ПоделитьсяШестеро российских яхтсменов, потерпевших крушение на яхте “Боян” в Балтийском море, прибудут в Петербург уже послезавтра. По словам начальника консульского отдела Российского посольства в Гааге Александра Панкова, их отправят прямым рейсом из Роттердама, куда эвакуировавший экипаж контейнеровоза Norderoog прибудет меньше, чем через сутки. Все расходы по проживанию и депортации команды “Бояна” возьмет на себя судовладелец – Радиевый институт имени В.Г. Хлопина. По мнению директора научного учреждения Валерия Романовского, соответствующее гарантийное письмо уже направлено в диппредставительство.
Картину крушения яхты, в результате которого капитан Александр Конопаткин пропал без вести, удалось прояснить корреспонденту “Фонтанки”. Подробности по телефону с борта своего судна сообщил Игорь Юферов, капитан контейнеровоза Norderoog, который эвакуировал терпящий бедствие экипаж.
По его словам, яхта подала троекратный голосовой сигнал “Mayday” на 16 канале УКВ (“Mayday”- это радиоаналог телеграфного сигнала SOS, происходит от французского m'aidez – помогите). В этот момент “Боян” находился в 18 морских милях (более 33 км) от шведского берега. Согласно регламенту, Norderoog связался со Спасательно-координационным центром в Гётеборге и получил указание выдвинуться на помощь яхте, которая находилась от него в 15 милях.
Погода постоянно ухудшалась. Контейнеровоз попытался подойти к “Бояну” кормой и взять его на буксир. Однако на яхте не смогли поймать поданый конец, да и закрепить его было не за что. Тогда Norderoog подошел к судну бортом, прикрыв его от ветра. Волны уже буквально перекатывали через яхту. Встав впритирку, команда контейнеровоза спустила на “Боян” лоцманский трап, по которому экипаж поднялся на борт. При этом на парусном судне была сломана мачта. Как отмечают специалисты, при эвакуации в таких условиях это практически неизбежно.
Рассчитывая на улучшение погоды, Norderoog более получаса оставался рядом с покинутым “Бояном”, надеясь отбуксировать его к берегу. Однако волнение только усиливалось. В результате яхта была брошена дрейфовать. Ее судьба до сих пор неизвестна. По словам начальника Морского спасательно-координационного центра Петербурга Леонида Белова, от коллег из аналогичного центра в Риге, в чьей зоне ответственности, скорее всего, находится судно, информации пока не поступало.
Однако спасатели рассчитывают найти “Боян”. Судно хоть и не новое, строилось около 30 лет назад, но принадлежит к океанскому типу – польские яхтсмены на аналогичных ходили даже в кругосветное плавание. Поэтому, по оценке Леонида Белова, вероятность того, что “Боян” затонет, невелика.
Виктория Тютюнник, которая приняла командование после того, как Александра Конопаткина смыло за борт, в телефонном разговоре с корреспондентом “Фонтанки” отказалась от любых комментариев по поводу обстоятельств трагедии. На вопрос о том, как яхта попала в сильную бурю, она рекомендовала изучить учебник метеорологии.
Директор Радиевого института Валерий Романовский предположил, что такая реакция связана исключительно с эмоциональным состоянием девушки. При этом он отметил исключительное хладнокровие, которое Виктория проявила в экстремальной ситуации. О том же говорят и капитан Norderoog Игорь Юферов, и начальник петербургского Морского спасательного центра Леонид Белов. По словам последнего, девушка оказалось единственной среди остальных пяти членов команды—мужчин, кто смог внятно и оперативно описать по радио положение яхты.
Валерий Романовский также опроверг появившиеся ранее в прессе сведения о том, что “Боян” ушел в заграничное плавание самовольно. Яхта, которая собирала радиационные пробы воды и донного грунта в восточной части Финского залива, должна была также проверить четыре контрольные точки за пределами российских территориальных вод. Последняя из них находится на траверсе Калининграда.
Деятельность по контролю радиационного фона на Балтике осуществляется в рамках Хельсинской конвенции о защите окружающей среды Балтийского моря 1972 года. По словам замначальника отдела радиоэкологических и аналитических исследований Радиевого института Андрея Степанова, она особенно активизировалась после Чернобыльской аварии, когда выяснилось, что Балтика “светится” ярче всех морей в мире. Изначально все страны патрулировали акваторию целиком. Доверие к результатам институтов различных государств появилось только к середине 90-х годов, говорит Андрей Степанов. После этого экспедиции разных стран стали следить за радиацией только в своих территориальных водах и только за рядом контрольных точек в остальной акватории.
Радиевый институт, который представляет в проекте Россию, арендовал для взятия проб рыболовецкие суда. По словам Андрея Степанова, еше в ценах 70-х годов это обходилось в 50—100 тысяч рублей ежемесячно. “Боян” был приобретен в целях экономии средств также примерно за 100 тысяч. “Это спасло нас в девяностые, благодаря яхте, когда в науке вообще не осталось денег, мы смогли продолжить наши исследования”, — рассказывает Андрей Степанов.
Пропавший капитан — Александр Конопаткин, гидрофизик по образованию, — пришел в Радиевый институт около пятнадцати лет назад. Вся его деятельность сводилась именно к мониторингу радиационного фона на Балтике — “Боян” ежегодно проводил в экспедициях почти все время навигации. Изначально команду набирали из сотрудников института. Однако, по словам Андрея Степанова, из-за бедственного положения российской науки в какой-то момент крепких молодых людей в учреждении просто не осталось, — даже капитан Конопаткин в свои 64 считался “молодым сотрудником”. Поэтому в последнее время он набирал команду из своих единомышленников, которые ходили в экспедиции безвозмездно, и даже продукты покупали за свой счет. До последнего времени Александр Конопаткин занимал пост старшего инженера отдела радиоэкологических и аналитических исследований Радиевого института.
Николай Конашенок,
Фонтанка.ру
Ранее по теме:
Яхта “Боян”: миссия не выполнена
