ПоделитьсяЧлены рабочей группы по подготовке поправок в Конституцию все же хотят изменить «защищённые главы» главного закона страны, хотя президент их просил этого не делать, рассказала участница комиссии «Фонтанке».
75 членов рабочей группы по поправкам в Конституцию, которые в пятницу верили в свою важность (а в понедельник Путин внёс 22 поправки без них), продолжат свою работу. Бывшие полевые командиры, космонавты, актёры и общественники будут теперь писать поправки ко второму чтению, рассказала «Фонтанке» член группы – президент благотворительного фонда «Волонтёры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. Путин готов услышать «нет» на «народном голосовании», группа – это «голос общества», а происходящее важно хотя бы с точки зрения просвещения россиян, рассказала она.
Поделиться– Елена Леонидовна, спикер Госдумы Володин говорит, что ради 22 поправок Путин перешёл на «круглосуточный режим» работы. Получается, что и вы из Ново-Огарёва не выезжали с пятницы и все выходные трудились без сна? Как вы так быстро 22 поправки написали?
– Я никаким образом не принимала участия в этой работе. У нас была установочная встреча с Владимиром Путиным в пятницу у него в резиденции. Вчера же у нас была третья встреча рабочей группы, на которой нам прояснили эту ситуацию. В пятницу мы договорились, что мы формируем из членов группы «сводную группу». Попросту говоря, всех юристов собрали отдельно. Есть юристы, а есть я и казачий атаман. (Смеётся.) Предполагается, что мы свои предложения будем сначала передавать в эту сводную группу юристов, чтобы они придавали нашим идеям юридический вид. И вот эта группа юристов реально с пятницы до понедельника, уж не знаю, где именно, но работала. Мы к этому никакого отношения не имели.
– То есть ваше собрание во вторник, несмотря на подачу Путиным своих поправок в Госдуму за день до этого, имеет смысл?
– Любому разумному человеку было совершенно очевидно, что эти поправки в каком-то виде уже должны были существовать заранее, до того, как их озвучил президент. Существует определённый формат работы над законодательством. Сначала появляется внесённый законопроект, а потом идёт период общественного обсуждения и внесения поправок. С этого момента попросили начать свою работу «неюридическую» часть группы. Теперь, имея текст законопроекта президента, мы можем готовить к нему свои предложения и изменения, если они у нас имеются, а также предлагать другие поправки, которые не касаются 1, 2 и 9-й глав, которые трогать нельзя.
– То есть вас попросили не залезать на «защищённые главы», которые меняются только с принятием новой Конституции?
– Да. И это было обозначено нам президентом с самого начала. В эти главы нельзя вносить никаких поправок. Трогать можно только 3–8-ю главы. Откровенно говоря, законодателям мы не нужны, как и общественное голосование, потому что работа с 3–8-й главами состоит из внесения предложений президента в Госдуму, обсуждения там, голосования там и в Совете Федерации. Всё. Но речь идёт не только о чисто юридической части. Речь идёт о включении в эту историю общественности. Чтобы история была резонансной. И не просто резонансной, а чтобы разные группы людей приняли участие в этом процессе. Подозреваю, что ровно этой идее и отвечают наша рабочая группа и «народное голосование». Законодательно таких требований нет. Эти дополнения нужны для попытки вовлечения общественности в обсуждение поправок. Я в этом не вижу ничего плохого. Общественность должна быть вовлечена. А обсуждение начинается, когда есть что обсуждать. С понедельника у нас есть текст. Можно обсуждать.
– Можете ли вы привлекать других экспертов к своей работе?
– Да, мы можем привлекать любых экспертов. Можем принимать предложения от кого угодно. Единственное – опять же с теми же ограничениями про «защищённые главы». Например, мне сейчас пишет в Facebook огромное количество людей. Но почти все их предложения касаются несменяемых частей Конституции. Народ просит увеличить какие-то права и свободы, добавить более конкретные моменты про обеспечение прав ребёнка, семей, прояснить, как формируется работа системы здравоохранения. Мне в основном пишут про социальные истории. За эти дни мы с группой экспертов, которая занимается местным самоуправлением, проговорили и подготовили предложения в соответствующую статью Конституции. Нам кажется, что органы местного самоуправления нуждаются в больших гарантиях финансовой обеспеченности и независимости. Кроме того, мы хотим внедрить в Конституцию принцип субсидиарности, то есть идея в том, что сначала проблемы решаются на местном уровне, постепенно поднимаясь наверх. А не наоборот, как это у нас часто бывает.
– И ваши идеи будут внесены поправками ко второму чтению законопроекта Путина «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации публичной власти»?
– Именно так.
– В вашей группе есть депутаты Госдумы. Обещали поддержку? Им ваши поправки нужны вообще?
– Нам сказали, что у нас есть время до второго чтения, чтобы собрать предложения с членов группы и экспертного сообщества. Естественно, все члены рабочей группы работают с экспертами. Смешно предполагать, что люди с культурологическим образованием сами пишут поправки в Конституцию. Но каждый сказал, что у него есть своя экспертная группа, или сообщество, или юристы. На наших встречах кто-то сразу пришёл с поправками, а кто-то рассуждал о жизни и мире. Почему-то именно вторых пустили к СМИ, что совершенно непонятно. Предполагается, что в итоге будет сводная таблица с нашими поправками.
– Сколько у вас запланировано встреч, когда дедлайн?
– Конечный срок нашей работы не обозначен. Я подозреваю, что мы будем работать всю весну (декан юрфака СПбГУ Сергей Белов после первой встречи рабочей группы с Путиным рассказал, что Путин говорил про апрель как ориентир дедлайна. – Прим. ред.).
– Удивитесь, если ваши предложения в Думе проигнорируют? Вам же ничего не обещали и не должны.
– Конечно, не удивлюсь, если мои предложения проигнорируют. Но поскольку я там есть физически, я буду свои предложения отстаивать. Здесь уже вопрос в том, насколько мне удастся быть убедительной.
– Действительно, именно вы предлагали Путину вынести поправки на голосование гражданами отдельно, а не пакетом?
– Да. Я считаю, что это правильно. Так должно быть. Но вопрос в том, сколько будет этих поправок. Будем думать, как их разбить по блокам. Поправки по местному самоуправлению, поправки по Конституционному суду, по социальным гарантиям. Это было бы разумно. Но по закону никакого обсуждения с гражданами не требуется, это не всенародный референдум. Утверждённого формата голосования нет. Буду пытаться об этом говорить. Надеюсь, меня услышат.
– Что вам на это ответил Путин?
– Он сказал, что могут быть тысячи поправок, что физически невозможно сделать. Невозможно сделать опрос граждан, когда поправок тысяча. Но юридически «народное голосование» не является частью процедуры принятия поправок. По закону достаточно голосования Госдумы и Совета Федерации (2/3 Государственной Думы, ¾ Совета Федерации и ратификации в 2/3 парламентов субъектов РФ. – Прим. ред.). У «народного голосования» нет статуса, влияющего на принятие или не принятие поправок. Однако процедура нужна для того, чтобы донести суть до всех россиян, чтобы они высказали своё мнение. Именно поэтому я считаю, что это голосование должно идти не в формате «да»/«нет», а в каком-то более раскрытом формате.
– То есть история пропагандистская.
– Почему? Кто бы ни инициировал этот процесс, как бы ни звучали предложения, действительно очень важно включать общество в обсуждение главного закона страны, своей судьбы. Эта история про то, что люди всегда должны быть включены в такие форматы. Но сегодня у нас в стране само по себе это не происходит. Люди индифферентно к этому относятся.
– А вас, ваших коллег, кураторов не пугает перспектива получить на этом народном голосовании большинство в виде ответа «нет»? Понятно, что это игнорируется и дальше всё легализуется.
– Я не думаю, что если люди скажут «нет», то это мнение будет проигнорировано. Если президент хочет снять эту обратную связь, услышать мнение людей, то совершенно точно не для того, чтобы это потом проигнорировать. Если будет «нет», будут думать, как по-другому сформулировать вопрос. Чтобы это было услышано и принято обществом.
– У Эллы Памфиловой прибавится деликатной работы?
– Спрашивайте у неё, готова ли она к прибавлению такой работы или нет. Смысл в том, что процедуры, которые вовлекают людей в принятие решений, должны развиваться. Чем их будет больше, тем больше будут расти гражданское самосознание и интерес людей к тому, что принимается на уровне законов. Очень важно, что людям ставят эти вопросы, что люди начинают об этом думать.
– Только толку нет. Юридически в этом нет смысла.
– Вы так говорите, как будто мы обсуждаем результат. Ни вы, ни я абсолютно не знаем, есть от этого толк или нет. Не знаем мы, и как это будет.
– Но при этом вы утверждаете, что это благо.
– Да, потому что это работает на повышение гражданского самосознания. Ок, юридического смысла нет. Но это история про обратную связь, которая, как вы правильно заметили, может показать другую картинку. Люди скажут «нет». И станет интересно, что дальше будет делать президент.
– Чем он рискует?
– Я абсолютно уверена, что, если он сам инициировал эту необязательную процедуру, он готов реагировать на любой ответ общества.
– Соавтор Конституции 1993 года Сергей Цыпляев говорит, что вы были нужны для «демонстрации морально-политического единства и поддержки всех поправок рабочими, крестьянами и прослойкой интеллигенции». Осознанный вами только на третий день формат работы – это честь, или вас обманули?
– Это всего лишь чья-то частная точка зрения. Я её не поддерживаю. У нас в рамках всех рабочих групп идут активные дискуссии. Многие считают, что нужно добиваться полной отмены действия международного права на территории России. Кто-то категорически против этого. У нас нет никакого колхоза, который единодушен в своей колхозной судьбе. Люди разные. Довольного много людей уважаемых: Лев Амбиндер, Галина Хованская и многие другие. Утверждать, что все они дружно будут голосовать за всё, это просто неуважительно к этим людям. Мы с вами не можем прогнозировать эту ситуацию. Мы некий голос, который может влиять на то, что президентские поправки могут быть изменены, дополнены другими. Если у меня нет никаких оснований говорить, что мы получим в конце, сомневаюсь, что эти основания есть у вас снаружи.
– Вы себе как объяснили, зачем Путин так торопится? В четверг заявлен пересмотр главного закона, в пятницу вы у него в гостях в своей рабочей группе, в понедельник документ готов и лежит в Госдуме.
– Не могу ответить на этот вопрос. Не обладаю высоким уровнем конспирологического мышления. Я бы даже сказала, что это мышление у меня на низком уровне. Я не знаю. Я не нахожусь в той системе координат, где у меня есть информация про причины тех или иных решений президента.
– Вам не интересны его мотивы?
– А нет никакой возможности получить ответ на этот вопрос. Мне некому его адресовать. Но чисто логически можно предположить, почему всё происходит так быстро. С моей точки зрения, надо было сначала вносить поправки, чтобы было, что обсуждать. Идея, что 75 человек артистов, музыкантов и ещё кого-то с чистого листа напишут Конституцию, смешная. Сомневаюсь, что так вообще кто-то думал, что Конституцию дадут писать тем, кто не имеет никакого отношения к законотворчеству. Если собирается группа для обсуждения поправок, то поправки должны уже быть. Сначала документ, потом группа. Почему это было сделано по-другому, мне спросить не у кого. Если кто-то думает, что можно было спросить на встрече с Путиным: «Владимир Владимирович, а чего это вы так торопитесь?» – то я скажу, что у нас была всего одна встреча с ним. Дальше мы сидим сами по себе. Обсуждаем поправки.
– Вас куда посадили?
– Это было пока в разных местах. Сначала мы собирались в Институте сравнительного законодательства (директор Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ Талия Хабриева стала одним из трёх представителей законопроекта Путина в Госдуме. – Прим. ред.). Потом нас собрали в юридической академии имени Кутафина. Дальше будем заседать в Общественной палате, видимо, в качестве постоянной площадки.
– Спешка – признак купирования потенциальных протестов, выхода ситуации из-под контроля?
– Нет. Я так не думаю. Любые мои идеи могут показаться инсайдерской информацией. Но у меня её нет. Я реально ничего не знаю. Но такие решения должны быть серьёзно подготовлены. А судя по всему, даже в правительстве не знали о грядущих переменах. Очевидно, что поправки к Конституции готовила очень маленькая группа людей. Поэтому, возможно, это и не было сделано логично и последовательно, как надо было бы. Сначала поправки, потом группа. Но я не в курсе. И я не конспиролог.
– Денег, обещанных Путным, хватит, чтобы народ не возмущался?
– Судя по тому, что мы наблюдаем вокруг формирования нового правительства, идея социальных гарантий явно ключевая. И не потому, что нужно сделать так, чтобы народ не возмущался, А потому, что мы реально богатейшая страна с очень низким уровнем дохода населения, что странно. И решать эти проблемы нужно было начинать раньше, в нулевые. Вопрос социальных гарантий в государстве, которое само себя в Конституции называет «социальным», – базовый вопрос. Это то, что должно было быть всегда. Но мы были формально социальным государством. Теперь социальный блок поменяли. Надеюсь, что ситуация будет меняться в сторону реального роста доходов населения, снижения неблагополучия. Хотя с моей точки зрения, это не решается финансами. Это решается выстраиванием совершенно другой системы, и социальной, и образовательной. Не знаю, будет ли эта работа вестись на самом деле, но я попытаюсь об этом говорить. Надеюсь, я буду услышана.
Николай Нелюбин,
специально для «Фонтанка.ру»
P.S. Ближайшая встреча 75 членов рабочей группы по подготовке предложений о внесении поправок в Конституцию пройдёт в четверг, 23 января.
Н. Н.
