ПоделитьсяРоссийская экономика продолжит падать, но "сильно хуже уже не будет". Так оценил прогнозы, опубликованные аналитиками Сбербанка, доктор экономики Сергей Дробышевский.
В макроэкономическом обзоре "Внешние шоки 2015 года: неприятно, но без катастрофы" аналитики Сбербанка прогнозируют серьёзный спад в российской экономике в ближайшее время. На это повлияют снижение темпов роста Китая, проблемы Греции в еврозоне, выход Ирана на нефтяной рынок и повышение Федеральной резервной системой США ключевой ставки. Уже в 2016 году, если верить аналитикам Сбербанка, спад в экономике остановится, а в 2017-м даже начнётся рост. Но пока не исключено, что рублю придётся пережить приключения осени 2014 года ещё раз. Собеседник "Фонтанки" – директор по научной работе Института Гайдара Сергей Дробышевский.
- Традиционный вопрос: в чём деньги теперь хранить? В долларах, в евро? Может, в рублях?
– Ответ на такой вопрос, когда его задают не экономисты, я тоже обычно даю традиционный: храните деньги в той валюте, в которой планируете их тратить. Так было и в прошлые годы. А сейчас турбулентность на валютном рынке очень высока. Конечно, если кто-то вложился в валюту в ноябре прошлого года, он, наверное, мог заработать много денег. Но точно так же люди, которые вложились в феврале-марте, поняли, наверное, что уж лучше бы хранили в рублях. Особенно при тех процентных ставках по рублёвым вкладам, которые были в то время. Так что, если основные ваши расходы – на территории России, уж лучше храните в рублях. В противном случае это рисковые операции: можете выиграть, а можете и проиграть.
- Купившие валюту в феврале-марте совсем не обязательно прогадали: у них, возможно, ещё есть шанс выгодно продать её. По прогнозам Сбербанка, рубль будет падать относительно и доллара, и евро.
– Конечно, тот, кто сохранил валюту, а не продал её в мае-июне, когда рубль укрепился, может получить какую-то выгоду в перспективе. Что же касается прогноза Сбербанка, то это действительно один из возможных сценариев. Он достаточно чётко описан с точки зрения того, каким будет уровень цен на нефть, каким будет отношение к России со стороны иностранных инвесторов, какой будет платёжный баланс. Но этот сценарий – не единственный.
- Я вот не поняла, оптимистичный этот сценарий или пессимистичный. Пока читаешь обзор Сбербанка – ощущение такое, что вот-вот конец света. А доходишь до выводов – так вроде и ничего страшного, прорвёмся…
– Обычно аналитики употребляют не слова "оптимистичный – пессимистичный", а термин "наиболее вероятный". А уж хорошо или плохо – это оценивает тот, кто читает.
- Они прогнозируют в ближайшем будущем падение рубля даже по отношению к евро, который и сам будет падать, падение производства, ВВП, доходов населения, рост оттока капиталов… Как это оценивать?
– Если смотреть только на этот прогноз, то большинство показателей свидетельствуют о падении российской экономики, об ухудшении ситуации и так далее. Но этот прогноз имеет свою историю. Да, сценарий негативный. То есть наиболее вероятно, что ситуация будет плохая. Но оптимистичный он или пессимистичный – это можно сказать, только сравнив с тем, как аналитики оценивали ситуацию раньше. Те прогнозы, которые давали и Сбербанк, и другие российские аналитические центры на 2015 год, по многим показателям были абсолютно негативными. И если сравнивать этот прогноз, например, с январским, так сегодня Сбербанк на многое смотрит оптимистичнее, чем полгода назад.
- Одним из "внешних шоков" аналитики называют возможный выход Греции из еврозоны. Как вы оцениваете влияние "греческого фактора"?
– В нынешних условиях, после того как мы наблюдали "греческую эпопею" на протяжении месяцев уже в этом году, выход Греции из еврозоны – это совсем не обязательно плохо. Основная часть рисков, которые инвесторы рассматривали в отношении еврозоны в предыдущие месяцы, уже реализовалась. И мы видим, что евро снова стремится к паритету с долларом. Думаю, что соотношение сохранится на уровне 1,075 – 1,1. Думаю, это значение уже учитывает возможный выход Греции из еврозоны. Мы видим, что российский рынок уже отреагировал: когда греки провели референдум, отток капитала из России уже начался, как и из других стран. Поскольку риски на периферии мировой финансовой системы усилились. И мы видим, что до сих пор какой-то резкой реакции долговых рынков Италии, Испании, Португалии нет. Хотя, если мы посмотрим, как развивалась история в 2010 году, когда Греция впервые стала центром проблем в еврозоне, те рынки отреагировали сразу. Обычно такие эффекты "заражения" финансовых рынков между проблемными странами возникают очень быстро. То есть не может быть, чтобы Греция вышла – и финансовый рынок, скажем, Италии отреагировал через 3 месяца. Это происходит мгновенно. Так что все риски, думаю, уже учтены. Если даже Греция сейчас формально выйдет из еврозоны, то какой-то небольшой эмоциональный всплеск, возможно, будет, может быть, ещё снизится евро, но всё восстановится до того уровня, который мы видим сейчас. И всё, проблемная страна ушла из еврозоны, других таких же центров нестабильности нет. Так что я не думаю, что для Европы в этом может быть что-то плохое.
- А для России?
– Для России тоже основные риски сформировались. Если курс евро будет колебаться по отношению к доллару, то для нас это отчасти даже положительный фактор. Если евро ослабевает, то какие-то промышленные товары, необходимые нашим компаниям, становятся немного дешевле. Хотя курс рубля падает, но евро его как бы "догоняет". Так что я не думаю, что выход Греции надо рассматривать как некую угрозу.
- Аналитики Сбербанка прогнозируют, что волатильность пары евро-доллар приведёт к увеличению оттока капиталов из России. Какая здесь связь?
– На том уровне, на котором это может заметить обычный человек, неспециалист, это можно объяснить так. Доллар, как бы мы к этому ни относились, остаётся основной мировой валютой. Когда усиливаются колебания евро-доллар, то повышается интерес всех инвесторов именно к доллару. Они начинают осторожнее относиться не только к евро, но и к остальным валютам. Для российской экономики это плохо: инвесторы делают вывод, что надо подождать, пока всё успокоится. То есть это некий сигнал.
- Сигнал к перетеканию денег в доллары?
– Да. Просто по сравнению со всеми валютами возрастает интерес именно к доллару, потому что он надёжнее.
- Об "иранском" и "китайском" факторах "Фонтанка" уже писала, поэтому я перейду сразу к четвёртому "внешнему шоку" из тех, что называет Сбербанк: повышение учётной ставки, которое планирует Федеральная резервная система США. Почему действиям американского "центробанка" такое значение придаётся в России?
– Повторю, что, как бы мы к этому ни относились, большинство инвесторов в мире считают, что доллар – это самая надёжная валюта. Любое повышение процентной ставки по доллару означает, что долларовые активы становятся более надёжными. И цены на них растут.
- Речь идёт о ставке, по которой ФРС кредитует американские банки, да?
– Да, и все остальные ставки привязаны к ней. Как только повышается она – повышаются и все остальные ставки.
- В России ключевую ставку повышали, когда экономика полетела вниз. США не повышали эту ставку с 2008 года, а планируют делать это теперь, когда у них идёт экономический рост. Зачем они это делают?
– На самом деле при всей разности ситуаций в России и в США первичный ожидаемый результат от повышения ставки один и тот же. Когда повышается ставка, немедленный результат один: активы в соответствующей валюте должны начать привлекать больше внимания. Соответственно, если ФРС поднимает ставку – ожидается приток инвестиций в американской валюте. Это должно ещё больше поддержать экономический рост США, при этом может, как и у нас, сбивать инфляцию. Когда российский Центробанк повышал ставку прошлой зимой, у него ведь была та же самая задача: повысить привлекательность рубля. Чтобы российские инвесторы на внутреннем рынке покупали не доллары, а рубли. Другое дело, что нас к этому вынудила не общая стабилизация в экономике и, соответственно, возможности для роста, а именно задача переключить внимание российских вкладчиков, компаний и банков с доллара на рубли. И защитить курс рубля. Но задача, повторю, одна: повысить интерес к активам в той валюте, в которой ставка поднимается.
- Но в России подъём ставки притормозил спрос. Вряд ли такую задачу ставят США…
– Нет, они ведь почему так долго не повышают эту ставку: они ждут такого момента, когда спрос уже есть. Ставка у них долго была на очень низком уровне, чтобы как раз стимулировать спрос. Но сейчас, благодаря развитию ситуации в частом секторе, благодаря действиям американских корпораций, спрос уже достаточно растёт. Американские компании уже готовы к тому, что деньги для них могут стать несколько дороже, но они видят для себя достаточное количество проектов, которые принесут им ещё большую прибыль. Они видят перед собой перспективы развития. И это повышение ставки не остановит их развития. Они понимают, что отобьют и его своими проектами.
- Как в России эти "движения" ставки влияют на бизнес?
– В России ситуация обратная. Частные компании до сих пор не видят для себя выгодных перспективных проектов. В этой ситуации что повышение, что понижение нашей ставки, честно говоря, на возможности компаний развиваться никак не влияет. То повышение ставки, которое предпринял наш ЦБ зимой, было просто временной мерой, чтобы сбить спекуляции на валютном рынке.
- Это была правильная мера?
– Я считаю – да. Понятно, что в ситуации, когда все бросились покупать и обменивать валюту, никакой экономической активности быть вообще не может. Всем интересно только, каким будет курс доллара и успеют ли они купить доллар. Это нужно было погасить.
- Это повлияет на долларовую стоимость американских товаров в России?
– В принципе – нет. То есть США входят в новую стадию экономического роста, а во время экономического роста товары всегда немного дорожают, потому что это и есть приманка для всех капиталистов. Но для нас главный фактор – колебание рубля по отношению к доллару. Оно делает американские товары дороже или дешевле для нас в значительно большей пропорции, нежели то естественное повышение цен на американские товары, которое произойдёт после повышения ставки.
- Перечислив "внешние шоки", которые грозят нашей экономике, Сбербанк добавляет: их влияние "будет смягчено изолированностью российской экономики от внешних рынков капитала". Вот я как-то считала, что изолированность – это плохо, а тут она нас, оказывается, чуть ли не спасёт?
– Вот с этим тезисом я, честно говоря, не могу согласиться. Думаю, что, даже если бы не было санкций, это вряд ли как-то повлияло бы на сценарий. Санкции ведь плохи не тем, что в конкретный момент у нас нет возможность что-то рефинансировать. Санкции плохи как плохой сигнал для инвесторов: лучше не инвестировать в Россию и не строить здесь бизнес.
- Получается целый букет: нефть и так падает – а тут ещё Иран, плюс Китай, Греция, ставка ФРС. Это всё будет влиять на нашу экономику одновременно?
– Не думаю. Про Грецию я уже сказал, там, мне кажется, всё уже реализовалось. Будет ли Иран допущен на рынок нефти – это вполне может затянуться ещё на полгода-год. То же самое – ставка ФРС: о том, что она может быть повышена, речь идёт последние 2 – 3 года. Последние данные об экономике США говорят о том, что они пока могут только вернуться к рассмотрению этого вопроса, но опять отложить его. То есть теоретически может сложится ситуация, что все эти факторы реализуются, условно, в октябре. И тогда прогноз Сбербанка, предсказывающий новое падение курса рубля, может сбыться. Но я бы не считал, что этот сценарий неизбежен.
- Сбербанк в прогнозе учитывает именно одновременное влияние?
– Во всяком случае, перечисляя все эти факторы, Сбербанк даёт понять, что всё это случится до конца года. Мой прогноз в том, что по крайней мере часть этих факторов перейдёт на следующий год. А это будет уже всё-таки "размазанное" действие. Вдруг, например, к тому моменту, когда ФРС повысит свою ставку, выяснится, что Иран пока не выходит на рынок нефти? Я хочу сказать, что есть много обстоятельств, которые могут сделать описанный Сбербанком сценарий несостоятельным.
- Несостоятельным – будет получше? Или ещё хуже?
– Получше.
- Вы больший оптимист, чем Сбербанк.
– Если сравнивать с нашими прогнозами в начале года, то да – сегодня я оптимист. Но я просто хочу сказать, что негативный сценарий необязательно неизбежен.
- А не получится тут психологического эффекта? Вот нам в конце прошлого года – начале этого говорили, какой ужасный крах ждёт экономику, просто конец света…
– Тем не менее этого не случилось.
- Вот именно, выяснилось, что всё не так страшно, – и люди, как показывают соцопросы, совершенно счастливы. Цены растут, а они говорят, что никогда так хорошо не жили. Теперь прогнозы такие, что всё у нас будет очень даже неплохо. Не получится обратного эффекта, если вдруг всё станет сильно хуже?
– Нет, сильно хуже не будет. Весь тот негатив, который был в прогнозах в начале года, сформировал правильные ожидания населения. В том смысле, что ни у кого не было завышенных ожиданий. Ситуация в экономике, конечно, плохая, тут говорить нечего, но она всё-таки лучше, чем ждали. И это позволило пройти первые полгода без серьёзных социальных потрясений. Сейчас оптимистом быть, конечно, рано. Но сильно хуже не будет.
Беседовала Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"
