7 малоизвестных фактов о Растрелли:

А вот биографию создателя Смольного монастыря и Зимнего дворца знают далеко не все. «Фонтанка» освежила ее в памяти и решила поделиться интересными и не всем известными фактами о великом зодчем.

Род Растрелли был известным в родной Флоренции и весьма старым. Правда, дворянство получил только дедушка нашего героя в 1670 году: на гербе Растрелли изображены кометы и две восьмиконечные звезды с золотой перевязью на голубом поле. Кстати, Бартоломео Франческо назвали именно в честь деда.

Сам архитектор, хоть и был итальянцем по происхождению, но прибыл в Петербург из Парижа вместе с отцом, скульптором Бартоломео Карло Растрелли. Будущему архитектору было тогда 15 лет, но отец уже начал приставлять его к делу. По некоторым источникам, в юности Растрелли учился архитектуре, участвуя в создании генерального плана Стрельны и в строительстве дворцов и павильонов Меншикова в Ораниенбауме. Кроме того, он набирался опыта на стройке первого Зимнего дворца и помогал отцу в подготовке конкурсного проекта здания Двенадцати коллегий.

Вовлеченность архитектора в дела отца была велика и впоследствии. После смерти скульптора осталась незавершенная работа — памятник Петру I, который сейчас стоит у Михайловского дворца. Почтительный сын испросил дозволения закончить этот проект, разрешение было даровано.

Так памятник увидел свет. Правда, место он нашел далеко не сразу: рассматривались разные места для его установки — например, в Полтаве, в Кронштадте. До конца столетия конная статуя Петра I оставалась под деревянным навесом у Троицкого моста. Через 56 лет после смерти автора и 29 — после кончины его сына император Павел I повелел установить памятник около своей резиденции и написать на пьедестале «Прадеду — правнук».

Дворец Кантемира в Петербурге стал первым самостоятельным проектом юного архитектора — и сразу на нынешней Дворцовой набережной, что было весьма престижно. По проекту Растрелли главный фасад дворца смотрел на Неву, а парадный вход был с Миллионной улицы.

Здание было задумано не в том стиле, который позже прославит архитектора. Дворец относят к раннему, петровскому барокко и отмечают влияние североевропейской архитектуры на проект, а к шедеврам архитектуры, наоборот, не причисляют.

Зато сын заказчика, поэт Антиох Кантемир, написал о зодчем:

В XIX веке дворец Кантемира был полностью перестроен, от петровских времен остались только стены. Теперь это особняк Ратькова-Рожнова на углу Миллионной улицы и Мраморного переулка.

А вот первые оригинальные работы молодого и подающего надежды архитектора появились отнюдь не в Петербурге, а в Курляндии (сейчас — территория Латвии). В 1730-е годы его отметил и пригласил работать герцог Бирон, фаворит императрицы Анны Иоанновны. Для будущего правителя Курляндии архитектор построил Рундальский дворец, а когда Бирона избрали великим герцогом — спроектировал и начал возводить дворец в Митаве.

Для дворца в Руентале (Рундале) Растрелли создал въездную башню-колокольню, подобную которой позже повторил в проекте Смольного монастыря. Кроме того, в проекте здания уже видны черты того классического барокко, которое создаст архитектору славу в Петербурге. Из авторских интерьеров во дворце сохранились обе парадные лестницы, малая галерея, галереи и вестибюль первого этажа.

Когда Бирона обвинили в попытке государственного переворота, строительство Митавского дворца заморозили.

В этот период Растрелли попал под подозрение, что называется, за связь с обвиняемым. Его хотели даже посадить за казнокрадство, но после проверки выяснилось, что за работу на герцога он практически не получил обещанной платы. Даже еды для специалистов, занятых на строительстве, давали не вдосталь.

По поводу тяжелой судьбы архитектора в России и сопредельных землях зодчий жаловался:

Одной из самых милых построек Растрелли стал не сохранившийся до наших дней Среднерогатский путевой дворец для отдыха царей на пути в Москву или в Царское село. На пересечении двух соответствующих дорог он стоял с 1714 года. Место было выбрано не случайно: именно здесь находилась вторая из трех застав с «рогатками» — по-нынешнему шлагбаумами, — которые обеспечивали контроль за Московским трактом. Напомним, что на современной карте Петербурга его расположение соответствует площади Победы.

Первый и второй дворцы здесь были деревянными, а в 1750 году императрица Елизавета повелела Растрелли построить примерно там же капитальное каменное сооружение. Архитектор создал изящное одноэтажное здание на высоком полуподвале с двумя входами, в котором были 15 комнат и большой зал. Особыми изысками интерьеры не отличались, все было сделано просто, но со вкусом: красивая лепнина, бумажные голландские обои, бронзовые подсвечники из Царскосельского дворца.

Среднерогатский дворец в народе называли «Дворец у четырёх рук», потому что в этом месте стоял верстовой столб с указателями в виде рук на Москву, Царское село, Петергоф и Петербург.

Дальнейшие приключения здания печальны: уже при Павле I здесь была почтовая станция, при Николае I трактир, а при Александре II и позднее — фабрика типографской краски и чернил. В 1925 году Среднерогатский дворец горел, после чего его еще раз перестроили, надстроив второй этаж. Во время войны здание оказалось на переднем крае обороны Ленинграда и сильно пострадал от обстрелов.

Когда встал вопрос о создании на Средней Рогатке площади Победы с большим мемориалом «Героическим защитникам Ленинграда», выяснилось, что в проект дворец не вписывается Его фасад был расположен вдоль Московского проспекта, а к новой площади он бы оказался под углом. Приняли решение его снести и восстановить в первоначальном виде, повернув «лицом» к мемориалу. Дворец обмерили, подняли планы Растрелли, сохранили элементы декора и в 1971 году снесли. А воссоздавать не стали.

На крутом правом берегу Днепра можно попасть в уголок Петербурга. Действительно, многие наши соотечественники, попадая на Андреевский спуск в Киеве и созерцая одноименную церковь, не могли удержаться от восклицания: «А как на Питер-то похоже!»

Немудрено: церковь на Андреевской горе построена по проекту самого, пожалуй, петербургского из архитекторов — то есть героя нашего рассказа. Правда, возводил ее не сам Растрелли: указ императрицы Елизаветы Петровны выполняли местные зодчие по его чертежам. Церковь построена там, где, по преданию, апостол Андрей в путешествии воздвиг крест. По одной из самых живописных версий легенды, раньше под этой горой было море, но апостол в видении узрел на этом месте город, в котором будут чтить истинную веру. По его молитве море отступило. Поэтому здесь всегда стояла если не церковь — так часовня.

По облику здание храма напоминает Смольный собор: имеет форму креста, в центре возвышается единственный купол, а четыре угла украшают декоративные башенки с маковками поменьше. Чтобы поставить его на вершине холма, под ним соорудили стилобат в виде двухэтажного здания, примыкающего к срезанному склону. На стилобате находится также паперть, куда ведет с улицы широкая чугунная лестница.

Среди всех культовых сооружений, спроектированных Растрелли, именно в Андреевской церкви лучше всего сохранились созданные по его эскизам интерьеры. В частности, здесь до сих пор находится созданный по рисункам архитектора иконостас резного дерева с 39 иконами — уникальными примерами церковной живописи XVIII века.

Один из признанных шедевров работы мастера — здание Смольного монастыря: легкое, нарядное и при этом идеально вписанное в городской пейзаж. Его силуэт в петербургском небе — такой же символ города, как купол Исаакия или кораблик Адмиралтейства.

До недавнего времени, правда, не все знали, что Растрелли планировал построить перед собором колокольню, которая стала бы архитектурной доминантой не только этой местности, но и всего города.

В первоначальном замысле зодчего фигурировал однокупольный храм европейского образца и двухэтажные корпуса монастыря вокруг него. Новшеством для такого типа проектов были изящные декоративные стены вокруг комплекса вместо глухих по типу крепостных. Доминантой была высокая колокольня над парадными въездными воротами, напоминающими триумфальную арку.

Этот план был сильно скорректирован пожеланием Елизаветы Петровны строить Смольный собор пятиглавым, по образу и подобию Успенского в Московском Кремле. Высотная задумка Растрелли в ее поправках тоже упоминалась: императрица приказала выстроить ее такой, как «Ивановская бывшая здесь колокольня» (на ум сразу приходит кремлевская колокольня Ивана Великого).

Сначала Растрелли решил, что высота сооружения составит 140 метров, однако затем повысил ее до 170 метров. Таким образом, эта часть монастыря оказалась бы выше шпиля Петропавловского собора и могла бы стать самым высоким зданием в Европе того времени.

Вот как сам архитектор описывал замысел колокольни Смольного собора:

Однако по ряду причин, в том числе — из-за отсутствия в казне средств, которые ушли на ведение Семилетней войны с Пруссией, — колокольня так и не была возведена. Источники сходятся в том, что в первый период строительства (а собор сооружался с большими перерывами и был открыт только в первой половине XIX века) ее начали строить и, как полагают современные исследователи, довели до второго яруса или даже выше келейных корпусов.

В ходе археологических раскопок в десятых годах нынешнего века был найден фундамент колокольни в хорошей сохранности. Качество его исполнения потрясает: в основу колокольни клали обработанные плиты, а не просто камни, как было принято тогда, а сваи сделаны из негниющей лиственницы.

В варшавском архиве чудом сохранились полные чертежи и расчеты для строительства этой высотной доминанты. Их история напоминает детектив: после смерти зодчего его архив, наиболее полное собрание документов, оставшееся после Растрелли, был куплен одним из польских аристократов, который находился в Петербурге в то время. Затем, поменяв нескольких хозяев, эти бумаги попали в Национальную библиотеку Варшавы и пережили полное уничтожение города в 1944 году. Оказалось, что среди документов было письмо Фридриха Великого, адресованное архитектору. Поэтому гитлеровцы вывезли весь архив в Берлин, где он — опять же, чудом — пережил падение германской столицы и был возвращен в Польшу.

Этих документов и созданного архитектором перед началом строительства макета монастыря с колокольней, который бережно хранится в Петербурге, вполне хватит для воссоздания колокольни в задуманном Растрелли виде по историческим чертежам и на историческом фундаменте. По оценкам ряда экспертов, реализация такого проекта может потребовать около 7 лет.

У Бартоломео Франческо Растрелли от брака с девицей Марией Уоллес, о которой исследователи не знают ничего, кроме имени ее матери, было трое детей. В начале марта 1733 года в семье архитектора родился сын Иосиф Яков. В 1734 году на свет появилась Елизавета Катерина де Растрелли. А в 1735-м — Элеонора. Но до взрослого возраста дожила только средняя дочь (Иосиф и Элеонора умерли в 1737-1738 годах от холеры). Удивительно, что назвали ее как будто в честь двух императриц, при первой из которых Растрелли был обласкан, а при второй — получил отставку. Однако когда Елизавета Катерина родилась, на престоле была Анна Иоанновна, а о будущем России никто и помыслить не мог.

Биография великого архитектора изобилует неточностями, темными пятнами, расхождениями в трактовках. Очень мало сохранилось документов, которые могли бы пролить свет на его жизнь, позволить нам лучше узнать этого выдающегося деятеля. Тем ценнее то творческое наследие, которое он оставил нам: здания, чертежи, замыслы.

Материал подготовлен в партнерстве с Фондом содействия восстановлению объектов истории и культуры в Санкт-Петербурге

Автор: Елена Виноградова
Редактор / корректор: Елена Виноградова
Координатор: Елена Рожнова
Фотографы: Алексей Рожнов, Михаил Огнев
Другие источники фотографий: freepik.com, wikipedia.org
Иллюстрации предоставлены Фондом содействия восстановлению объектов истории и культуры в Санкт-Петербурге
Дизайнер: Екатерина Елизарова