ПоделитьсяЕсли лидер ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади убит, мы всё равно об этом долго не узнаем, а его смерть на террористов не повлияет. Так считает востоковед Николай Сухов.
Абу Бакр аль-Багдади, лидер «Исламского государства» (запрещено в России как террористическая организация), с вероятностью 99 процентов жив и прячется в Ракке – «столице» ИГИЛ. Об этом в понедельник, 17 июля, сообщило курдское ополчение в Сирии. На прошлой неделе с такой же уверенностью правозащитники, работающие в Сирии, заявляли о гибели аль-Багдади. Перед этим власти Ирака настаивали, что он жив. Ещё раньше, в июне, российское Минобороны рапортовало, что главный террорист уничтожен, причём российскими ВВС, а Иран это подтверждал фотографиями с мёртвым Багдади. Которые уже видели свет сначала в 2014 году, потом в 2015-м.
Что напоминают эти многочисленные известия о жизни и смерти лидера террористов, а чем аль-Багдади отличается от «коллег», объясняет научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Николай Сухов.
- Николай Вадимович, что опять случилось с аль-Багдади? Его снова убили или снова не убили?
– Информация очень разная, но я, скорее, доверяю источникам, которые говорят, что он жив. Нет доказательств «от противного».
- Из этого региона поступает столько информации, которую потом опровергают, какие уж тут доказательства.
– Согласен: какие могут быть доказательства, когда речь идёт о настолько засекреченной верхушке организации. Года полтора-два назад в Германии были опубликованы документы, попавшие туда из Сирии. Речь шла о структуре спецслужб ИГИЛ. И немцы обратили внимание, что это очень похоже на структуру «Штази». Если судить по тем бумагам, то системы безопасности, разведки и контрразведки выстроены так, что подобраться к лидерам организации крайне сложно. Особенно на фоне объявленного американцами 25-миллионного куша за голову Багдади. Они всячески стараются предотвратить предательство в своих рядах, принимают все меры безопасности, чтоб их не вычислили. В частности, поэтому Бадади уже давно публично не выступает, мы видим только записи: чтобы не было никакой наводки.
- Если спецслужбы по типу «Штази», значит, эти люди перенимали опыт у реальных спецслужб? А многие ведь держат игиловцев за тупых бородачей с автоматами на джипах.
– Там есть и бородачи с автоматами, такую «весёлую картинку» мы тоже видим. И продвигает её пиар-служба ИГИЛ. То есть у этих «бородачей с автоматами» прекрасно выстроено медийное обеспечение. У них есть журналы, есть интернет-сайты, они выпускают захватывающие дух ролики, и всё это направлено на привлечение новых адептов. За этим видна рука профессионалов, как минимум получивших образование на Западе. А была ещё информация, что это именно граждане стран Запада, приехавшие за «длинным долларом», теперь строят в ИГИЛ пропаганду. Так что говорить, что там просто бегают мужики с автоматами… Да – бегают. Таких используют как пушечное мясо. Но не они основа этого квазигосударства.
- Всё-таки государства? Или террористической организации?
– Это квазигосударство. Почти государство. Недогосударство.
- Какие признаки государства у него есть? Кроме уже названных вами спецслужб и прессы.
– У них есть административная структура. Они ввели административное деление ещё в те времена, когда занимали достаточно обширные территории. Есть фискальная система, которая взимает налоги с торговли, с деловой активности. И эти налоги служат существенной частью бюджета. Хотя уступают, конечно, доходам от торговли людьми, нефтью и археологическими артефактами. Есть у них собственная валюта – динар, причём «золотой стандарт». У них многоуровневая система управления. Халиф аль-Багдади – лидер и духовный, и идеологический, и административный. Так что это – попытка выстроить государство. Это халифат.
- Что это значит – халифат?
– Здесь надо сделать экскурс в историю. Идея возрождения халифата появилась сразу после падения и раздела Османской империи. После того как турецкий султан перестал быть халифом и вообще перестал быть, в 1920 – 1930-е годы арабские националисты задумались о том, как жить. Как восстановить славу арабов, как вернуться к тем благословенным временам, когда арабы правили половиной мира. А когда-то это была практически половина ойкумены. И они приступили к теоретической и практической работе по созданию халифата. Тогда в исламе возникло течение салафизм.
- Стремление к «чистому» исламу VII века?
– Да – без разного рода новшеств, которые считаются искажениями. Если упрощённо, салафит – это человек, который чтит пророка Мухаммеда и четырёх первых праведных халифов и живёт по тем законам. Тогда всё у него будет хорошо, все заживут справедливо и счастливо. Надо только никого не обманывать, поклоняться аллаху, пять раз молиться, соблюдать все пять столпов ислама и так далее. Предполагается, что такая праведная жизнь и государству позволит функционировать правильно. Для современной жизни у них разрабатывались концепции советов – шура. Это присутствует и в игиловском халифате.
- Разве не прекрасно? Советы – это демократия.
– Да, такой тип демократии, но демократии – для авторитетных и уважаемых людей. И у ИГИЛ ещё есть кое-какие дополнения. Например, что только те люди, которые себя ведут вот так праведно, имеют право на существование. Остальные подлежат уничтожению. В первую очередь мусульмане, отклонившиеся от праведного пути. Ну а следом – разного рода неверные, то есть мы с вами. Можно обратить их в праведную веру, но если не обращаются, надо с ними покончить.
- И в Сирии, и в Ираке до этих войн был очень высокий уровень образования, мне это подтверждали немецкие чиновники, которые занимаются трудоустройством беженцев. Кто эти люди, которые поддерживают ИГИЛ?
– Люди очень разные. Основное население на территориях, оказавшихся под контролем халифата, это племена. Суннитские племена, в целом разделяющие идеалы халифата. Но надо понимать, что ИГИЛ занял территории, на которых достаточно долго не было порядка. Это произошло в результате сначала ослабления, потом разрушения государства. Речь идёт в первую очередь об Ираке начиная с 2003 года. И попытки создания там порядка, налаживания нормальной хозяйственной жизни со стороны ИГИЛ население изначально восприняло вполне благосклонно. Плюс – работали и родственные связи, идеологические моменты, финансовые.
- Что значит – финансовые? ИГИЛ им приплачивает?
– Шейхам племён дали возможность получать долю в доходах, которые собирает это квазигосударство. Ну, участвовать, в конце концов, в набегах, в разбоях – в чём угодно. Это – пожалуйста, только всё это хорошо идеологически упаковано. Так что халифат до сих пор пользуется поддержкой этих племён. Собственно, из них рекрутируются и боевики. Шахиды, как они себя называют. Борцы за праведную веру и будущие мученики, которые попадут в рай к гуриям.
- ИГИЛ ввел на своих территориях драконовские порядки, каких и близко нет у «кровавого тирана» Асада. Всё равно поддерживают? Или у людей просто выбора нет?
– Это действительно достаточно жёсткие правила. Нельзя курить. Были случаи, когда подростков расстреливали за игру в футбол. Нельзя смотреть «неправильный» телевизор. Масса ограничений. И многим это действительно не понравилось. Кто-то бежал, кто-то откупился и ушёл. Представителей гуманитарных профессий игиловцы в самом начале просто убивали. Юристов, филологов – кого найдут. Оставляли технарей. Во-первых, потому что технари им нужны. Во-вторых, технари чаще обращаются в эту идеологию. Это показывает статистика, полученная исследователями разных университетов, в первую очередь в арабских странах: наибольшее число приверженцев ассоциации «Братьев-мусульман» обнаруживалось как раз в технических учебных заведениях.
- Может, за технарями просто больше охотились, они нужнее?
– Нет, просто технари – это люди, абсолютно не замороченные какими-то идеологиями. Их можно просто использовать как технарей, а можно навязать им какую-то идеологию. А вот, скажем, юрист – другое дело: его ведь уже научили судить по римскому праву, по Кодексу Наполеона, а не по шариату, поэтому его проще уничтожить.
- А врачи? Профессия, конечно, гуманитарная, но лечиться-то надо. Или в халифате не болеют?
– Медики – пятьдесят на пятьдесят. В какой-то период их тоже убивали, а потом врачей почти не осталось. И с территорий, подконтрольных ИГИЛ, люди со специальным разрешением на автобусах ездили в Дамаск лечиться. Разумеется – только женщины и дети, мужчин не выпускают.
- Как сами игиловцы видят границы своего халифата?
– В принципе – весь мир. То есть они претендуют на мировое господство. Их претензии основаны на таком постулате: точка земли, где хоть один день применялся шариат, уже потенциально – халифат. А это практически весь мир. Принцип такой: хотя бы один мусульманин совершил намаз – всё.
- Всё? Уже шариат?
– Да, этого достаточно, чтобы считать: закон шариата применён. И вот теперь найдите точку земли, где не было бы ни одного мусульманина, хотя бы заезжего. Думаю, разве что в Антарктиде, и то мы этого не можем знать наверняка. То есть нет, скорее всего, на земле такой территории, которую нельзя включить в халифат.
- Пока мы видим, что сужаются «физические» границы их халифата. У них ещё есть силы, чтобы удерживать территории?
– Да, мы видим, что их постепенно выбивают с подконтрольных территорий, которые сжимаются до вилайята Аль-Фурат – это сирийско-иракское пограничье. Но продержаться там, на мой взгляд, они могут достаточно долго. У ИГИЛ отработана тактика выживания отдельных вооружённых группировок в пустынях и в тоннелях. Они уже переместили туда большую живую силу и будут продолжать перемещать в другие места Ирака. Будут уходить в подполье. Кроме того, не забывайте, что ИГИЛ присягнули другие организации на земном шаре, в первую очередь – «Аш-Шабааб» в Сомали, «Боко Харам» в Нигерии, группировки в Ливии, в южных районах Алжира, в приграничном Марокко, Мали и так далее. В конце концов, и на Кавказе.
- Это уже будет не «исламское государство» как квазигосударство, а именно подполье. Или они опять займут территории, как только там ослабнет государство? Они же получается, как бактерии, набрасываются на «ослабленный организм»?
– И если продолжать образ – они «размножаются» там, где есть некая питательная среда. А питательная среда в этой ситуации – это отсутствие «бактериофагов». Или такие «бактериофаги» есть, но они слишком большие, неповоротливые или слепые. Я говорю о каких-то организациях или государственных органах, которые с этим борются.
- То есть недостаточно просто выбить «бактерии» с какой-то территории, а надо их сразу чем-то заместить, чтоб они из своего подполья не вернулись?
– Я бы даже сказал, что слово «недостаточно» слишком мягкое. Просто уничтожать боевиков ИГИЛ на какой-то территории бессмысленно. Идеи-то в головах всё равно останутся. А ИГИЛ – сетевая организация, этим она отличается от Аль-Каиды (запрещенной в России), от которой в своё время откололась. Боевики будут так или иначе контактировать с каким-то центром, который продолжит ими управлять. Одиночки будут действовать самостоятельно в разных точках земли. Мы же видим, как это происходит в Европе: человек индоктринируется идеями халифата, он уверен, что поступает правильно, он выполняет свою «работу» – он уже часть ИГИЛ. Поэтому надо вырабатывать какую-то глобальную стратегию экономического и социального восстановления региона – не только Ближнего Востока, надо включать и Африку, и Средний Восток – разрушенный Афганистан, помогать Пакистану. Глобальным державам сейчас лучше бы подумать об этом, а не о ракетах и страшных русских хакерах. Кстати, арабских хакеров не меньше и действуют они не хуже, многих ИГИЛ поставил к себе на службу.
- Европа социально и экономически – совсем не Африка, а люди всё равно, как вы сказали, индоктринируются, а потом взрывают «неверных» и давят грузовиками. Почему ислам в Европе радикализируется?
– Есть концепция французского антрополога и исламоведа Оливье Руа: происходит не радикализация ислама, а исламизация радикалов. То есть люди, изначально фрустрированные, ощущающие себя за пределами общества, испытывающие к этому обществу определённую агрессию, легко воспринимают идеи, о которых я говорил. Они изначально настроены радикально, независимо от религии. Такие есть в любом обществе. Идеология ИГИЛ для них становится идейной оболочкой. Так появляются и одиночки-террористы, и отдельные группировки, которые потом уже связываются с «центром». Можно говорить и о целенаправленной вербовке. Вербовщики очень тщательно отбирают людей, с некоторыми предварительная работа ведётся годами, чтобы постепенно подвести их к какой-то акции.
- Потенциальные объекты вербовщиков – обиженные, социально неблагополучные?
– Нет, категорий много. Если брать Европу и Россию, то в первую очередь это мигранты, потерявшие семейные и общественные связи. На Востоке это очень важно психологически – быть частью семьи, клана, квартала и так далее. Ни в России, ни в Европе мигранты не имеют той психологической оболочки, которая позволила бы им сохранять психологический комфорт. Плюс – они становятся жертвами какой-то несправедливости, оскорблений, мы всё это отлично знаем. Условия в обществе заставляют многих мигрантов искать поддержку. И вот такая поддержка приходит: от добрых, правильных людей, которые объяснят, как правильно жить и молиться. Сначала посоветуют перестать пить водку и начать ходить в мечеть, и это прекрасно. Но через некоторое время скажут, что братья, мол, просят кое-что сделать. Заодно объясняют человеку, что находится он на территории халифата, который скоро охватит весь мир. Многие пропитываются этими идеями и втягиваются.
- Всё это напоминает действия большевиков, которые тоже начинали с поддержки обездоленных и имели планы на мировую революцию.
– Совершенно верно. Так что, если вернуться к вашему вопросу о социальной базе террористов, нельзя сказать, что это только униженные и оскорблённые. Сюда могут попасть и люди образованные, интеллигенция. Параллель я мог бы провести со второй половиной XIX – началом XX века в Российской империи. Когда люди, видя страдания народа, стремились к установлению справедливости, а создали в итоге по-настоящему кровавый режим. Это сделали именно те идеалисты. Пропустим фашистов, нацистов и другие радикальные…
- Зачем же пропускать? Те же объяснения насчёт всеобщей несправедливости и та же претензия на всемирный охват.
– И сейчас мы видим то же самое, но уже в «исламской» оболочке.
- И что с этим делать?
– Давать мигрантам нормальную работу, давать их детям нормальное образование, интегрировать их в свою культуру. И главное – не ущемлять их человеческое достоинство. Вся «арабская весна» прошла под лозунгом «карама» – достоинство. И, я уже сказал, в самих странах исхода, продуцирующих миграцию, надо создавать благоприятные социально-экономические условия. Хорошо бы развитым странам озаботиться этим, а не выяснениями, опасны или неопасны русские.
- А как у ИГИЛ с «ролью личности в истории»? Предположим, Багдади всё-таки убит. Как это повлияет на ИГИЛ? Аль-Каида после гибели Бен Ладена серьёзно ослабла.
– Потому что Аль-Каида была жёстко централизована, вся организационная структура была замкнута на лидера, и его гибель здорово её ослабила. Но с ИГИЛ другая история. Багдади научился на ошибках Аль-Каиды и выстроил организацию по-другому: гибель лидера на оперативную деятельность не повлияет. Я уж не говорю о том, что в условиях такой секретности, как у них, мы узнаем о его гибели только после того, как будет выбран новый халиф.
- Они легко найдут ему замену?
– Определённые сложности у них будут. Ведь кто такой халиф? Это заместитель пророка Мухаммеда на земле. И здесь важно, что аль-Багдади принадлежит к одному из кланов, ведущих род от пророка.
- Разве он не сам придумал себе такую биографию?
– В одних источниках пишут, что да – сам, в других – что действительно была такая семья. Но это совершенно неважно. Важно, как это подано и как воспринимается.
- И вы хотите сказать, что игиловцы будут скрывать гибель Багдади, пока…
– Да, вспомним смерть Ленина, смерть Сталина.
- И Каримов.
– И Хо Ши Мин. Примеров масса.
Беседовала Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»
