем общались из руководства перед переходом?
– С главным тренером. Мы встретились, посидели, пообщались, нашли общее видение продвижения команды и были оба согласны на сотрудничество.
– Он вам тогда объяснил цели клуба?
– Команда молодая, перспектива хорошая, работа адекватная. Нас тут физически не насилуют, что происходит во многих командах: огромное количество тренировочных часов выжимают из спортсмена все силы, не оставляя желания играть. В Петербурге абсолютно адекватный подход. Меня это устраивает.
– Не в курсе ли, насколько ревниво отнеслись в Казани к идее создания «Газпромом» нового клуба в Петербурге?
– Я слышал, что очень ревниво. Там боятся, что бюджет перекочует оттуда сюда, что многие игроки захотят перейти сюда. Все-таки спонсор один. Естественно, волнение там есть. Насколько это соответствует истине, не знает пока никто.
«Вокруг меня столько специалистов»
– Что вы знали о петербургском волейболе до переезда сюда?
– Знаю, что здесь была команда «Автомобилист», на базе которой мы сейчас тренируемся. Кажется, я в Петербург приезжал всего один раз, по-моему, на турнир имени Платонова. Поэтому для меня здесь все новое — город, команда.
– Как вам Академия Платонова?
– Хороший, уютный зал. Мне нравится. Там комфортно работается. Главное, что он наш, и мы в любое время можем его использовать.
– Не слишком ли он маленький для такого большого клуба?
– Много подобных залов в России, так что ничего страшного. Но, конечно, хотелось бы играть и тренироваться постоянно на «Сибур Арене», но это зависит не от нас, а от спонсоров и загруженности арены. Очень много там проводится концертов. Хотя неплохо бы иметь такой зал в личном пользовании, как это происходит в той же Казани, где у них большой центр волейбола. Там же у них находится очень хороший тренажерный зал. Здесь пока этого нет, но, думаю, что-то придумают.
– А в чем проблема тренироваться в одном месте, а играть в другом?
– Это очень важно. Освещение разное, объёмы зала разные. Представьте, вы приходите в маленькую комнату или в огромный зал – совершенно другое чувство мяча, ориентиры. Для нас игра на «Сибур Арене» это как игра на выезде. Пока это не домашняя арена, мы ее такой не чувствуем. Мы там играем один раз в месяц и нам каждый раз приходится приспосабливаться, как и любой другой команде, которая приезжает к нам в гости.
– Академия роднее?
– Наверное, да. Хотя лично я сторонник того, чтобы играть на большой площадке.
– Как вам поддержка трибун?
– Отлично. Для меня стало большим удивлением, что команда новая, но на нее приходит так много людей. Приходят именно те, кто сам хочет идти на волейбол без какого-либо давления. И так было не только на казанском «Зените». До этого на новосибирском «Локомотиве» тоже трибуны были полные. Я заметил, что народ здесь, в Питере, любит спорт.
– Чувствуется, что зрители понимают игру, а не просто так случайно попали?
– Один мой друг, который присутствовал на одном из наших матчей, сказал: «Вокруг меня столько специалистов сидело, которые знают, что и как делать». Значит, народ здесь знает и разбирается в волейболе. Удивительно, что, несмотря на большой промежуток времени, когда здесь не было большого волейбольного клуба, на нас спустя всего три месяца стали ходить по шесть тысяч людей.
– Победа над Казанью сплотила?
– Она показывает, что мы можем обыгрывать команды топ-уровня. И когда мы играем с командами ниже рангом, мы не должны опускаться до этого уровня. Но пока нам это сложно дается.
– Как отметили эту победу?
– Посидели в ресторане, порадовались немного и разошлись. Прошло все спокойно.
– Некоторые хоккеисты в России считают нормой выпить после матчей кружку пива. У вас как с этим?
– В Европе это вообще обязательно. Я играл в Италии один сезон. Там у них разрешено до игры выпить бокал вина или пива. То же самое и после матча. Просто в России не все умеют ограничиваться одним бокалом, и из-за этого происходят запреты. Но у нас команда взрослая, все всё понимают.
– Один из моих коллег назвал вас командой-робин-гудом, которая отнимает очки у богатых и раздает их бедным.
– Ха-ха. Я такого не слышал, но это в точку. Это очень смешно и очень печально, но да, пока так все и есть. У нас новый пасующий. С ним никто еще из нас никогда не играл. Это очень сложно. Люди играют годами и только спустя 15 лет начинают понимать друг друга. Взять, допустим, знаменитый тандем Бережко и Гранкин (олимпийские чемпионы Лондона-2012. — Прим. ред.). Они нашли свою игру друг с другом всего два года назад, а сколько лет они до этого играли вместе? И лишь последние два года их не остановить.
Я был готов на все, что угодно, лишь бы поехать на Олимпиаду
– Сколько раз вы травмировали колено?
– Было несколько операций, но это уже в прошлом.
– Самая болезненная травма?
– Больнее всего было в самый первый раз. Это было во время тренировки. Прыгал на блок, приземлился на одну ногу, неудачно скрутил ее и выщелкнул кусочек хряща. После я не мог даже выпрямлять ногу. Мне первую операцию сделали на следующий день — почистили там все.
– Сильно испугались?
– Ну конечно. Мне сказали, что я могу закончить с волейболом. А я думал, что только нашел свои оптимальные кондиции, набрал максимальную физическую форму, мне 26 лет, и тут получилась такая травма. Потом я еще раз травмировал это же колено. Просто было операций три или четыре.
– Самая длительная?
– По пересадке хряща. Длилась, кажется, пять часов. Мне полностью вскрывали колено. Но самое сложное для спортсмена не операция: там ты спишь и ничего не чувствуешь. Сложнее всего восстанавливаться после операции, когда ты буквально учишься ходить. У тебя полностью атрофируются все мышцы спустя три месяца на костылях. Вот там потихонечку ты начинаешь возвращать свою форму, наращивать мышцы. Это монотонные, скучные и нудные тренировки. Хуже этого не придумаешь.
– Как раз из-за проблем с коленом летом 2012 вы не провели ни одного матча в рамках Мировой лиги, пропустили часть подготовки к Олимпиаде в Лондоне, но поехали на Олимпиаду со словами «Мы пожертвуем коленом, но попробуем добиться какого-то результата». Вам не страшно было потерять колено и остаться на всю жизнь инвалидом?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю, как вам это объяснить. У меня было большое желание выиграть Олимпиаду. Может быть, это был мой последний шанс. Я к этому готовился, но перед самой Олимпиадой случилась эта травма. Я был готов на все, что угодно, лишь бы поехать. Я чувствовал, что мы можем выиграть, и не хотел пропустить это.
– Где тот предел, до которого вы готовы рисковать?
– Только на матчах Олимпиады. Я почти тогда не тренировался, только играл. Мне откачивали жидкость из колена, кололи обезболивающее, и на следующий день я играл. Матчи были через день, и я успевал восстанавливаться, травмироваться, восстанавливаться и снова травмироваться. Так и играл.
Я, как дурачок, в это влез
– Еще один любопытный факт. В 2015 году вы стали совладельцем бойцовского клуба Golden Tiger в Казани.
– Ох. Давайте даже не будем это обсуждать.
– Почему?
– Потому, что это было очень плохое финансовое решение. Я потерял все свои вложения.
– То есть вы рассматривали это прежде всего как бизнес?
– Да. Все было потеряно. Мы отдали этот клуб, рассчитались с долгами. Даже не хочу это вспоминать.
– Сколько потеряли?
– Лучше вам не знать.
– Вся страна, например, знает, что Александр Кержаков чуть не потерял на нефтяном заводе 300 миллионов рублей.
– Ну, у меня дела тогда получше. Но для меня моя сумма тоже существенная. Там и так понятно, что я, как дурачок, в это влез. А если узнать цифру, то вообще.
– Думаете, вы первый спортсмен, который прогорел в бизнесе?
– Ха-ха. Надеюсь, что да! Может, другие будут умнее меня.
– После этой истории вы завязали с бизнесом?
– Пока да. Надо теперь денег заработать.
– То есть желание заниматься бизнесом у вас эта история не отбила?
– Я бы хотел, да. Но не знаю, что и как. И на что еще, самое важное.
Идеального президента не бывает
– У России сейчас активно отнимают олимпийские медали из-за допингового скандала. Следите за этим процессом?
– Нет.
– Чувствуете ли себя под угрозой?
– Себя? Волейбол? Как?
– Как оказалось, достаточно царапин на допинг-пробе одного игрока и всё.
– А у нас в волейболе в принципе нет допинга. Я не знаю ни одного волейболиста, который бы принимал допинг.
– Так в свое время говорили о бобслее и футболе, но вот уже олимпийских чемпионов Сочи Зубкова и Воеводу лишили золота, под подозрением теперь еще и наши футболисты.
– Я на 100 процентов знаю, что в волейболе допинга нет. Это бессмысленно.
– Не обязательно, чтобы спортсмен сам что-то принимал. Доктор говорит, что колет витамины, а что в шприце на самом деле, никто не знает.
– Во-первых, значит эти спортсмены дурачки. Ты должен знать, что ты принимаешь. В олимпийской сборной дурачков точно нет.
– Вы всегда проверяете, что вам колют?
– Всегда. Любая маленькая таблеточка – беру инструкцию и читаю. А вообще я таблетки не принимаю, только в экстренных случаях. Не могу сейчас вспомнить, давали ли нам что-то на Олимпиаде. Наверное, какие-то витамины. Но сейчас я не могу отмотать время назад и прочитать инструкцию. Но допингом это точно нельзя назвать. Если бы мы играли с допингом, мы бы вообще всех уничтожали. Представьте сборную России по волейболу, которая физически еще сильнее.
– Вы бы поехали на Олимпиаду под нейтральным флагом?
– Я бы не поехал. У нас же был такой момент перед Рио-2016. Хотели вообще отказаться. Может, это и было бы правильным решением. Да, мы бы потеряли медали, но зато проявили бы свою гордость. Паралимпийцам запретили. Это же вообще бред. У них и так жизнь тяжелая, они стараются себя хоть как-то проявить, но им запрещают. Это вообще катастрофа.
– Вы бы вступили в Putin Team?
– Да. Я поддерживаю политику нашего президента. Мне нравится он как руководитель страны, не буду этого скрывать. Отрицательные стороны есть у всех. Идеального президента не бывает, но политика Путина, как он ведет себя, как отстаивает права России, мне нравится. Может, в каких-то вещах я с ним бы и не согласился, но всем не угодишь.
– Вас не смущает то, что Путин находится у власти уже дольше Брежнева?
– Нет. Я бы с удовольствием поддержал продление его президентского срока. Я сторонник того, чтобы Путин и дальше управлял страной.
Беседовал Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»
