ПоделитьсяВ деле Артура Кжижевича все - нашумевшее. Само уголовное дело поражает своей бессмысленностью и жестокостью. Убийство сотрудника ФСБ Константина Нагорного и сотрудника администрации Петербурга Алексея Курникова вместе с коммерсантом Павлом Кирилловым запомнилось всем. А уж о самой фигуре Кжижевича большинство коммерсантов и горожан наслышаны с лихвой.
Его известность пришла в город вместе с экономической революцией конца восьмидесятых – начала девяностых. И сразу же наряду с остальными лидерами рэкета (а это слово мы начинаем подзабывать) возник Артур. Кжижевич, как и большинство остальных ему подобных, пришел из спорта. Он – из бокса. Готов был доказывать свое «я» – здесь и сейчас. Страшно амбициозен и самоуверен. Считал, что даже равные ему – ему же и должны. Округ себя сконцентрировал залетную братву (в основном из приезжих татар). Отсюда и пришло к нему – «казанские». Терминологически это было в корне не верно. Казанским мог называться только тот, кто был связан с Казанью через представителей их преступных семей и часть преступного дохода платил в общаг. Кжижевичу такое в голову никогда не приходило. Но менталитет его братвы мало чем отличался от тех из Казани, кто десантировался в Санкт-Петербург вместе с «жилковскими», «тяп-ляповскими», «кинопленковскими» (все группировки и не упомнишь). Питерская братва была прочная, но не столь жестокая.
Несмотря на то, что поначалу экономического пространства было достаточно всем, вели татары Кжижевича себя разнуздано. Благодаря и ему в том числе. Мало кто помнит набег его красавцев на бар «Сугроб», что находился в Выборгском районе. Именно там железными прутьями из-за пустякового повода были избиты посетители. В том числе и несколько уважаемых посторонних пацанов, попавших ни за что под замес. Вскоре к дому, где жил Кжижевич, приехали изувеченные пацаны вместе с боевыми друзьями. А так как всех их было под пятьдесят и люди все были характерные, то он был вынужден пойти на извинения и возмещение вреда здоровью. Этот пример характерен именно для него: плевая причина – бессмысленная расправа – немедленно возникшие проблемы. Прошло много лет, а принципиально мало что изменилось в его повадках.
В Екатерининском саду, что на Невском проспекте, давно не стоят продавцы туристических погремушек и не рыскают фарцовщики. Но мы помним, как садик выглядел в прошлом. Именно в тот возникший «шанхай» в центре города Кжижевич пришел последним и предъявил свое право на установку своих точек. Его не смущали рассудительные замечания лидеров других группировок о том, что «местов нету». Он требовал. И когда по дружбе «Малышевские» решили сдвинуть чуть-чуть столы, чтобы Артур мог влезть в этот коммунальный ряд торговцев, он достойно отблагодарил: «Это что – меня двигать собрались!» На это хамство нужно было либо отвечать немедленно, либо молча отойти. Тогда «Малышевские» настолько растерялись неадекватностью, что промолчали.
Долго так продолжаться не могло. И вот, Кжижевич, рожденный в городе Приморске, начал свою экспансию по Карелии. И в начале девяностых был арестован за вымогательство. Любопытно, что его уголовное дело лично контролировал Николай Патрушев. Тогда он был руководителем Карельского управления государственной безопасности. Патрушева возмутило не само вымогательство, тогда это было на каждом шагу, а то, что Кжижевич со своим подельником пытался получить деньги буквально с нищих людей, да еще и стреляя у них над головами для устрашения. Заметьте: опять бессмысленность. В результате – шесть лет колонии.
Отбывал Кжижевич в Мурманской области. И прочно встал на путь отрицания. Сидел в помещениях камерного типа. Шел на звания вора. Его соратники вместе с примкнувшими к ним коммерсантами пытались его вынуть с зоны. Приезжали с грузами продуктов, подношениями руководству лагерей. В ответ и они услышали: «А я вас об этом просил?!»
Отсидел Кжижевич звонком и думал, что выйдет героем, страдавшим за «черное» дело. Необходимо отметить, что такая позиция не свойственна была питерским спортсменам, попавшим в тюрьму. Питер город не воровской, и все пытались выйти пораньше любой ценой, даже благодаря вступлению в секцию дисциплины и порядка в колонии. Как мы видим, Артур пошел иным путем.
Освободившись, он с удивлением увидел, что времена изменились. Как в «Операции Ы»: «Все украдено до вас». Поняв, что страдал за идею зря, Кжижевич внешне не мог этого показать. Он назвал всех выживших в междоусобной борьбе авторитетных бизнесменов предателями и стал жить по старому. По старому выходило криминально в стиле фильма «Жмурки». И в конце – концов Кжижевичу под руку попалась яхта «Сильвер Игл» в Ладожском озере и всю свою ненависть, злость за бесцельно упущенные годы в ШИЗО он бессмысленно выместил на случайных людях.
И опять Патрушев, но уже в ранге директора ФСБ, услышал о Кжижевиче, - к тому же, было совершено убийство его подчиненного. Дело стояло у него на контроле, что естественно и правильно. О ходе следствия можно написать повесть. Убивали свидетелей и соучастников... Итог: девятнадцать лет. И это при том, что некоторые эпизоды отпали за недоказанностью.
Эта история о последнем плотоядном из бывших лидеров братвы. Наверно, сев в 1993, сидеть звонком, желая короноваться хлопотно, но можно. А вот получив в 2006 году девятнадцать – история иная. Звонком не досидишь, тем более, если тебе за сорок.
Есть, правда, нюансы: Кжижевич, действительно болен. У него реальные проблемы с ногой. Можно попытаться уйти по актеровке (по болезни) на волю. Есть такое правило: если осужденный неизлечимо болен, то он может быть освобожден умирать на свободу. Но при такой биографии и внимании Патрушева, вряд ли какой-нибудь врач возьмет деньги и ответственность за волю Кжижевича.
Так что в его жизни никто не виноват, кроме самого антигероя.
Егор Иванов
Полностью материал читайте в выпуске газеты "Тайный советник" 19 июня
