ПоделитьсяЗаявитель о пытках ФСБ Илья Капустин не вернется в Россию, если откажут в политическом убежище. В интервью «Фонтанке» он заявил, что лагерь для мигрантов ему милее спецслужб Петербурга.
Перед побегом свидетель по делу о государственном перевороте перманентно менял место жительства и отказался от мобильного телефона. Сегодня он в Финляндии и утверждает, что никогда не видел Игоря Шишкина и Виктора Филинкова – анархистов, которых ФСБ с помощью Капустина собиралась уличить в подготовке к насильственному захвату власти. После своего задержания 25 января Капустин предъявил Следственному комитету ожоги от электрошокера и порезы от наручников. О пытках заявил и Филинков. Проводится доследственная проверка, но Илья Капустин ждать результатов не стал.
- Илья, почему именно Финляндия?
– Туда легче всего было сделать визу. И легче всего попасть, не покупая билет заранее. Если заранее купить билет на самолет, спецслужбы могут узнать об этом и встретить в аэропорту, как встретили Филинкова (подозреваемый в организации вооруженного мятежа. – Прим. ред.). Я решил: приеду в Финляндию, подам заявление на убежище, а там видно будет.
- А визу вы без проблем после своего задержания получили?
– Да, буквально дней через пять начал делать визу, получил ее и сразу уехал.
- Когда будет принято решение, предоставят вам убежище или нет?
– Процесс пока еще толком и не начался, мне еще предстоит пройти собеседование в иммиграционной службе. Никаких дополнительных доказательств того, что мне действительно нужно убежище, пока не потребовали. Отправили жить в лагерь для мигрантов.
- Какие там условия?
– Это только называется «лагерь», на самом деле это общежитие в городе. Можно свободно входить и выходить, когда угодно, можно приглашать гостей. Хорошее питание. Комната на двоих, с душем и туалетом. Мой сосед — человек в возрасте с Ближнего Востока. Он воевал там и решил в конце концов мигрировать. Немножко разговариваем по-английски.
- Как ваши родные отреагировали на эту ситуацию?
– Родителям я сразу рассказал, что случилось. Без каких-то подробностей. Они, конечно, совсем не обрадовались. Мама посоветовала уезжать. Но она посоветовала ехать в Адыгею, там у меня есть участок земли. Но я решил уехать подальше.
- В СМИ постоянно пишут, что вы — активист и антифашист. Это так?
– Ну, я придерживаюсь левых убеждений. В последнее время я достаточно редко участвую в каких-то акциях. Посещал антивоенные, антисистемные мероприятия, но не скажу, что очень часто. Раньше участвовал в экозащитных инициативах, по благоустройству, по раздаче еды нуждающимся, против уплотнительной застройки, против вырубки леса в Химках. Время от времени захаживал на митинги против существующей политической системы.
- Как долго длился контакт с правоохранительными органами 25 января?
– В машину меня закинули в полдесятого вечера. В отдел на Шпалерной мы приехали примерно во втором часу ночи. Там я находился часа два. После этого поехали на обыск в квартиру, где я жил. Обыск закончился в седьмом часу утра. После этого меня просто оставили дома.
- Вы знакомы с Филинковым и Шишкиным? (Подозреваемые по делу о госперевороте. – Прим. ред.)
– Нет, я с ними не знаком.
- С тех пор с вами кто-нибудь связывался из правоохранительных органов?
– После этого я сделал так, чтобы со мной нельзя было связаться. Я совершенно ни в чем противозаконном не участвовал и ничего не планировал. Но мы же понимаем, что в России совершенно не обязательно что-то такое совершать, чтобы тебя посадили.
- То есть вы начали прятаться?
– Да. Я сделал все возможное, чтобы, если спецслужбы захотят со мной еще раз поговорить, им это не удалось.
- Как? Или это лайфхаки, которые не надо «светить»?
– Я понимаю, что, если бы я очень понадобился, меня бы нашли. Но на том уровне необходимости, который был у меня, я смог сделать так, чтобы этого не случилось. Я перестал пользоваться мобильным телефоном и все время менял места жительства.
- Сколько времени у вас ушло на физическое восстановление после 25 января?
– Ожоги от электрошокера меня не беспокоили, но их до сих пор видно. Беспокоила боль в спине и груди примерно месяц. Время от времени шла кровь из носа. Я первые дней 10 не мог работать. Не до конца восстановилась чувствительность в кисти – там, где были порезы от наручников. Но это не доставляет серьезных неудобств. Я делал рентген и компьютерную томографию. В целом ничего угрожающего здоровью не обнаружили.
- А как вы видите дальнейшую свою жизнь?
– Пока планирую изучить языки, английский и финский. Хочу дальше работать по своему профилю — заниматься промышленным альпинизмом. Перед этим надо будет подтверждать свою квалификацию, сдавать экзамены — наши документы о пройденном обучении там совершенно не котируются. Может быть, получу вид на жительство и пойду учиться по какой-нибудь творческой специальности.
Беседовала Венера Галеева,
специально для «Фонтанки.ру»
