Если у нас хватит терпения фланировать вдоль фасада Юсуповского дворца примерно до двух-трех часов ночи наступающего 17 (30) декабря, то мы станем свидетелями странных, а то и зловещих событий развернувшихся у северо-восточного крыла этого здания – там, где находятся апартаменты молодого князя Феликса Юсупова и его жены Ирины Александровны, урожденной Романовой, правнучки императора Николая I по прямой линии. Боковой флигель князя Феликса Феликсовича светится электрическими огнями.

Будем внимательно наблюдать – на улице не холодно, всего около трех градусов мороза, нет ветра, падают хлопья мокрого снега.

В 10 вечера по набережной несколько раз проезжает роскошный открытый автомобиль – это бельгийский «Металлюржик» 15/30 CV выпуска 1912 года.

Странно: машин в городе очень мало, большинство автомобилей мобилизованы для нужд фронта. «Металлюржик» дважды останавливается возле запертых ворот во двор Юсуповского дворца, разворачивается и едет к парадному входу.

Из машины выходят трое военных и поднимаются по лестнице в здание. В половине двенадцатого или чуть позже дворец покидают офицер и господин в меховой шубе и низко надвинутой на лицо шапке.

Снимки из «Полицейского альбома».
(с) Государственный музей политической истории России в Петербурге.

К сожалению, мы располагаем лишь свидетельствами непосредственных участников убийства Григория Распутина – мемуарами и беллетризированными дневниковыми записями Владимира Пуришкевича и князя Феликса Юсупова, которые часто вступают в противоречие и не могут быть полностью достоверными хотя бы потому, что Пуришкевич и Юсупов были людьми заинтересованными, а следовательно могли о некоторых подробностях умолчать, кое-что приукрасить. Более того, отдельные детали они могли попросту выдумать для сокрытия куда более пикантных обстоятельств.

Другие соучастники преступления (а по законам Российской империи случившееся рассматривалось именно как уголовное преступление, заговор с целью убийства), - Великий князь Дмитрий Павлович, доктор Станислав Лазоверт, поручик Сергей Сухотин, а так же две дамы, гипотетически находившиеся во дворце в ночь убийства, мемуаров не оставили.

Это вовсе не значит, что из воспоминаний Юсупова и Пуришкевича невозможно вычленить истину. Ход создания «аристократического заговора» против Григория Распутина они описали достаточно подробно, начиная юлить и недоговаривать только относительно течения событий в Юсуповском дворце ночью с 16 на 17 декабря старого стиля.

Когда именно Феликс Юсупов и Великий князь Дмитрий Павлович стали «вершиной айсберга» массового недовольства аристократии «этим мужиком» достоверно неизвестно, но они оказались единственными, кто решил действовать самостоятельно, не прибегая, как многие ранее, к помощи потенциальных наемных убийц – заговоры против «старца» существовали и прежде, но оставались лишь на стадии планирования.

Тем более, у Дмитрия Павловича были личные мотивы: именно интриги Распутина расстроили его брак с дочерью царя, Ольгой Николаевной. Именно «старец» распространял о Дмитрии гадкие слухи – якобы князь болен дурной болезнью, и публично требовал у царских дочерей мыть руки после рукопожатия с Дмитрием. Такие оскорбления не прощаются.

Из кабинета Феликса Юсупова в бельэтаже в полуподвал вела винтовая лестница. С лестницы имелся уже знакомый нам боковой выход во двор – именно через эту дверь должен был войти Распутин, чтобы не привлечь внимания случайных свидетелей.

Незадолго до полуночи 16 декабря князь едет за «старцем» на его квартиру, привозит на автомобиле во дворец (водителем был доктор Лазоверт). Остальные участники заговора изображали в кабинете бурное веселье – Пуришкевич позже вспоминал, что мелодия «Yankee Doodle dandy», проигрываемая граммофоном, навеки врезалась в его память...

Феликс сказал Распутину, будто у княгини Ирины сейчас гости, а когда они разойдутся, можно будет представить визитера жене. Тут возникает одно любопытное допущение: среди голосов доносившихся из бельэтажа непременно должны были звучать и женские – иначе у «старца» возникли бы подозрения.

По косвенным данным роль «жены» Юсупова исполняла любовница Дмитрия Павловича, балерина Вера Каралли, а второй дамой предположительно являлась сводная сестра Великого князя, Марианна Дерфельден, в девичестве фон Пистолькорс – последняя даже арестовывалась по подозрению в соучастии в убийстве, но доказательств не было.

Да и сами заговорщики ни разу не проговорились об участии дам в этом событии, лишь Дмитрий Павлович в среде близких родственников дал несколько туманных намеков...

Дальнейшие события (по версии князя Юсупова) общеизвестны. В комнате цокольного этажа Феликс предложил Распутину чай с отравленными пирожными и отравленное вино. Распутин сперва от пирожных отказался («Не буду, они сладкие»), но затем попробовал.

Якобы яд не подействовал. Юсупов поднимается наверх, берет револьвер князя Дмитрия, спускается, и стреляет Распутину в левый бок. Тут же заговорщики почему-то решают «избавиться от шубы старца» и не находят ничего лучше, чем поручить это... Великому князю Дмитрию!

Якобы Дмитрий уезжает из дворца. Якобы.

Четверть часа спустя Распутин внезапно «оживает», бросается на Феликса, вырывается во двор и пытается бежать. Пуришкевич в мемуарах уверяет, будто именно он произвел четыре выстрела, два из которых цели не достигли и только последние два оказались смертельными.

Вернемся, однако к «отравленным пирожным». Феликс вспоминал, будто доктор Лазоверт весь вечер буквально «трясся от ужаса», но у нас есть все основания князю не верить – Станиславу Лазоверту никак нельзя было отказать в смелости, он был дважды кавалером солдатского Георгиевского креста, а такую награду трусам не давали. «Перепутать яд» или «заменить цианид на аспирин, испугавшись последствий» он явно не мог.

Существует обоснованное мнение, что Феликс лгал – яд не подействовал по очень простой причине: Распутин его попросту не употреблял. Сохранилось множество свидетельств о том, что «старец» придерживался строгой диеты, не ел сладкого, не употреблял мясо и коровье масло, предпочитая рыбу. Недаром он сразу отказался от птифуров, обосновав это тем, что «они сладкие».

Но даже если Распутин попробовал их, следует вспомнить, что цианидом калия начинили пирожные, содержащие сахар. Съедены они были не сразу, а тем временем цианид калия выделил синильную кислоту, она присоединилась к глюкозе, которая связывает цианиды – яд попросту нейтрализовался, частично или полностью: мы не знаем, как долго пирожные стояли на столе...

Снимки из «Полицейского альбома».
(с) Государственный музей политической истории России в Петербурге.

Второй вопрос: откуда взялись отлично видные на полицейских фотографиях пять огнестрельных ран, когда из показаний убийц ясно, что лишь три выстрела (один Юсупова, два Пуришкевича) попали в цель?

Подлинного официального протокола вскрытия к сожалению на сохранилось, а периодически всплывающие фальшивки нас не интересуют. Выходные отверстия, пули прошли навылет? Скорее всего, так и есть.

Так же указывается, что два выстрела, - первый в левый бок, и завершающий в лоб, - были произведены в упор, остались следы оружейной копоти. Третий выстрел, в спину, был произведен с большого расстояния, копоть отсутствует.

Пуришкевич так же очевидно лжет. Выскочив вслед за Распутиным во двор он якобы производит два выстрела, не попадает, затем еще два, результативные. Только почему-то один из них попадает в спину «старца», а другой... в лоб! Причем последний – в упор, раз сохранились следы копоти.

Увы, но эта версия рассыпается в прах – оба городовых дежуривших возле дома показали, что автомобиль к дворцу Юсуповых вслед за стрельбой не подъезжал и в дом никто не входил...

Дмитрий оставался во дворце. И есть немалая вероятность того, что именно он поставил точку в жизни «старца».